Солдат номер пять - Майк Кобурн

объем информации, которую вам разрешено разглашать; если вы скажете больше, вам выдадут «волчий билет».

Спустя 30 с лишним часов, сидя в комнате для допросов, с ваших глаз внезапно снимают повязку, и перед вами стоит офицер-инструктор с повязкой судьи на руке и говорит: «Конец упражнению». Это один из самых запоминающихся моментов в вашей жизни. С благодарностью принимается горячая чашка до безобразия сладкого чая, и вас ведут в комнату, где достаточно еды, чтобы накормить целую армию. Наконец-то вы можете осмелиться подумать: «Слава Богу, все закончилось!». Один за другим проходят другие курсанты, все с ошеломленно-облегченным выражением лица. А потом вы начинаете говорить, и вдруг оказывается, что все не так уж и плохо.

На следующий день после обеда весь курс собирается в баре вместе с остальными военнослужащего группы. Без всяких притворств и церемоний командир вызывает каждого из успешных кандидатов вперед, чтобы вручить ему знаменитый бежевый берет с прикрепленным к нему крылатым кинжалом. Достаточно сказать, что пиво льется до глубокой ночи. Вспоминая тот вечер, когда я получил свой берет, я никогда бы не подумал, что через пять лет четверо из этих гордых, только что получивших значок спецназовцев завершат свою службу в новозеландской САС и сделают все заново в стране, находящейся за 20 000 километров от нас.

Однако на церемонии награждения в Новой Зеландии цикл боевой подготовки не заканчивается. В отличие от своих более известных британских коллег, в САС продолжается обучение другим боевым навыкам, таким как минно-подрывное дело, альпинизм, амфибийное дело, ведение специальных боевых действий (иначе называемое контртеррористической подготовкой) и курс парашютно-десантной подготовки для тех, кто ее еще не прошел.

Именно на курсе альпинизма я впервые попробовал, что такое «жизнь на краю» в составе САС. Начальный этап курса скалолазания проходил в Лей, идиллическом месте в нескольких часах езды к северу от Окленда. Поначалу мне показалось, что это довольно пугающе. Идея карабкаться вверх по отвесной скале с веревкой, прикрепленной к маленьким проволочным клиньям в качестве единственного средства безопасности, поначалу не казалась мне забавной. Однако по мере того как шли дни, а моя уверенность росла, я начал получать от этого все больше удовольствия.

Начали мы с «боулдеринга» — лазанья по огромным отколовшимся кускам, разбросанных у подножия скал, отрабатывая приемы и технику, необходимые для успешного преодоления этих самих скал. Вскоре последовали восхождения, постепенно увеличивающиеся по сложности и продолжительности. Однако, как и во всех других случаях в САС, именно тогда, когда вам кажется, что вы попали в хорошую ситуацию, они начинают вводить военный элемент. Внезапно я обнаружил себя привязанным к веревке, в кромешной ночной тьме, взбирающимся на 50-метровый утес, таща за собой «берген» и винтовку. Добро пожаловать в реальный мир.

Тем не менее, мне удалось пережить этот этап целым и невредимым. Далее нам предстояло перейти собственно к альпинизму и арктическому выживанию, базовая подготовка по которому также проходила в Лей. Для подготовки альпинистов, разумеется, нужны горы, поэтому курс был отправлен южнее, на расположенный на высоком центральном плато Северного острова, 2797-метровый, периодически действующий вулкан Руапеху, который доминирует над своими меньшими и менее известными вулканическими сестрами — Тонгариро и Нгаурухоэ.

На горнолыжном курорте мы выглядели жалкой кучкой людей, одетых в мешанину из белых и зеленых камуфляжных цветов, с «бергенами» в руках, пробиравшихся к вершине мимо полчищ модных лыжных фанатов со всеми их наборами «Гуччи». Именно на этом этапе боевой подготовки в наш лексикон вошла поговорка «Не играйся с горами». Каждый, кто проводил время в горах, будь то катание на лыжах или скалолазание, знает, насколько изменчивой, опасной и непредсказуемой может быть альпийская погода.

Мы прошли примерно две трети расстояния до нашего приюта, когда разразилась буря. Казалось, не было никаких предупредительных признаков: в одну минуту ясное голубое небо, а в следующую — сплошная белая мгла. В течение нескольких минут на нас обрушился ветер, несущий со скоростью 100 километров в час поднятый снег и лед. Вам сильно везло, если вы могли видеть больше метра перед собой. Свирепость бури была такова, что единственный способ выстоять — повернуться спиной к вихрю и пригнуться; у стоящей фигуры противостоять натиску не было шансов.

Наши инструкторы очень быстро поняли, что ситуация плачевная. Их было всего трое, и они присматривали за четырнадцатью начинающими альпинистами, большинство из которых никогда раньше в горах не были, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с такими условиями. Хотя до вершины и безопасного горного приюта оставалось всего несколько сотен метров, найти его в такую погоду не представлялось возможным, — как и безопасно спуститься с горы при оставшемся дневном свете. Инструкторы быстро посовещались и решили, что единственным вариантом остается оставаться на месте и попытаться переждать бурю.

Теперь в нас летели ледяные пули, которые становились все больше и больше. Фил, один из инструкторов, подошел к Питу, Бомберу и мне, прокричав нам сквозь рев ветра.

— Мы остаемся на месте! Доставайте лопаты и копайте снежную пещеру!

Несколько дней назад в безопасных и уютных стенах учебного класса нам рассказывали, как оборудовать снежные пещеры, но применять эти знания на практике в таких условиях — значит довести практическое применение урока до крайности. Я принялся возиться с зажимами на своем «бергене». Урок первый: держите лопату снаружи рюкзака — клипсы оказались прочно вморожены в уплотненный лед. Бомберу удалось достать свою лопату, и я одолжил ее, и бил свой «берген» до тех пор, пока не отколол лед, и не достал затем свою.

Первым делом нужно было вкопать рюкзаки, потому что ветер к этому времени был настолько сильным, что начинал сдувать со склона оставленные без присмотра «бергены». Когда с этим было покончено, мы начали копать снег, начиная с траншеи, которая должна была быть около двух метров глубиной и полтора метра длиной, под прямым углом к направлению преобладающего ветра. На рытье траншеи ушла целая вечность, и то, что примерно через десять минут работы лопатами наши руки начали терять чувствительность, нам абсолютно не помогало. Пришлось снять перчатки, чтобы засунуть замерзшие пальцы в подмышки и согреть их. Как только тепло восстанавливалось и чувствительность возвращалась, боль становилась мучительной, но единственной альтернативой этому была ветро-холодовая травма, такая как обморожение или еще что похуже.

Бомбер, бывший стрелок и бодибилдер, рост которого достигал всего 5 футов 6 дюймов,[35] и то на каблуках, орудовал лопатой как берсеркер — настолько, что в спешке он выронил лопату, и это был последний раз, когда мы ее видели —