Гном. Выбор - Алекс Войтенко

каменоломнях, это было не слишком заметно, здесь все выглядело совсем иначе. Впрочем, все его разговоры были только на пользу. Во-первых, он прекрасно ориентировался в подземных пещерах. На вопрос, откуда взялись у него такие умения, он бесхитростно ответил, что относится к роду рудокопов, и так называемых «глубинных гоблинов», а его прадед по матери, так и вообще был гремлином. И его способности, так сказать генная память. Правда сказано было несколько иначе, но Женька перевел его ответ о том, что все предки были рудокопами, именно так. На вопрос, как же он в таком случае оказался в пустошах, выяснилось, что его мать в свое время попала в плен и там родила своего сына. В общем получалось, что хотя сам Бова, ни разу до этого не был под землей, но тем не менее прекрасно ориентировался, даже в темноте. А тачку взял скорее из-за Гномо. Что интересно, как бы там Женька не настаивал на то, что у него есть имя, и что обращаться к нему следует Женя, или Женька, Бова называл его только Гномо и никак иначе. В конце концов Женька просто смирился с этим. Самому гоблину, было по большому счету наплевать, как к нему обращаются. Женька выяснил это, когда спросил, что означает его имя на языке гоблинов. В ответ тот сказал, что Бово не имя, а прозвище, а имя звучит совершенно иначе, но учитывая то, что Женька не знает их языка, ему бы не хотелось, чтобы тот называл его по имени, коверкая и тем самым оскорбляя его, но тем не менее назвал свое настоящее имя. Гном, покатав его на языке, признался, что не сможет произнести его правильно, и потому продолжил называть его, как и раньше. Само же имя, если разделить его на знакомые звуки и записать буквами, напоминало Женьке прусские географические обозначения. Когда например «Дом стоящий у перекрестка четырех дорог ведущих разные стороны», записывали в виде одного единственного слова и в итоге получалось неудобоваримое название состоящее порой из более чем тридцати-сорока букв. Может для самих немцев это и было вполне привычным, но вот Женька вряд ли смог бы повторить, да и по большому счету даже правильно прочесть, это название.

Как оказалось, гоблин не только прекрасно ориентируется под землей, но и знает, как добыть здесь еду. В какой-то момент, он вдруг резко остановился, повернулся к Женьке, прислонил к губам палец, обозначая просьбу о тишине, а затем крадучись направился вперед. Через некоторое время, впереди раздался чей-то визг, а еще спустя пару минут, перед глазами гнома возник гоблин, держа за хвосты, две довольно упитанные крысиные тушки. Конечно, предложи Жень такое еще с год назад, он бы с отвращением отвернулся, от подобного угощения. Хотя в свое время, еще живя на земле, за обе щеки употреблял жаркое из той же нутрии, которая по большому счету, тоже является крысой, и не испытывал при этом никакой брезгливости. Но одно дело нутрия, откормленная комбикормом и свежей травой, и крыса, питающаяся неизвестно чем. Но сейчас перебирать не приходилось, единственное, в чем возникло затруднение, так это как ее распотрошить, ведь ничего острого кроме кайла не имелось. А пользоваться им, значило бы просто потерять большую часть мяса. Впрочем, Бова, заточивший своего зверька прямо со шкуркой, понял своего приятеля, и просто разорвал своими когтями крысу надвое, после чего, Женька выел ее изнутри. И хотя после все же пришлось долго отплевываться от шерсти, попавшей в рот, в какой-то степени утолил свой голод.

Ночной отдых прошел вполне сносно, если разумеется не обращать внимание на каменное ложе, и немного громко урчащий живот, требующий еще как минимум столько же, чтобы почувствовать относительную сытость. Но даже сейчас, Женька уснул с чувством, что наконец-то оказался на свободе.

Глава 15

15.

Казалось бы, простой и бесхитростный Бово, был вещью в себе. Иногда он выдавал такие перлы, что Женька поневоле задумывался, тот ли это глупый, несчастный и трусоватый гоблин, или под его личиной скрывается хитрая бестия, и почему-то с каждым новым днем его подозрения все больше и больше оправдывались. Но с другой стороны, каким-бы хитрым и скрытным он не ощущался, что-то в нем было такое, что располагало к себе с каждым днем все больше и больше. И даже несмотря на то, что Женька, уже обжёгшийся на тех же котах, делил все минимум натрое, все равно, даже после этого, его тянуло к Бове.

— Бова слабый. Бова несчастный, но умный. Нельзя быть умный и сильный. Бова хочет жить. Кто защитить Бова? Только сильный. Чмука быть сильный! Бова помогать Чмука. Чмука защищать Бова. Где тот Чмука? Гномо быть сильный! Гномо защищать Бово.

Казалось бы, что в этих словах плохого? Несчастный гоблин жалуется на свою слабость и рассказывает, как как он помогал своему напарнику, а тот его защищал, теперь, он прильнул к Женьке, опять же ища у него защиты. Вроде бы все верно. Но в памяти вдруг проявился маленький нюанс. По его словам, получается, что он умный, и потому ищет защиту у сильного. А Женька в таком случае дурак, и потому защищает Бову. С одной стороны, вроде бы и так, но если хорошо подумать, то помощь гоблина, во всяком случае именно сейчас просто неоценима.

Во-первых, Женька ни за что не решился бы прыгнуть в отрывшуюся расселину. Хотя он и происходил из смешанного рода Дворфийки и Гнома, и где-то в подсознании, возможно даже на генном уровне, теплились кое-какие знания о рудном деле, горнодобывающем и тому подобное, но отец был известен больше как оружейник, а он сам выбрал стезю воина. И потому, просто бы не решился на это самостоятельно, только из-за того, что не понимал этого, да и не знал, как выживать в этих условиях. И потому скорее всего сейчас продолжал бы рубить камень, и вынашивать считай бесполезные мечты о побеге.

Во-вторых, именно сейчас, гоблин был просто незаменим, в плане добычи еды. Женька просто не представлял, как в полной темноте и безмолвии можно услышать шорох, определить кто этот шорох произвел, найти гнездо крыс и вдобавок ко всему еще и изловить их. И все это в полной темноте. Да Женька бы просто с ума сошел, тыкаясь непонятно куда, и спотыкаясь на каждом шагу.

А еще гоблин иногда после того как ему приходилось долго что-то говорить, вдруг, по какой-то причине, возможно от волнения, появляющегося из-за непонимающего