Звезда Аделаида - 1 - GrayOwl

Ой, не надо о них так, да и ни о ком больше. Следует отметить - мне самому оч-чень понравилось!

Эх, если бы не Ремус с его пресловутыми «тремя пальцами», ничего бы не получилось… Опять я о Квотриусе думаю, да так…

В общем, нужно срочно переключиться - например, на то что было написано в «обновлённой» «Истории Хогвартса» о двух волшебниках, неведомо, как попавших в этот родовой союз, будь он неладен. Записи явно взяты с вощёных дощечек монастыря Святого Креста, основанного, по легенде, в которую, скажем так, теперь я совсем не верю - да и как можно меньше нужно доверять маггловским клирикам - монахом Норньоном в третьем веке.

Ну не могло здесь, среди ромейских поселений и гарнизонов, среди абсолютно дикого, кочевого, варварского населения возникнуть, да ещё почти два века тому, такое солидное заведение, как монастырь… Он, что, тоже кочевой был?.. Три «ха»…

Вот старину Альбуса бы сюда - хитрого лиса, как же он обходится без «своего мальчика»? Скучает, наверное, как и я без его «же ж»… и даже смертоносных, ну или, по крайней мере, чрезвычайно мучительных в употреблении лимонных долек …

А ведь я и без господина Директора, сам разберусь с этой информацией о монастыре - Нина, мать Квотриуса - христианка, она должна знать об отсутствии или наличии такого заведения. Сегодня же после трапезы поговорю с ней…

… А кто ж теперь будет заместителем господина Директора, если Минерву съели? Только не я, кто угодно, да пусть хоть Ремус, несмотря на его истинную сущность вервольфа… Я ведь ему Аконитовое зелье варю, да не простое, что в аптеках продаётся… продавалось… до воцерковления Скримджера на посту иерарха британского магического общества… правда, и тогда - только за большие деньги, а модифицированное, соответствущими заклинаниями подкреплённое и строго определёнными помешиваниями палочкой из корня ясеня, выструганной вручную…

Но я сбился с мысли - так вот, ведь под оборотня нашего ручного я зелье-то подладил так, что он и в обличье зверя имеет почти человеческий разум. Ну чем не заместитель?..

Я вот лежу с этим дурацким подголовником в обнимку, а кажется, что обнимаю нежного даже в страсти Квотриуса… Что с ним сейчас?..

Небось, ходить не может, так я его порвал…

Но ведь я сделал для его «комфорта» всё, что знал, но… не умел. Ему бы с финикийцем сперва, умелым, похотливым…

Нет! Квотриус - только мой!

Но если он откажется продолжать наши… отношения, я приму это. Я ведь, по здешним понятиям - стоик…

Теперь нужно встать, наконец, с посте… ложа, поесть, чего Мерлин послал - надеюсь, они завялили телятину, как я посоветовал, а не запороли всё…

Ну не умирать же мне здесь с голода или от несварения желудка!

… А, всё же, как он кричал моё имя!.. С ума сойти можно… А, может, я уже сошёл с ума от Квотриуса?.. Я так хочу, чтобы он… Ну, скажем, чтобы я… Да хватит тебе, Сев, манерничать - додумай мыслю-то!

В общем, вспомнил я из анекдотов Рема новую, не такую постыдную для него позу… Если бы он лёг, как женщина, на спину, а ноги… Да, стоит попробовать, и ведь так легче, должно быть, входить в него…

Ах, если бы он знал английский - сколько по-настоящему ласковых слов, имён и прозвищ я бы подарил ему… Сколько стихов прочёл бы, а так…

Эта бедная на ласки латынь, скучный, научный язык…

А может, это я воспринимаю его так потому, что по традиции все международные конференции алхимиков, все доклады читаются на латыни, и дискуссии проводятся на ней же…

Но почему тогда Квотриус не назвал меня за всю ночь чем-то вроде библейского, маггловского, но такого красивого : «Возлюбленный сердца моего»?.. Этих слов он просто не знает, вот и кричит в пустоту ночи: «Се-э-ве-э-ру-у-с!», но… как кричит!

Как посмотрят домочадцы на роман сводных братьев?.. Понятно, что мне и слова никто поперёк не скажет, я же - Господин дома… А вот Квотриус более уязвим в этом отношении. Ну да я возьму его под свою опёку, вот и решено. А решено ли, Сев? Не придурь ли это твоя, ну, назовём поласковее - не прихоть ли… Иметь мужчину, как девицу, в подвластии себе?.. Да как можно думать о таком!

А теперь - маска стоика, хорошо вычищенные сюртук и жилет, но мятая рубашка…

- Сойдёт…

Северус спокойным, степенным шагом вышел из опочивальни в трапезную, где стоял одинокий раб, ждущий приказов Господина относительно яств.

Снейп распорядился насчёт ещё свежего, от только вчера забитого тельца, жареного тонкими ломтями мяса, двух лепёшек и кувшина кобыльего скисшего молока - есть после первой в жизни по-хорошему бурной ночи хотелось неимоверно.

Учитывая же, что Северус проснулся для него рано - еще солнце было на восходе - он ждал, пока трапезная освободится от домочадцев и мыслями забивал желание, попросту говоря, быка сожрать.

Утолив первый голод, Господин распорядился срочно позвать рабыню по имени Нина.

Совсем скоро в трапезную вошла красивая женщина, обликом напоминающая Квотриуса, но вытянувшая красивые, не знавшие доселе труда, большего обычного прядения, руки «по швам» и смиренно смотрящая в пол, себе под ноги.

Северус, расстаявший от красоты женщины, которой ему запретили касаться даже, строго напомнил себе:

- Ещё бы ей не напоминать Квотриуса, ведь она - его мать.

Он не знал, как Господину полагается разговаривать с рабами, поэтому просто назвал её по христианскому имени, иного, бриттского, он всё равно не знал.

- Нина, скажи, существует ли монастырь Святого Креста во владениях ромеев или варварских племён?

- Не отвечу я тебе, нечестивый Господин.

Не знаю, Господин. - поспешно добавила она, видимо, боясь наказания.

А Северусу так хотелось бы услышать от неё иные слова. Но он решил казаться суровым подстать своему имени:

- Ты всё равно будешь наказана за свою дерзость, так не лучше ли смягчить его, ответив на мой вопрос? И почему ты назвала меня нечестивым? Да, я решил сослать тебя к братьям твоим, но ведь и тебе у них будет свободнее.

- Нечестив ты, Господин, и не побоюсь сказать это, ибо склонил ты сына моего, своего брата по отцу, ко грехам смертным кровосмешения и мужеложества.

До твоего появления мальчик мой чист был от грехов, за исключением, разве что, прелюбодеяния, но с рабыней - говорящей скотиной, а это можно не считать за смертный грех, как если бы он спал с гражданкой или, того хуже - высокорожденной патрицианкой.

- Уж не на мою ли мать ты намекаешь, гнусная скотина?! На пресветлую высокородную госпожу Веронику Гонорию?!