Отражения одиночества - Светлана Залата

возможно. В теории, конечно, Отражение питало и питалось и желаниями, и верой самых обычных людей, ни о какой Грани не знавших. Но на практике то, во что верил и чего желал один человек, почти всегда не совпадала с верой и желанием другого. Противоречило, хотя бы в мелочах. Нужна была искренняя вера сотен человек, чтобы случались настоящие чудеса без всякой умышленной магии. И такое иногда происходило. Иногда.

На деле, Серафим как-то в шутку сказал, что наверняка существует множество богов. Просто потому, что люди всегда верили во что-то большее, чем они сами, но никогда все люди на Земле не верили в одно и то же. Хотя, теоретически, если это произошло, быть может созданное таким образом существо воистину было бы способно совершать любые чудеса и перекраивать мир своими мыслями, и быть видимым и ощутимым неограниченно долго. На деле же этого никогда не произойдет. И к лучшему.

Город с золотыми куполами был тут, пусть и на одну ночь. Незамутненная сила веры.

Саша мотнула головой, отводя взгляд от башен, и пробила Отражение через Шаг глубже, чем обычно, перемещая себя не на привычные полметра, а на десяток с лишним, на другую сторону реки. К небольшому, хорошо замаскированному кострищу.

И вышла в реальность, не собираясь скрываться.

– Что ж, я все гадал, как скоро кто-то почтит меня своим визитом. И почтит ли, – у костра сидел немолодой мужчина с длинными светлыми волосами, перетянутыми в хвост черной щегольской лентой. Был он во… фраке.

Саша едва себя не ущипнула, когда поняла, что это никакая не иллюзия. Сухопарый блондин с ястребиным носом и темными, немного холодными глазами повел рукой, без особых усилий перемещая к костру большой пенек от опушки леса. Она подошла ближе, рассматривая мужчину. Тот, несмотря на экзотический внешний вид, казался совершенно расслабленным, то и дело подкидывая дрова в костер. На бревне рядом с ним стояло несколько фарфоровых кружек и самый настоящий небольшой самовар, обвешенный почему-то сушками.

Саша еще раз бросила взгляд через Отражение. И самовар с сервизом не иллюзия. Этот человек был волшебником, и притом довольно слабым, что интересно.

– Садись, юный маг. Или Колдунья. Или Знахарь – выбери роль себе по вкусу.

Саша садится, все еще наблюдая за мужчиной. Тот легким пассом отправляет к ней чашку, до того саму собой наполнившуюся чаем, и несколько баранок.

– Прошу простить за небольшое угощение, но я, в отличие от прошлых и нынешних коллег, предпочитаю скромно отмечать премьеры, а не устраивать праздник чревоугодия, заслоняющего истинное наслаждение от игры и эмоций. Ах да, я не представился. Имя едва ли окажется важным, но некоторые знают меня как Маэстро.

– Александра. И мне все-таки хотелось узнать реальное имя того, с кем же я говорю.

Блондин чуть нарочито улыбается.

– Андрей Каратыгин.

– Вы…

– Среди магов, не состоящих в профессиональных отношениях, не принято подчеркивать дистанцию, юная волшебница. В нынешнее время образование формально, но все же об этом стоит помнить.

– Ты должен ответить на вопросы. У меня есть право на расследование в роли представителя Ордена, неподчинение…

– Приведет к обвинению, – мягко перебивает ее Маэстро. – Только не нужно вопросов о том, что я здесь делаю. Это ведь очевидно – наслаждаюсь премьерой. Я не силен, как ты, но в силе нет нужды, когда слышишь музыку игры. Это мой зрительный зал, а там, за рекой – сцена, с которой все видно и все слышно.

Сейчас, сосредоточившись, Саша могла ощутить нити, свивавшиеся вокруг мага. Что-то похожее на ее Сеть, только иное.

– Я писал сценарий, я раздавал роли – с моими помощниками, разумеется. И теперь вознагражден.

Саша хмурится.

– Не думаю, что причина в гедонизме.

– Нет, разумеется. Я рад, что речь зашла о причине – быть может, роль не волшебника-вершителя, а мудреца подойдет тебе больше? Что ж. Диалоги должны быть коротки, и я буду короток. Я отдал жизнь театру, любил его всей душой, и всю полученную силу от Грани тратил на театр, на впечатления там, где имел право развлечь публику и там, где не имел. Нравы раньше были иными, признаю, и направлять людские умы, наслаждаться их переживаниями, состраданием, видеть, как актеры проживают роли – бесценно. Но, увы, театр подарил мое призвание – и забрал мою любовь. Не любимую, но любовь. Моя дочь, Елена, возжелала сама разжигать в людских сердцах страсти и пороки, и покинула меня, вернувшись уже Обращенной.

– Суккубой.

– Да. Именно так. Она не использовала дар на сцене, но наслаждалась в перерывах, наслаждалась искренне, не забирая, но привнося, усиливая, даря… Увы, жизнь не была благосклонна к ней. На одном из представлений несчастный случай вынудил ее использовать силы. Слишком много и рьяно, и Грань откликнулась, изменив мою любовь. Обращенные иногда погружаются в свои страсти слишком глубоко, и их больше нельзя вернуть, ведь такова воля Грани. И с тех поря я сам основал собственный театр, где мы с Еленой режиссеры, актеры, сценаристы и декораторы. Ну и те, кто помогает нам, разумеется. Мы никогда не приносим боли, разве что той боли, что очищает, той, что предшествует катарсису. Мы не вредим людям, никогда. Театр. Камерные пьесы и даже большая сцена. Цирк, несколько постановок с синематографистами… И вот новая страсть – театр импровизации, театр без границ, без актеров и ясного сценария, но театр, где в декорации верят больше, чем в Мариинке. Одна моя помощница натолкнула на эту ветвь, и с тех пор мы с Еленой странствуем и даем представления. Лишь по разу для каждого игрока, ведь все должны получить шанс сыграть свою роль.

– Ваше появление здесь было замечено Орденом. Что такого в нынешней игре?

– О, ничего. Я не воин, юная, но уже могучая волшебница. Совсем не воин. Но все же я умею делать так, чтобы не отвлекать никого от дел без нужды, особенно мужей и дам Ордена. Но сценарий требовал показать им объявление, показать мой театр под открытым небом на мгновение. Ничего не поделаешь, такова роль. Как без первого акта получить третий, верно? Пришлось сообщить нужным персонажем их реплики. И вуаля – ты здесь.

– Маэстро, твоя воля привела меня сюда? – Саша хмурится. Ментального принуждения она до того не чувствовала. И маг не казался опасным. Но все же…

– Да, я позвал тебя сюда. Не конкретно тебя, разумеется, – Маэстро сделал неопредленный жест рукой. – Кого-то из Ордена. Только надеялся, что пришлют того, кто оценит мои старания.

– Зачем? – Саша склонила голову.

– Возможно, потому, что то, что я делаю, незаконно?

– Можно было прийти с повинной.

– Можно было. Но, видишь ли, я хотел получить ответ на один-единственный вопрос.

– Какой?

Маэстро на секунду улыбнулся, и улыбка эта была грустной.

– Нужно ли кому-то то, что я делаю.

– Все это