Обычная история - Джоанна Нельсон

Люка арестовали, когда он пытался разгромить телефонную будку. Если следовать хронологии Дэна, это случилось в тот самый день, когда неизвестный абонент звонил на автоответчик Брук, молчал и сопел в трубку. Люк снова не дозвонился до Брук, и у него случился нервный срыв… Конечно, это были всего лишь предположения Дэна. Практически невозможно спрогнозировать, о чем думает человек с таким тяжелым диагнозом. Так же трудно, как предсказать его поведение. И вообще неизвестно, как Люк столько времени держался, не показывая своей ненормальности. По крайней мере, так, чтобы это заметили окружающие. Он был как мина замедленного действия, готовая рвануть в любой момент… И хорошо, что взрыв произошел практически без ущерба для мирного населения!

Сегодня утром Дэн был в клинике и видел Люка. Он сидел у стены на полу в палате, которую и палатой-то назвать нельзя. Одиночная камера, единственным предметом обстановки в которой был низкий топчан. Люк находился под воздействием лекарств и ни на что не реагировал, а глаза у него были мутные и совершенно бессмысленные.

Дэн исправно записал диагноз, который продиктовал ему врач. Диагноз занял почти пол-листа, и Дэн не старался запомнить этот набор медицинских терминов. Но слова врача врезались ему в память. Из бесед с пациентом доктор сделал вывод, что Люк вообразил себя самым красивым и желанным мужчиной в мире, перед которым трепещут все женщины. Чтобы они не робели, он подсыпал им лекарство, а когда оказывалось, что они не понимают своего счастья, Люк впадал в ярость и наказывал их, то есть насиловал. Одна из девушек погибла при сопротивлении Люку, сильно ударившись головой.

Брук он не мог оставить в покое уже потому, что она тоже не поняла своего счастья и даже более того, рядом с ней был другой мужчина. Он должен был наказать ее. Но Брук исчезла, и он не мог найти ее. Одно это обстоятельство — и Люк впал в ярость, которую ничем не мог погасить. И вся «нормальность», вся внешняя вменяемость Люка мгновенно испарились, и он стал тем, кем являлся на самом деле: безумцем. Врач также сказал, что на лечение понадобятся долгие годы, а возможно, Люку никогда не выйти из клиники. И Дэн очень надеялся на это «никогда».

Когда Дэн вернулся в участок, Жак обрадовал его тем, что сегодня у них самый удачный день в году, а когда Дэн поинтересовался, что он имеет в виду, Жак сообщил, что они накрыли человека, который пытался снять деньги с карточки Брук. Это был подросток четырнадцати лет, оказавшийся наркоманом. Ему нужна была доза, а Люк оставил квартиру Брук открытой. Мальчишка не смог сопротивляться соблазну легких денег, залез и перевернул все вверх дном, прежде чем нашел деньги, кредитки и вытащил из сумки, принесенной Люком, мобильный телефон Брук.

Именно он посетил квартиру во второй раз, пытаясь найти еще что-нибудь ценное, и зачем-то перерезал электрические провода. Именно поэтому никто этого не видел. На мальчишку не обратили внимания, он жил в этом доме, а чужой в подъезд не заходил.

Что касается последнего нападения, то предположения Дэна оказались верны: один горе-любовник решил в отместку расправиться со своей подругой, а свалить на художника-маньяка. Он даже сообщил репортерам об этом нападении, пытаясь направить следствие по ложному следу. Этот звонок и позволил его поймать… Да, похоже, сегодня самый удачный день в году, раз одним махом сумел развязаться такой тугой и запутанный преступный узел.

— У меня тоже есть новости, — дрогнувшим голосом сказала Брук, когда Дэн закончил рассказ. — Сегодня приезжает Глория. И если… если мне больше ничего не угрожает, то я бы хотела вернуться в нашу квартиру и навести там порядок к приезду подруги.

— Я уже позвонил в специальную фирму. Там управятся без тебя.

Он все предусмотрел!

— Хорошо… — Брук нервно облизала губы, чувствуя себя так, словно приблизилась к краю пропасти и пытается взглянуть на ее дно.

Вот и настало это неопределенное время, еще вчера казавшееся таким же далеким, как второе пришествие.

— Прости, я просто пока не осознала до конца, что произошло… И что происходило все это время… — Она-то как раз знала, но, судя по выражению его лица, Дэн не был готов услышать правду из ее уст. И поэтому Брук таким образом предлагала принять ему собственное решение. — Даже сейчас ты… ведешь себя слишком… холодно. Что нам делать, Дэн? О, прости, я не хотела этого говорить! — резко оборвала Брук свою путаную речь.

— Тебе нужно ехать домой, Брук, — хмуро произнес он, не глядя на девушку.

Слова дались Дэну с явным усилием, но для Брук это уже не имело значения. Он все-таки отсылал ее домой, как ненужную вещь. Она была готова зарыдать от отчаяния, злости и разочарования, но ничего подобного не сделала и выдавила слабую улыбку. Что ж, значит, так суждено!

— Да, конечно… Ты прав, — упавшим голосом сказала Брук, изо всех сил пытаясь удержать это жалкое подобие улыбки на губах. — Я так и сделаю…

Дна у пропасти не было!

18

Через час Брук собрала свои вещи, а Дэн вызвался отвезти ее. Брук согласилась. Они вели себя, как два вежливых незнакомца, и, когда Дэн остановил машину возле дома, Брук просто вылезла, сказала «до свидания» и вошла в подъезд. Она все еще надеялась, что он остановит ее, но Дэн этого не сделал. Услышав звук отъезжающей машины, Брук едва не зарыдала. Вот и все… Она поднялась на нужный этаж, дверь распахнулась, и Брук попала в объятия Глории.

— Господи, Брук, я так рада тебя видеть! Где ты была? Что произошло? — затараторила подруга, втягивая Брук внутрь. — Почему в квартире все так странно?

Брук растерянно огляделась. И правда странно: все чисто, как и обещал Дэн, но вещи стоят в другом порядке.

— Я сейчас все тебе объясню, Лори… — В этот момент Брук заметила сидевшего в кресле мужчину, который при появлении девушек поднялся. — Здравствуйте, — растерянно пробормотала Брук, и незнакомец ей широко улыбнулся.

— Здравствуйте, Брук, — сказал он, и его голос показался ей смутно знакомым.

Она вгляделась в мужчину. Гладко выбрит, модно подстрижен, симпатичный… Но она никогда его не видела раньше. Брук оглянулась на Глорию, которая с загадочной улыбкой смотрела на подругу.

— Ты нас представишь? — шепнула ей Брук.

— Конечно! — весело отозвалась Глория в полный голос, и Брук покраснела от смущения. — Позвольте вас представить: Брук, это мой жених, Жан-Мари Бриссар. Жан-Мари, это моя лучшая подруга, Брук Стилер.

— Жан-Мари Бриссар? — тупо переспросила Брук, отказываясь поверить, что тот узник и этот элегантный и красивый мужчина одно и то же лицо.