Врата - Фрэнсис Вилсон

Отца в добровольцы не взяли, японцы не ступили ногой на землю Северной Америки. Страхи оказались напрасными.

Когда Тому стукнуло восемнадцать, денег на колледж не было. Он хорошо закончил среднюю школу, однако не настолько, чтобы получить стипендию. Поэтому пошел в армию. Время было мирное, армия казалась вполне надежным местом: заработаешь немного денег, по возможности скопишь, может, мир между делом посмотришь. Самое главное — она дает шанс выбраться с фермы.

Через год он действительно повидал мир. Отправился в Японию, потом в Южную Корею, участвуя в «полицейской операции» ООН. Прошел с боями от солнечного Сеула до ледяных гор Северной Кореи, где стал очевидцем смертоносных налетов красных китайцев. С тех пор много лет просыпался в поту, содрогаясь от воспоминаний. Кошмары, по крайней мере, снились ему живому, в отличие от многих сослуживцев, вернувшихся домой в гробах.

В Штатах нашел дневную работу, поступил в вечернюю школу, воспользовавшись «солдатским биллем о правах»[35], получил диплом бухгалтера, а вскоре и квалификацию ревизора. Начал работать в фирме «Прайс уотерхаус», где и прослужил до конца. Сумел обеспечить жену и детей всем, чего ему не мог дать отец. Самое главное — дал детям высшее образование. Том-младший и милая Кейт отлично им воспользовались. В результате в семье появились юрист и врач.

А Джек...

Объект его раздумий сел в кресло напротив.

— Папа, можно тебя кое о чем спросить?

— Ну конечно.

— Как ты в такое время оказался на проселочной дороге?

Том едва не ответил, что это его не касается, но прикусил язык. Надо спрятать гнев, забыть прошлое, радоваться настоящему.

Получится ли? Следует постараться.

— Просто ехал. Плохо сплю в последнее время. Лежу в постели с закрытыми глазами, а сон не идет.

Говорят, не можешь заснуть, не лежи, поэтому решил проехаться.

— И что делал?

— Да ничего. Много раз останавливался, сидел на капоте, на небо смотрел. Не поверишь, Джек, ночью можно колесить по тем самым дорогам и ни души не встретить. Останавливаешь машину, выключаешь фары, выходишь, над головой звезды, каких я никогда не видел, только в детстве в Джерси, воздух такой чистый, что Млечный Путь виден. Дух захватывает.

— Всегда ездишь одной дорогой?

— Почти. Не так-то тут много дорог на выбор.

— Значит, маршрут постоянный.

— Наверно. Почему ты спрашиваешь?

Джек сделал глоток из бутылки.

— Пытаюсь сложить вместе кое-какие кусочки. Если там никто не ездит, ты останавливаешься перед знаками «стоп»?

— Разумеется. Может быть, смысла нет, но... Наверно, по привычке. Вдобавок я никуда не еду, поэтому не тороплюсь.

— Копы думают, будто ты проскочил знак и на тебя налетела машина, мчавшаяся по Южной дороге. Какая-то большая машина.

Том покачал головой:

— Хотелось бы вспомнить.

Его бесконечно мучил выпавший кусок жизни — важный кусок, из-за которого он несколько дней пролежал в коме. Немного... нет, сильно пугало, что не вспоминаются никакие детали. Именно поэтому он не мог оставаться в больнице. Если уж суждено, лучше жить в темноте и неведении о случившемся здесь, в знакомой обстановке, где он чувствует себя хозяином, распоряжается собственной жизнью. По крайней мере, думает, будто распоряжается, пусть даже это иллюзорное ощущение.

— Помнишь женщину, на которую в прошлом году напали пеликаны?

— Конечно. Адель Боргер. Жуткое дело. Я слышал, она шла с двумя другими женщинами, на которых пеликаны не обратили внимания. На нее одну набросились. Говорят, в клочки разорвали.

— А мужчину, которого ужалили змеи?

— Эд Нойснер. Кто тебе о них рассказывал?

— Карл, садовник.

Том не сдержал улыбки.

— Телеграф, телефон. Собирает во Вратах все сплетни. В голове не особенно яркая лампочка, но человек хороший, работник усердный. Хотя бывают у него дикие идеи. Он уже знакомил тебя с теорией обозлившихся Эверглейдс?

— Угу, — кивнул Джек. — Возможно, не так уж далеко от истины. Еще кого-то пауки закусали...

— Джо Лео... И что?

— Никто в этих смертях ничего общего не заметил? Скажем, что между всеми случаями промежуток в три месяца.

— Нет. — Действительно? Промежуток в три месяца? — Никому даже в голову не пришло. С чего бы? Простое совпадение.

— Не видишь, что несчастный случай с тобой укладывается в ту же картину?

Боже милостивый, и правда. Мышцы спины скрутил спазм, но всего на секунду. Совпадение, и больше ничего быть не может.

Том натужно улыбнулся:

— Вот чем ты занимаешься в свободное время — изобретаешь заговоры?

— Фактически да. — Джек пристально смотрел на него.

— Только, пожалуйста, не рассказывай, что веришь в НЛО.

— С инопланетянами? Нет, пожалуй. А с верой в совпадения пришлось расстаться.

Его удивил мрачный тон сына.

— Что это значит?

— Ничего, — покачал головой Джек. — Может, начитался лишнего. На минуту возникла безумная мысль, что заправляющие Вратами шишки убирают самых здоровых и крепких жителей, возвращая себе их дома.

— Мысль в самом деле безумная.

— Уже понял, — вздохнул он, — тем более что дома остаются супругам. Исчез мотив для сценария.

— Но... — пробормотал Том, у которого по спине сильней забегали мурашки, — Адель была вдовой, а Джо с Эдом вдовцами.

— Господи Иисусе, — охнул Джек, и они уставились друг на друга.

10

В мысленном представлении, глядя хотя бы одним накрытым раковиной глазом, Семели мчалась прыжками, подскакивая на фут-другой от земли. Перед лицом мелькали пучки меч-травы, потом она плюхнулась в мелкий пруд, вновь нырнула в траву. Продвижение давалось тяжелей прежнего. Каждый год в сентябре она — верней, Дьявол — проделывала весь путь под водой. Теперь дело другое. Тем не менее засуха не мешала ей направлять Дьявола туда, куда нужно.

Труднее по другой причине: приходится прокладывать путь, отыскивать вехи всего одним глазом.

Наконец, искомая заводь. Уровень воды упал, хоть не так низко, как в прочих местах. Скользнули над водой, глубоко нырнули. Дьявол видел под водой отлично, лучше всякого человека, и вскоре нашел вход в туннель.

Проникли в темную дыру, столь темную, что даже глаза Дьявола не справлялись. Давным-давно при сотворении этой земли под действием каких-то неведомых сил в известняке образовался туннель. Ширина позволяла проплыть Дьяволу, хоть и с трудом. Действуя вслепую, Семели на развилке туннеля направила Дьявола влево.

Казалось, прошла целая вечность; со временем над головой забрезжил свет. Дьявол рванулся вперед. Она чувствовала, как он изголодался, однако придержала, замедлила ход, остановила в нескольких футах от поверхности, потом позволила медленно всплыть, высунув только глаза и кончик носа. Шагавшая в пруду цапля взлетела. Умная птица. Пока Дьявол дышал ноздрями, Семели сосредоточилась на доме старика.