На изломе - Олег Бажанов

– Недавно, – продолжал рассказывать Сергей, – получили мы информацию о том, что наша пехота взяла живыми двух снайперш. Одна прибалтийка, а другая – русская. Редкая удача. Обычно их кончают на месте. Но там оказался наш представитель, он и отбил их. Мы сразу же на вертолет – и в ту часть. Очень хотелось знать каналы вербовки. Прилетаем, а через них уже целую роту солдат пропустили. Избитые бабы, но еще живые. Правда, прибалтийка уже концы отдавала, в основном без сознания была, а другая – русская – оказалась покрепче. Девки-то совсем молодые, но каждая, говорят, по десятку наших ребят успела «уложить». Та, что в сознании, кроет всех матом, просит, чтобы ее пристрелили. Откуда такая взялась – не говорит. Но увидела Быстрова и сникла. Слова больше от нее никто не слышал. Мы обеих загрузили в вертолет и взлетели. В штабе нас ждали. А Быстров сидел чернее тучи. Тут подсел я к этой живучей и спрашиваю: «Много ли навоевала?». А эта стерва посмотрела на Быстрова и говорит: «Жалею, что мало пострелять удалось». После этих слов приказывает наш Витя открыть дверь и выкинуть обеих из летящего вертолета. Ту, что была без сознания, выкинули первой. А русская вдруг нашего командира по имени назвала. Цепляется за нас и кричит: «Прости! Витя, прости! Дочь у меня!». О дочке что-то кричала до самых дверей. Тут я ей врезал под дых, она мешком и вывалилась. Сучка, о дочке вспомнила. А сколько русских матерей она осиротила? А наш командир потом несколько дней из запоя не выходил…

Сергей замолчал.

– Ты только Виктору не проговорись, что про это знаешь, – попросил Сергей. Помолчав немного, добавил: – Не любит он эту историю вспоминать.

– Саня, погляди-ка! – раздался сулицы голос Ващенки.

Быстров приближался в сопровождении очень симпатичной молодой женщины, одетой в джинсовый костюм, и с фотокамерой на боку. Их никто не сопровождал. Завидев командира, спецназовцы стали загонять пленных в вертолет.

– Запускай! – скомандовал Быстров, подходя к вертолету.

Экипаж занял свои места, и винты закрутились. Взлетев, машина взял курс на Моздок.

Иванов выглянул в грузовую кабину через проем двери и посмотрел на сидящую рядом с Быстровым женщину.

– В твоем вкусе, – сообщил он Ващенке по переговорному устройству, кивнув головой в сторону пассажирки.

Тот только развел руками:

– Красивая женщина – чужая женщина.

За время полета Быстров ни разу не заглянул в пилотскую кабину. Поэтому Иванов задал вопрос уже на аэродроме:

– Кто эта милашка?

– Меньше будешь знать, крепче будешь спать, – грубо пошутил Быстров.

– Сам-то ты нормально спишь? – поморщился Иванов.

– Ладно, – примирительно усмехнулся Быстров. – Журналистка из Франции. Проверим и отпустим.

– Ты и на французском можешь? – полушутя, поинтересовался Александр.

– Могу немного, – и Быстров выдал целый монолог на французском.

– Не перестаю тебе удивляться! – выразил Иванов свое восхищение.

– Ну все. Наша машина идет, – засуетился спецназовец. – Значит, договорились: завтра в десять часов мы должны оторвать колеса в воздух.

– О'кей! Фирма веников не вяжет, – охотно согласился вертолетчик.

К вертолету подъехал зеленый «ГАЗ-66» с металлической будкой и решеткой на окошке. Спецназовцы стали переносить свой груз из вертолета в автомобиль. После пленных, подсадив в будку женщину, они забрались туда сами и захлопнули дверь. Быстров, помахав экипажу рукой – мол, «пока», – занял место в кабине, и машина уехала. А Иванов вдруг почувствовал страшную усталость.

– Мужики, – обратился он к экипажу, – я вздремну в вертолете. Как появятся оружейники – разбудите. Блоки будем вместе вешать.

Он лег на откидную лавку в грузовой кабине и, стараясь забыть все произошедшее днем, стал думать о Наташе. И не заметил, как задремал.

Проснулся он, когда работы по подвеске блоков шли в самом разгаре.

– Почему не разбудили? – подключаясь к работе, поинтересовался Иванов у Ващенки.

– Тут дел-то на пять минут. Отдыхал бы.

– Я что, барышня? – проворчал Иванов. – Помоги, заботливый ты мой.

Иванов схватился за переднюю часть тяжелого блока и почувствовал, как после тренировки со спецназовцем болят руки и ноги.

Когда после окончания работ экипаж шел по бетонной дорожке от стоянки вертолетов, заныл Мельничук:

– Командир, надо выпить. Мне необходимо снять стресс.

Хотя Иванов и понимал причину его стресса, но разговаривать с ним ему не хотелось. Поэтому ответил коротко:

– Сегодня нельзя.

– Но у меня все нутро трясется. Надо нервы успокоить, – продолжал канючить Иван.

– Так тебе и надо! – встрял Ващенка. – Тоже мне, Малюта Скуратов на общественных началах выискался. Мюллер хренов…

– Командир, он обзывается, – чуть не плакал борттехник.

– Заткнитесь оба, – Иванова Мельничук стал раздражать, поэтому, обращаясь к нему, он разрешил:

– Сегодня не больше ста пятидесяти граммов. Мы с Андреем не пьем. Я обещал Быстрову, что завтра экипаж будет трезвым.

– Спасибо, командир, – обрадовался Мельничук. – Так я в магазин?

– Иди, – разрешил Иванов.

– Командир, я к Марине хочу, – после того как убежал борттехник, заныл Ващенка.

– Потерпишь. Завтра задание сложное. Еще проспишь.

– Ну пожалуйста, – не отставал Ващенка. – Не просплю. Ну отпусти.

– Ладно, – согласился Иванов. – Пойдешь, если будешь себя хорошо вести.

– А это как?

– Меня с собой возьмешь.

– Ну, это с превеликим удовольствием! – обрадовался Ващенка. – Девчонки о тебе спрашивают.

– Да, Иринка меня как-то приглашала… – начал почему-то оправдываться Иванов.

– Я все понимаю, – перебил Ващенка, серьезно посмотрев на него.

Еще не пробило семнадцати часов, а Иванов с Ващенкой уже шли по городу.

– Такие полеты мне нравятся! – ворковал довольный «правак» в предчувствии хорошего вечера. – Куда курс держим?

– Пошли в госпиталь, – решил Иванов. – Девчонки должны быть еще там.

Летчики брели по светлым улицам Моздока, который жил прифронтовой жизнью. Но магазины, ресторанчики и киоски работали круглосуточно, днем и ночью торгуя спиртным. Иванов подумал, что с Наташей они ни разу не успели побывать в городе днем.

Ващенка первым вошел на проходную госпиталя и попросил вызвать Ковалева. Но ему ответили, что Ковалев улетел в действующие части и будет только завтра.

– Наверное, Мишка сейчас в Грозном, – предположил Ващенка. – Что будем делать, командир?

– Ждать, – коротко ответил Иванов. Он знал только фамилию Наташи. Ващенка вообще не интересовался фамилиями женщин, с которыми спал.

Идти было некуда и, целый час слоняясь у ворот госпиталя, они занимались подсчетом въезжавших и выезжавших машин. Наконец, заметили знакомое лицо: из дверей проходной появилась Тамара. Она увидела их и подошла сама.

– Здравствуйте, девушка! – Ващенка был сама вежливость. – Как ваши дела? Как драгоценное здоровье? Настроение?

Тамара поздоровалась, ответив улыбкой на улыбку.

– Здравствуй, – Иванов смотрел ей в глаза. Она выдержала взгляд.

– Ты там Иринку с Маринкой не встречала? – поинтересовался Ващенка.

– Там они, – Тамара не сводила с Иванова глаз. – Могу позвать.

– Позови, если можно, – обрадовался Андрей.

Когда Тамара скрылась за воротами госпиталя, Ващенка поинтересовался:

– Командир, ты чего на нее так уставился?

– Да так просто, – пожал плечами Иванов.

– Между прочим, за то, что она принципиально ни с кем не связывается, мужская половина госпиталя называет ее Баязет. Держать в осаде долго придется, – сообщил «правак». – Воспитание у нее такое. Мать русская, а отец грузин. Но мне она даже нравится: сама – ни-ни, а по отношению к другим – без комплексов.

Ирина и Марина вышли вместе с Тамарой. Девушки тепло поприветствовали парней, а Ирина поцеловала Иванова в щеку:

– Здравствуй, Саша! Давно не виделись.

– И меня! – потребовал Ващенка поцелуй от Марины.

– Мальчики, хорошо что вы пришли! – пропела Марина, чмокнув Ващенку.

– Сейчас едем к нам, – объявила Ирина. – Что покупаем?

– С нас – закуска, – балагурил на радостях Ващенка, – а с вас – вино и девочки.

– А водка? – спросила Марина.

– Девчата, мы сегодня если и пьем, то только вино. Завтра летаем по ответственному заданию, – ответил за себя и своего «правака» Иванов.

– А кроме вина вы что-нибудь будете?

– А как же! – снова встрял Ващенка. – Вас!

– Успокоишься ты когда-нибудь?! – прикрикнула на него Марина, чувствительно шлепнув по плечу. – Одно на уме.

– Не одно, а одна, – поправил Ващенка, прижимаясь к девушке. – А теперь пожалей.

– Руки, товарищ старший по званию!.. – отстранилась от него Марина.

– Ну пошли уже, – напомнила Тамара. – И так любопытных – целый госпиталь.

По направлению к ближайшему магазину Ващенка с Мариной под ручку шли впереди. За ними, шагах в пяти, гордо шествовал Иванов под руку с Ириной и Тамарой. Он понимал чувства встречных мужчин, с завистью глядевших в его сторону. Сегодня девушки надели «гражданку» и выглядели очаровательно.