Штандарт - Лернет-Холения Александр

Но очень скоро мы поняли, что это могли быть голоса, которые звучали одновременно, некоторые из них были более четкими, но большинство сливалось в один общий звук, как гул большой толпы, люди в которой говорят друг с другом. Если бы голосов было всего несколько, можно было бы предположить, что где-то здесь внизу есть еще кто-то. Но вряд ли их было бы так много. Что могла делать здесь такая толпа, и как они сюда попали! Меня окатила внезапная волна ужаса, когда я подумал, что это нечеловеческие голоса. И этот ужас был сильнее страха быть обнаруженным.

Тьма вокруг действовала угнетающе, мы старались подавлять страх перед узкими проходами и страх заблудиться. Но теперь, когда тьма заговорила, стало очень трудно справляться с собой. Страх подкрался к нам вплотную, у нас перехватило дыхание, волосы встали дыбом.

Я знаю людей, которые воевали, но до сих пор не осмеливаются войти в темную комнату в одиночку; людей, которые не боялись противника на войне, но боятся темного помещения. Многие взрослые так и не смогли избавиться от страхов своего детства. Страх сильнее храбрости. Когда мы услышали этот гул голосов, всех нас внезапно охватил неизбежный детский, почти животный ужас чего-то неизвестного. Реза прижалась ко мне, Антон молчал как рыба. Мы пытались различить слова в этих голосах. Толпа людей, мертвых или живых, приближалась к нам. Звуки становились все громче, а может быть, это усиливался наш ужас. Мы все лихорадочно искали способы с ним справиться.

— Англичане! — воскликнул я. — Это англичане ищут нас!

Все ожили. Я схватил Резу за руку, и мы все побежали в том же направлении, в котором шли ранее. Уже не обращая внимания на то, что нас окружает, мы просто спешили. При этом шум голосов усиливался больше и больше; вместо того, чтобы слабеть и удаляться от нас, он перешел в резкий свист и визг, и скоро мы поняли, что это был за шум.

Пройдя в очередной проход, мы оказались в еще одном бочкообразном помещении. Это был уже не подвал, а часть канала. Посредине блестела полоса черной воды, в которую мы не вступили только потому, что вовремя остановились. По бокам была твердая земля, но вся она буквально кишела крысами. Крысы были всех размеров, в том числе невероятно большие, почти как кролики, они роились повсюду, бегали, прыгали, перескакивали через наши ноги, ползали по стенкам и падали в воду. Сама вода кишела ими, земля рядом с ней была месивом из крыс — их стай, полков, легионов. Бесчисленные зеленые мерцающие бусины глаз смотрели на нас.

До этого нас напугал гул человекоподобных голосов, но теперь сердца заполнило чувство омерзения. Реза вскрикнула от отвращения, и мы протиснулись обратно в проем, через который пришли сюда. У крыс хватило наглости последовать за нами через пороги. Я вытащил пистолет и выстрелил в них пять или шесть раз. Эхо от выстрелов прокатилось по подвалам.

И крысы побежали. Они бежали в строго определенном направлении, справа налево. Те немногие, в кого попали пули, перевернулись в воздухе и остались лежать на земле. Остальные рванули, видимо, в сторону Дуная. Все новые стаи, иногда одни по спинам других, мчались мимо нас в панике. Топот их лап и визг на время оглушили нас. Наконец, поток крыс иссяк. Нам потребовалось несколько минут, чтобы оправиться от потрясения, вызванного этой жуткой рекой дергающихся и визжащих тварей, и решиться последовать за ними. Теперь канал был совершенно пуст, только пол был полностью покрыт натасканным сюда крысами хламом. Мы двинулись по каналу вслед за крысами. Своды над нами были вдвое выше человеческого роста. Вода посредине была грязной, с прожилками черных нитевидных водорослей и пахла гнилью. Похоже, что этим каналом очень давно никто не пользовался. Скорее всего, он относился к тому же ушедшему в землю городу, чьей частью были все эти комнаты или дома, через которые мы пришли сюда. А может, это была часть старой канализации, которая больше не была связана с Дунаем. Например, из-за оползня. Потому что вода была стоячей.

Мы не могли определить, как далеко мы ушли, но в том направлении, в котором мы двигались, мы сделали уже более тысячи шагов. Время от времени мы проходили мимо вертикальных шахт и лестниц, которые прежде, должно быть, вели куда-то, но теперь были забиты массами грунта. Через некоторое время канал стал заворачивать вправо, и сразу после этого мы снова услышали свист крыс. Однако на этот раз агрессии было гораздо меньше — в визжащих голосах различался испуг. Мгновение мы колебались, вновь испытав то же отвращение, но пошли вперед и немедленно увидели перед собой копошащуюся кучу крыс, которые продолжали двигаться в ту же сторону. Их нужно было как-то обойти. Реза содрогнулась от омерзения, но я подтолкнул ее, и когда мы подошли совсем близко, то увидели так называемого крысиного короля — двадцать или тридцать крыс запутались хвостами и не могли договориться, в каком направлении бежать.

Боттенлаубен быстро шагнул к ним и пинком сбросил этот жуткий клубок в канал. С громким плеском крысы упали в воду, а мы двинулись дальше. Через несколько минут каменный свод закончился, а канал расширился до высокой пещеры неправильной формы, потолок которой был из естественного, сплошного камня. Вода внизу образовала пруд или небольшое озеро. У нас не было возможности осветить все помещение сразу, однако, пройдя по краю водоема, мы увидели противоположную стену. Пол постепенно поднимался из воды и вел в гору. По нему вперед бежали крысы. Возникла надежда, что скоро мы сможем выйти к Дунаю.

Высота пещеры подсказывала нам, что мы находимся под замковой скалой, на которой стояла крепость, и, следовательно, совсем недалеко от реки. По бокам пещеры были гроты, но мы решили в них не заходить, заключив, что и крысы побегут прятаться туда. Мы пошли вдоль воды, а потом — по насыпи, поднимающейся к скале.

Скала была почти белой, лишь изредка виднелись красные вкрапления. Стены были неправильной формы, но не с острыми выступами, а с округлыми. Кое-где вода сотворила фантастические скульптуры. Каменные занавесы, казалось, падали на гроты сверху, словно желая скрыть зверей или демонов, которые превратились в камень. Трудно было поверить, что эти каменные формы — всего лишь творение природы. А еще, недалеко от воды мы наткнулись на две небольшие каменные фигуры, которые, несомненно, были сделаны человеческими руками: одна изображала собаку или львенка с бородатой человеческой головой, другая — что-то похожее на летучую мышь, которая растопырилась в приступе похоти самым отвратительным образом. Из-за воды, которая капала с потолка и то и дело падала в озеро, фигуры были мокрыми и покрыты слоем замшелых водорослей.

Наконец мы заметили, что идем уже по настоящей тропе. На крутом склоне в скале были вырублены ступени, они вели к узкой щели.

Было похоже, что когда-то этими ступенями пользовались часто — они были истертые и очень гладкие. С потолка по-прежнему капала вода. В нишах в скале мы заметили небольшие фигурки, вырезанные из мягкого камня: приземистых существ, похожих одновременно и на людей, и на животных. На некоторых из них угадывалась шерсть или рыбья чешуя, они стояли в странных позах, выступая из темноты. И было неясно, творения ли они человека или природы. Вся гора была населена окаменевшими демонами-зверями-людьми. Мы поднимались уже три или четыре минуты, когда расщелина, по которой мы следовали, внезапно расширилась и открылся вход в еще одну пещеру. Только пол и две стены в ней были высечены в скале, потолок и остальные стены были сложены из кирпича, а наверху мы увидели ряд зарешеченных люков, через которые проникал лунный свет. Это был первый проблеск верхнего мира, вновь явившийся нам по прошествии долгих часов, когда мы почти поверили, что уже не сможем выбраться наружу. Похоже, мы были в одном из подвалов крепости. Кирпичная лестница, усыпанная каменной крошкой, вела к стене со смотровыми люками и заканчивалась наверху железной дверью.

Мы переглянулись, давая понять друг другу, что, чтобы нас не обнаружили, придется снова быть очень осторожными. Нетрудно было предположить, что англичане в первую очередь займут крепость. Итак, мы потушили свечи, затем поднялись по лестнице. Железная дверь, как и ожидалось, была заперта. И, похоже, она вела не наружу, а в очередное помещение: сквозь щели между дверью и рамой не проникал свет. Немного подумав, мы решили хотя бы попытаться выглянуть в один из люков. Мне удалось наклониться в сторону так, чтобы одной рукой ухватиться за решетку люка; потом я схватился за нее и другой рукой, подтянулся и выглянул наружу. Передо мной в свете луны лежал крепостной двор. Он был полон лошадей и людей. Английский кавалерийский отряд расположился в крепости, солдаты стояли, спешившись, группами рядом со своими лошадьми. Я с трудом развернулся и спрыгнул на лестницу. Боттенлаубен и Антон подхватили меня, не дав упасть.