Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка

— Сэр, вы что — пьяны? — вознегодовал Морик.

— Я? — нарочито удивилась Мурси и уставилась на капрала. И только сейчас он заметил, насколько её взгляд замутненный. Морика так сильно поглотили собственные мысли и страхи, что он совершенно выпустил из виду общее состояние праздника. — Ты шо, я так. Полкружечки! — капитан подняла бокал на уровень носа, зажмурила один глаз, оценивая количество налитого, и сразу же отвернулась к старейшине, как ни в чем не бывало, продолжая с ним вести задушевные разговоры.

— Дед, ты что творишь! — попытался пристыдить Морик хотя бы старейшину. — Ты что не видишь, что ей хватит!

— Тссс! — Мурси приставила указательный палец к губам капрала и шутливо пригрозила: — Не обижай мне тут дедулю! А то шокну.

Старейшина сфокусировал на внуке такой же, как у капитана, осоловелый взгляд, но вместо слов только невнятно пробормотал:

— Спокуха. Всё путем!

— Что? — задохнулся от возмущения Морик.

— Будем, дедуля! — капитан поднесла бокал ко рту, но капрал выхватил его из рук.

— Достаточно. Мы уходим!

— Камоон, Арик! Я только начала входить в раж.

— Я Морик! — процедил сквозь зубы капрал.

— Да какая разница! Слышал, что тебе дедуля сказал? Всё путем!

Морик молча поднялся из-за стола, ухватил капитана за локоть и поволок домой. Но объемы катастрофы капрал не оценил. И хотя поначалу степень опьянения была только на руку, так как Мурси сопротивлялась очень вяло, то по дороге выяснилось, что ноги её от этого безнадежно заплетались, и капитан то и дело спотыкалась. Не мог же Морик при всем честном народе взять свою спутницу на руки! Что о нем тогда подумают?

— Капрал, ты че такой резкий? — язык тоже едва слушался Мурси. — Мы же хотели повеселиться. Все веселились. Я веселилась.

— Капитан, с вас хватит. Вы завтра будете не в форме. А нам еще турели…

— Кто? Я? — смешно взвизгнула и икнула одновременно Мурси. — Да я знаешь, как умею пить! У-у-у!

— Как раз знаю, сэр! Мне Ванно рассказывал.

Капитан вновь споткнулась и крепко ухватилась за плечо Морика.

— Карпал, я вам когда-нибудь говорила, что у вас отличный бицепс, или трицепс, или трицирапцес, — засмеялась собственной шутке капитан, мгновенно забыв предыдущую тему разговора. — Нет? Так вот он у вас отличный. Все они.

— Кто они? — раздраженно переспросил Морик.

— Эти твои, птеродактили, — Мурси устало вздохнула и почти всем телом повисла на руке у капрала. — А давайте потанцуем?

— О, Разум! Что за чушь вы несете! Под ноги смотрите.

— Ты че такой напряженный, — с удивительной для своего состояния ловкостью, Мурси развернулась и чтобы не упасть, обвила шею капрала. — Вы не умеете танцевать? Это легко, я вас научу двигать задом. Вы знаете, что при дрыганье телом выделяется тыц-тыц-стерон? Ощенна полезная штука для фунциклирования всего организма.

— Прекратите! — Морик схватил капитана за запястье и встряхнул. — Мы посреди улицы, на нас катары смотрят. Вы хоть немного представляете, что они о вас и обо мне подумают?

— Давай поспорим, что река станет морем, — принялась нечленораздельно напевать Мурси, стараясь припомнить и слова, и мотив. — И осень с весною поменяются вскоре.

— Какая осень! Ночь на дворе, дети спят. А вы горлопаните песни!

— Знаешь, ты тоже оттаешь, — капитан начала пританцовывать, пытаясь расшевелить и Морика. — И станешь со мной, танцевать под луной…

— О, Разум. Пойдемте в дом! — опять потянул за собой капитана Морик, понимая, что ничего внятного от неё не добиться в таком состоянии.

— Моричка, — вкрадчиво прошептала Мурси, вдруг обнимая капрала за талию и прижимая к себе. — А давай никому не скажем и горячо закончим эту ночь? А? Я хоть и лысая, но вроде сёдня не воняю, — она глубоко вдохнула, пытаясь видимо уловить хоть какой-то запах. — Как там эта дама с Морденстама сказала: Ты знаешь мой запах, приглашаю! Сейчас!

— Тише вы! Вдруг нас кто-нибудь услышит! — нервно перебил её Морик, но руку с талии убрать не решился. — Мало ли что она сказала. Это неприлично, в конце концов.

— Да ладно. Мы же с вами того, взрослые созревшие фрукты, помните? Без слюней. Позажимаемся немножко, помацаем друг дружку, ничего такого неприятного лично вам делать не будем…

— Так, соберитесь! Последний рывок, вон дом, наконец-то. Надеюсь, мать с отцом вас не увидят в таком состоянии. И не услышать такого непотребства.

— А мы тихо, это будет нашей тайной. Должна же быть у нас какая-то тайна? — капрал с трудом довел Мурси до комнаты сестры и толкнул на кровать. — Гладь, че хочешь, только обещай не задыхаться.

Капитан громко зевнула, поправила под ухом подушку и тут же заснула. Морик недоуменно окинул взглядом её распростертое тело. Может, притворяется? Разыгрывает его? Не могла же она предложить уединение и вот так поступить? Он же уже был готов даже поддаться на уговоры. Поваляться да «позажиматься», показать ей катарскую ласку. А она… Спит?

С другой стороны, хорошо, что сейчас ушли из Листола. А если бы её повел провожать старейшина? Да к себе домой? Если бы Мурси уговорила его танцевать под луной, Морик бы этому теперь даже не удивился. Нет, ну ревновать собственного деда, это уже слишком! И вообще, зачем думать о том, чего точно не могло бы случиться. Зря, что ли, капрал весь вечер караулил?

Он присел на краешек кровати и аккуратно расстегнул босоножку. Затем вторую. Легонько погладил рукой выступающую голую щиколотку. Дотронулся до вожделенных пальчиков. Один шаг и все чаяния его и желания могли бы сбыться. И капитан не то, что не вспомнит, она даже не заподозрит ничего! Можно же полностью всё пощупать и погладить!

Морик себя остановил. Он не каджит какой-то! Даже если капитан не вспомнит и не понимает, что сейчас происходит; даже если до этого она и сама предлагала нечто подобное — это будет по меньшей мере нечестно! Это как человека с неадекватным восприятием заставить подписать бумаги о передаче имущества в фонд борьбы с неадекватным восприятием. Чушь и недостойно катарского мужчины! Морик резко встал с кровати, достал персональный медицинский сканер и настроил на интоксикацию. Уже хотел выйти, но всё же нагнулся над капитаном и сделал глубокий вдох. Запах алкоголя, запах «темного» паразита и никакого запаха «желания». Дразнила его, значит. А может и сейчас, в самом деле, претворяется, проверяя его на честность. Не подавая вида, что урок получен и усвоен, Морик вышел и только уже у себя в комнате расслабленно улыбнулся. Ведь не могла же она просто так всё это затеять. Значит, присматривается!

***

Морик сидел за столом на кухне и читал новости, когда Мурси спустилась из предоставленной ей комнаты. Она выглядела сильно взъерошенной, насупившейся, как будто вместо спокойного сна пробежала целый марафон в сапогах, натерших кровавые мозоли. Морик уже испугался, что сам не подозревая, разозлил чем-то капитана, но когда они встретились взглядами, Мурси показательно закатила глаза к потолку.

— Зато ты теперь знаешь, каково бедному Ванно, — криво улыбнувшись, попыталась разрядить обстановку Мурси. Морик только еще больше нахмурился. Говорит дружелюбно, но выглядит мрачнее тучи. — Камо-он! Сам знаешь, у твоего деда отличное цветочное вино.

— Я без претензий, — на всякий случай сразу же сдался Морик. — Просто если вас теперь начнут называть каджитом и погонят из деревни, вы должны понимать от чего это.

— А то я не в курсе, что вчера перебрала! Зато увидел, какая я пьяная. Правда, не слишком приятное зрелище? — состроила гримасу Мурси, почему-то веселясь.

— Муся, Муся, — вздохнул Морик. — Надеюсь, это был последний раз в этом году. Хорошо? Я не злобный папочка. К тому же, не фригиден и не импотент, если вы вдруг позабыли. Ваше «закончить горячо»… В общем, думаю, продолжать дальше не нужно, да? Вы понимаете, что я подразумеваю?

— Опять к тебе приставала? — виновато поджала губы капитан. — Прости, ладно? Давай забудем? Я честно, больше не буду. Клянусь пяткой вакуйя. Только Кларе не говори.