Парад искажений (СИ) - Филатов Валерий

Неделю ждать не пришлось.

Ткачёв не удивился тому, что его встретили раньше оговорённого срока. Не удивился и тому, что люди из ЦРУ довольно свободно чувствовали себя в Узбекистане. Местное КГБ было больше озабочено личной охраной Рашидова, нежели наблюдением за действиями иностранных граждан.

Когда генерал вышел из части, чтобы прогуляться на сон грядущий и подумать в тишине, к нему незаметно подошёл человек.

— Мы подумали над вашим предложением и решили принять его. Правда, с небольшим встречным условием, — услышал Ткачёв тихий голос. — Прошу вас, не оборачивайтесь.

— Ладно, — кивнул генерал. — Что за условие?

— Мы анализировали ваши действия и пришли к выводу, что вы ведёте какую-то свою игру. Нам бы не хотелось, чтобы в этой игре упомянули нас. Мы понимаем, что у вас есть документы, подтверждающие наше присутствие, и предлагаем отдать их, — монотонный голос незнакомца шуршал, как опавшие листья под ногами.

— Это неравноценный обмен, — спокойно ответил Ткачёв. — Я не вижу гарантий вашего выхода из игры.

Человек молчал, видимо, раздумывал.

— И какие гарантии мы должны предоставить?

— Вы, наверняка, вели разработку в регионе. Меня интересуют документы, касающиеся…

Генерал хотел назвать имя, но повременил. И незнакомец вынужден был первым открыть карты.

— Ахмаджона?

В принципе, имя здесь распространённое, и риска не было, и Ткачёву дали понять, что в курсе его действий.

— Да, — согласился генерал. — И я не буду ссылаться на вас.

— Но нам нужно прикрыть свой отход. Документы по Ахмаджону будут, хоть и мизерной, но компенсацией в глазах нашего руководства. У нас, хотя бы, будет оправдание…

Незнакомец заговорил эмоционально. Ткачёв чувствовал его нервы в этом отчаянном признании.

— Послушайте, — поднял ладонь генерал. — Вам нечего будет бояться. И оправдания в виде того, что я вам передам в оригинале, будет достаточно. Просто… не мешайте мне.

Теперь молчание за спиной Ткачёва длилось долго. И генерал решил подсказать:

— Мои действия, вкупе с вашими документами и будет оправданием ваших действий. Ну, а русская душа непредсказуема.

— А где гарантии того, что у вас получится? — наконец, незнакомец понял слова генерала.

— Ну, у вас уже точно ничего не получится. Времени не хватит. И в случае неудачи вам грозит полный скандал с отставкой. И это в лучшем варианте.

— Вы хотите сказать, что моя судьба в ваших руках?!

— Абсолютно. И в случае моей удачи вы будете у меня в долгу. Узнать, кто вы, не составит труда…

— Вы нагло пользуетесь моим безвыходным положением, — хохотнул незнакомец.

Ткачёв театрально развёл руками.

— А что делать…

— Хорошо. Я согласен, черт вас побери! И когда меняемся?

— После того, как всё закончится. Мой человек найдет вас.

— Даже так?! — не поверил незнакомец.

— А вы думали? — усмехнулся Ткачёв. — Я же на своей территории. И помните — мы договорились. Как себя оправдать я уж найду…

Приготовления к прилёту в Ташкент Генерального секретаря ЦК КПСС начались загодя. Райкомы и парткомы мобилизовали всех, чтобы встреча проходила на должном уровне партийного пафоса — упаси аллах, если Леониду Ильичу не понравится! Плакаты с призывом в светлое будущее писались и рисовались сотнями, подкрашивалась облупившаяся краска на фасадах, строились трибуны для выступлений.

— Викторыч, ты был прав, — сказал Хмель, переводя дух — в Ташкенте заметно потеплело. — Трибуну для встречи генсека на заводе поставили в сборочном цеху. Вот посмотри…

Агент нарисовал схему и указал расположение трибуны. Проход к ней шёл между двух корпусов строящихся лайнеров.

— Слушай, — задумался генерал. — А как эти махины держаться на полу?

— На специальных кронштейнах. Рядом с корпусами самолетов сборочные леса в три этажа.

Ткачёв сообразил быстро.

— Хмель, наша задача будет в следующем…

Андрей Викторович не сомневался, что куратор из ЦРУ преподнесёт ему «сюрприз» и даже надеялся на это.

Ночью двадцать четвёртого марта Ткачёва срочно вызвал к себе командир части.

Полковник выглядел растерянным и потерянным, передавая телефонную трубку генералу.

— Слушаю, Ткачёв…

— Андрей Викторович, — послышался слегка раздраженный голос Андропова. — Мне тут передали документ. Написано, что какая-то ерунда произойдёт на авиационном заводе имени Чкалова. Вы, там, на месте что-то знаете об этом? А если знаете, то почему не докладываете?

— Юрий Владимирович, мне пять минут назад тоже попал в руки документ. Я как раз его читаю, — соврал Ткачёв. — Вы меня просто опередили. Виноват…

— Понятно, — уже более спокойно произнес Андропов. — И что вы думаете по этому поводу?

— Думаю, что не стоит сбрасывать это со счетов. И посоветовать обратить внимание на этот факт начальника личной охраны. На заводе, скорее всего, будет много народу. Это хороший шанс затеряться в толпе. Может быть, мне с группой стоит подстраховать местных коллег?

Андропов раздумывал с минуту.

— Подстрахуйте. Но незаметно.

Связь прервалась.

Ткачёв улыбнулся. Андропов понял замысел Ткачёва и дал добро. А подстраховать все же стоило — эти ЦРУшники не умели держать слово. И придётся операцию страховать, опасаясь их вмешательства. Потом и ЦРУ достанется…

Хмель выяснил, кто приходил на встречу с Ткачёвым. Куратором из ЦРУ был некто Джон Кэрдайн — советник атташе по научным связям американского посольства. Он уже успел «засветиться» в Афганистане. Пантера и Шмель вылетели в Москву, чтобы хорошенько разработать этого советника.

Утром двадцать пятого группа Кума получила последние указания и все поехали к авиационному заводу. Оставалось надеяться только на упрямство Брежнева, страх Рашидова и твердолобость Адылова. В последнем Ткачёв не сомневался.

Как и рассчитывал Андрей Викторович, приехав к заводу, согнанных на митинг рабочих отпустили. Обрадованные тем, что не придётся торчать несколько часов на митинге, рабочие не спешили покидать территорию и толпились около заводских ворот, шумно переговариваясь.

Время шло, а ничего не происходило. Ткачёв прикусил губу — Брежнев, наверное, все же послушал своего начальника охраны. Но тут к генералу подошёл Хмель, буквально вынырнув из уходящей толпы.

— Адылов едет на завод, — шепнул агент, проходя мимо. — Наших «конкурентов» я не заметил.

Это он имел в виду ЦРУ.

Ткачёв сделал знак Куму, обозначая начало операции. Тот кивнул и медленно пошёл к сборочному цеху.

Громкие сигналы автомобиля толпу перед воротами разволновали. Рабочие как-то засуетились, толкая друг друга. Андрей Викторович нашёл возвышение в виде грузовика и попытался оценить происходящее.

Ахмаджон Адылов сгонял рабочих обратно на территорию завода, но получалось плохо — у ворот образовалась людская пробка. В ней и увязла подъехавшая к воротам головная машина небольшого кортежа автомобилей.

1982 Глава 20

Ткачёв понял, что нужно охране нужно будет убрать рабочих от ворот, и тогда кортеж проедет внутрь завода. Чем сейчас активно занимался Адылов — небольшого роста, плотный и властный. Но рабочие, увидев в машине Брежнева, наоборот, идти в сборочный цех не спешили — любопытство и жажда увидеть генсека вблизи толкали их к кортежу.

Брежневу пришлось выйти из машины, и он с Рашидовым в кольце охраны пошёл пешком.

Народу на завод согнали много — несколько тысяч. И руководить такой толпой, и в таком хаосе было невозможно.

Пока генсек с Рашидовым перед сборочным цехом говорили с директором завода, Андрей Викторович протолкнулся сквозь толпу к входу в цех. Быстро осмотрел проход к трибуне между двумя самолётами. Заметил Кума и его бойцов. Потом нашёл в толпе взглядом человека, похожего на мелкого партработника. Тот раздавал какие-то указания рабочим.

Андрей Викторович подошёл к нему сзади и тихо сказал:

— Ахмаджон велел передать, что Брежнева поведут к трибуне. Надо расставить рабочих на сборочных лесах.