На границе чумы - Лариса Петровичева

– Ваша бдительность… – упавшим голосом проговорил Коваш.

На Шани сейчас было жутко смотреть – казалось, его вот-вот разорвет от внутреннего напряжения. Андрей предусмотрительно взял его за предплечье.

– Ничего ты не понимаешь, – сказал Шани. – Ты думаешь, я по Дине убиваюсь? Да я и не вспоминаю о ней больше. Просто на самом деле я умер. И мертвый хожу среди людей, пью, ем, снимаю шлюх и порчу благородных барышень, разговариваю с тобой, огребаю в рожу – но я мертв. И создаю видимость жизни только ради того, чтобы отсрочить гниение.

Коваш охнул и поспешно обвел лицо кругом.

– Вот и все, – сказал Шани и взялся за ручку двери. – На самом деле все элементарно. До свидания, друзья мои, всего вам доброго.

Андрей подумал, что сейчас бывший шеф-инквизитор зайдет в пустой тихий дом – слуги наверняка разошлись праздновать, – поднимется по застеленной дорогим пушистым ковром лестнице на второй этаж, разведет огонь в камине и сядет в кресло. Компанию ему составит бутылка дорогого вина. А когда огонь погаснет, Шани вынет из внутреннего кармана своего гражданского камзола маленький пузырек с фумтом и, поднеся к губам, осушит до капли. Страшная смерть сравняет счет, приведя внешнюю оболочку и внутреннюю пустоту к общему знаменателю.

– Шани, – позвал Андрей. – А пойдем ко мне в гости? Несса с утра грозилась каких-то особенных пряников напечь.

– Несса… – повторил Шани задумчиво, словно с трудом припоминал, кто это. – Как она, кстати?

– Хорошо. Хозяйство ведет, читает понемногу.

Шани усмехнулся, но ладонь с ручки двери не убрал.

– Смотри, чтобы не стала записной кокеткой, – посоветовал он. – С деревенскими это часто случается.

– Так что, пойдем?

Шани пожал плечами.

– Не знаю. Спать хочу после твоего укола.

Разумеется, спать он вовсе не хотел – Андрей знал принцип действия медикамента, снимающего опьянение.

– Я не хочу тебя оставлять одного, – честно признался Андрей.

– Да брось, – отмахнулся Шани. – Ничего плохого со мной уже не случится.

Он и предположить не мог, насколько ошибается. В это время из комнаты на втором этаже в расселенном доме напротив на него смотрел Таракан, личный помощник нового шеф-инквизитора, и смотрел через арбалетный прицел. И ведь какое интересное дело: вот человек стоит себе, спокойно разговаривает со своими друзьями и знать не знает, что он уже в какой-то степени на том свете, в добрых руках Заступника. А не болтай на людях чего ни попадя! Один раз Торна уже предупредили по-хорошему (Таракан был в числе предупреждавших и собственноручно несколько раз ударил по почкам) – так не внял. Что ж поделать – сам виноват. Таракан сощурился: теперь в перекрестье прицела было лицо Торна. Стрелок улыбнулся, представив, как через мгновение арбалетный болт расцветет в левом глазу жертвы, но выстрелить не успел – на лестнице послышались знакомые шаги.

Таракан опустил арбалет и обернулся. На пороге появился человек из персональной охраны государя с красноречивым прозвищем Чистильщик, с которым арбалетчик несколько раз проводил совместные дела особой секретности. Он прошел через комнату, стараясь не наступать на мусор, оставшийся от прежних хозяев, и присел на корточки рядом с Тараканом.

– Не надо, – твердо произнес он. – У меня личный приказ государя.

Таракан вопросительно изогнул бровь. Отложил арбалет.

– Ну тогда ты вовремя успел, – сказал он Чистильщику. – Прямо как в книжках.

– Я его весь день веду, потому и успел, – промолвил Чистильщик. – Государь приказал всеми силами обеспечить сохранность жизни господина Торна.

Таракан усмехнулся и посмотрел в окно. Заступник Андрей вместе с ублюдком Ковашем (пару лет назад заплечных дел мастер выбил Таракану пару зубов в кабацкой драке) неторопливо побрели по улице в сторону каналов (именно туда Таракан сбрасывал тела девчонок, не переживших своеобразных забав его хозяина), а Торн открыл дверь и вошел в дом. Таракан ощутил легкий укол разочарования.

– У государя особые планы? – поинтересовался он.

Чистильщик кивнул.

– Я не в курсе деталей, но в ближайшее время в столице что-то намечается. Есть вероятность, что Торна восстановят на прежнем месте.

Таракан не удержал изумленного возгласа.

– Да он же еретик! Спасибо Андрею, что не сожгли.

– А твой хозяин извращенец, – веско парировал Чистильщик. – А святой Hoax был алкашом. Ну и что?

Действительно, ну и что? Таракан ничего не ответил и принялся упаковывать арбалет. Чистильщик внимательно следил за всеми его манипуляциями и наконец поинтересовался:

– Почему именно арбалет?

– Почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил Таракан. – Хорошая машинка, мне нравится. И действует наверняка, даже если он кольчугу носит.

– Не носит, – усмехнулся Чистильщик. – Он вообще на удивление беспечен. Пьянки, бабы… – Таракан застегнул чехол арбалета и, забросив его на плечо, вопросительно взглянул на Чистильщика, вдвоем они не спеша направились к выходу из комнаты, и охранник государя продолжал: – Знаешь, я веду его уже два дня, и за это время его могли убить раз десять минимум.

– Но ты его ведешь, – сказал Таракан, спускаясь по грязной лестнице, – и этого не случится.

Ему было над чем подумать – например, над тем, стоит ли прямо сейчас идти к хозяину и рассказывать о возможном скором возвышении Торна. Таракан в итоге решил промолчать – хозяин был вспыльчив и непредсказуем, мог бы наворотить таких дел, что всем бы небо с овчинку показалось, так что пусть себе пока забавляется: под вечер как раз доставили двух молодых ведьм из предместья. Во дворе Таракан поправил лямку на плече и, взглянув Чистильщику в глаза, спросил:

– Одного не пойму, почему ты рассказал мне так много.

Чистильщик индифферентно пожал плечами.

– Разве это много? – задумчиво произнес он. – Я тебе еще больше скажу: через месяц уезжай из Аальхарна. А то тут многое тебе припомнят…

Таракан кивнул, прощальным жестом приложил пальцы к краю шапки и пошагал прочь. Хозяин велел явиться к полуночи для «приборки», поэтому у него еще было достаточно свободного времени – почему бы не зайти в кабачок и не пропустить стаканчик в честь праздника?

А Чистильщик встал неподалеку от дома Шани, согнав с весьма хлебного местечка оборванного члена гильдии нищих, и принялся просить подаяние у прохожих, благо его непритязательная одежонка позволяла подобный промысел. Вскоре он увидел, как в дверь особняка бывшего шеф-инквизитора постучала молоденькая служанка «Луны и Кастрюли» – в руке она держала драбжу.

– Ваша милость забыли, – сладко пропела девушка, когда дверь открылась, и Шани, уже в домашнем халате, высунулся на улицу.

– А, благодарю, – протянув руку, он взял драбжу, девушка кокетливо улыбнулась.

– С праздником, ваша милость, – томно пролепетала она и потянулась к нему для традиционного поцелуя. Шани твердой рукой обнял ее за талию – до Чистильщика донеслось нежное «Ах, наглец!» – и втянул в дом.

– С праздником, – произнес Чистильщик и отправился ужинать: насколько он успел узнать повадки бывшего шеф-инквизитора, теперь у него была верная пара часов на отдых.

Глава 14

Сговор

Шани проснулся от того, что в лицо ему бесцеремонно выплеснули ведро ледяной воды. Он выматерился и сел в мокрой постели.

В его спальне находился государь Луш собственной персоной. В компании двух охранцев (одним из которых был Чистильщик, уже сменивший непритязательную одежонку нищего на темно-зеленый армейский камзол без знаков отличия) он стоял возле кровати и держал в руках пустое ведро.

– Ну спасибо, государь, – мрачно промолвил Шани, обтирая лицо сухим краем одеяла. – С добрым утром. С праздником.

– С добрым, с добрым, – грубо произнес Луш. – С праздничком. Посмотри на себя, ты на пьянь подзаборную похож, – он скептически окинул колючим взглядом бывшего шеф-инквизитора и приказал: – Приведи себя в порядок, ничтожество. Жду тебя во дворце.

С этими словами он покинул спальню, охранцы двинулись за ним. Из коридора послышался звук хорошего пинка, и кто-то заскулил: наверное, служка попался под горячую руку. Шани стянул через голову мокрую рубашку и выглянул в окно – государь изволил садиться в карету. Один из охранцев, впрочем, не последовал за патроном, а, кивнув какому-то полученному поручению, отправился скорым шагом прочь по улице. Шани энергично потер щеки и потянул себя за взлохмаченные волосы. Интересно, что бы мог означать этот утренний визит?

В дверь спальни испуганно заглянул служка, потирая зад.

– С добрым утром, ваша милость, – промолвил он. – Прикажете вина?

– Да какого уж тут вина, – отмахнулся Шани, – когда государь разгневался… Я сейчас уезжаю во дворец. Если не вернусь к обеду, то дай знать Андрею о том, что государь приходил.

– Слушаюсь, ваша милость, – закивал служка.