Ветер Дивнозёрья - Алан Григорьев

— Пять, четыре… — Индрик упреждающе повысил голос.

Целительница сгребла в горсть зеленые камни и сунула их за пазуху.

— А разве гранаты бывают зелеными? — шепотом удивилась Тайка.

— Еще как бывают.

— Ладно, тебе виднее. — Она щелкнула по клюву Мая, который под шумок попытался стащить монетку. — Эй! А ну кыш!

— Пр-рости, ведьма, — каркнул тот, отпрыгивая. — Не сдер-ржался. Слишком уж блестит, зар-раза.

— Два, один! — торжественно закончил Индрик и повернулся.

От его внимательного взгляда Тайке захотелось нырнуть куда-нибудь между ларей. Пришлось напомнить себе, что они тут вообще-то не в прятки играют.

Глаза Индрика бегали туда-сюда, ноздри раздувались — и Тайка вдруг поняла: он проверяет. Хочет убедиться, что они взяли только самоцветы, и ничего сверх оговоренного. Хорошо, что она вовремя заметила воронье хулиганство! Иначе бы кто-то сейчас не досчитался перьев.

— Странные вы люди… — наконец выдохнул зверь.

— Нормальные, — пожала плечами Тайка. — Нам чужого добра не надо. И… спасибо вам. Обещаю, вы об этом не пожалеете!

— Не уверен, — буркнул Индрик. — Послушай, ведьма…

Громкий стук в дверь оборвал его на полуслове, и грубый мужской голос выкрикнул:

— Эй, златогривый! У тебя там все в порядке?

Тайка молитвенно сложила руки, но Индрик молчал.

Снаружи послышался лязг цепей, и тот же голос предупредил:

— Я зайду проверю.

Зверь клацнул зубами:

— Скорее! Тут вор!

Двери с треском распахнулись, и в сокровищницу ввалились шестеро дюжих злыдней.

— А ну ни с места! — рявкнул старший.

Звякнули доставаемые из ножен клинки, заскрежетали выдвинувшиеся когти, в воздух взметнулась крепкая сеть, а Индрик топнул копытом там, где на полу уже отсутствовала одна из плит.

Огнеслава, перекатившись, подобрала флейту. Та сперва издала визгливый звук, но потом заиграла как надо. Наверное, целительница решила усыпить стражу. Но разве злыдни спят?

Мысль мелькнула у Тайки в голове — и пропала. Она с ужасом смотрела, как земля расступается под ногами, и понимала, что уже не успеет отпрыгнуть. Сейчас ухнет в бездонную яму — и поминай как звали!

Последним, что она услышала, было яростное ржание Индрика, а потом свет померк.

Глава семнадцатая. Река судьбы, росток надежды

Тайка пришла в себя от мерного покачивания — туда-сюда, туда-сюда. Перед едва приоткрытыми глазами переливалось что-то синее, и она даже успела испугаться: это что, море? И волны ее качают?

Но в следующий миг догадалась: это же шерсть Индрика. Тайка лежала на спине у зверя, а тот довольно бодро шагал куда-то вдаль. Под его копытами стелилась припорошенная снегом земля, над головой каркали всполошившиеся вороны, солнце клонилось к закату… Да, определенно, они были уже далеко от Волколачьего Клыка — Кощеевой твердыни.

А где же остальные? Яромир? Май? Словно обожженная этой мыслью, Тайка вскинулась и села.

— Очнулась? — обрадовался Индрик.

— Почему мы здесь вдвоем? А где мои друзья?

Тайке пришлось вцепиться обеими руками в золотую гриву, потому что зверь вдруг перешел на тряскую рысь.

— Они уже далеко.

— Но… им же грозит опасность! Мы должны немедленно вернуться!

Она ударила Индрика пятками в бока, будто пришпоривая непокорного жеребца, но тот даже ухом не повел, только бросил через плечо:

— Держись крепче!

И перешел в галоп. Ух, и страшно! Зато трясти стало меньше.

— Послушай, это похищение! — крикнула Тайка, от негодования переходя с древним зверем на «ты».

Спрыгнуть она не могла — это был верный способ свернуть шею.

— Так будет лучше для тебя.

— Эй, а может, я сама решу, что для меня лучше?!

Тайка аж задохнулась от негодования, но Индрику все было нипочем.

— Долг платежом красен. Ты уберегла меня от ошибки, предупредила о недобрых намерениях княжны Доброгневы, а я взамен уберегу от ошибки тебя. Эти трое тебя не стоят, ведьма. Ты пожалеешь, что связалась с ними.

— Это еще почему?

— Я же говорил: от них пахнет тленом, — сказал Индрик с раздражением: мол, ну чего тут непонятного?

— Подумаешь, пахнет! Пускай в баньку сходят, помоются.

Девушка попыталась свести все к шутке, но на самом деле слова Индрика ее напугали.

Зверь обиженно фыркнул:

— Не смешно!

— Вот именно! Стой, слышишь?! Спусти меня на землю!

Мимо пролетали заснеженные деревья, в ушах свистел зимний ветер, и впившиеся в гриву пальцы сводило от напряжения. Ох, только бы не упасть!

Индрик вдруг встал как вкопанный, и Тайка едва удержалась — чудом не полетела кубарем через голову.

— Э-э-э… Почему ты остановился?

— Ты же сама попросила.

— Но я ведь и раньше говорила, что мне не нравится эта скачка!

Он оглянулся через плечо:

— Но не просила остановиться, Я спас тебя от злыдней, между прочим. Могла бы сказать спасибо.

Тайка поежилась. Ей совсем не нравилось, когда ее упрекали в неблагодарности.

— Я не просила меня спасать. Их всего шестеро было против нас четверых. Мы бы их запросто победили. Лучше бы ты заваленный ход открыл и позволил нам уйти с самоцветами, вот тогда бы я тебя по гроб жизни благодарила. А так — мы просто сбежали, как распоследние трусы. И мои друзья остались там, в ловушке. Послушай, если уж ты действительно хочешь помочь, давай вернемся и поможем им выбраться.

— Нет. Ноги моей больше не будет в этом замке. Люди разочаровали меня, и я не хочу их видеть какое-то время. Скажем, лет сто.

— Но со мной-то ты сейчас общаешься!

Тайка перекинула ногу через спину Индрика и соскользнула на землю. Немного попрыгала, чтобы размять ступни. Холодный ветер сразу обнял ее за плечи. Она только сейчас поняла: а сумки-то нет, потерялась при поспешном бегстве. Значит, теперь она тут одна-одинешенька посреди заснеженного леса в драной толстовке. Ни трута, ни огнива, ни термоса с чаем, ни пледа… И даже бабушкино зеркальце потерялось, так что не получится заснуть и с ней связаться. Вот тут Тайке впервые стало по-настоящему страшно…

— Подставь руки, — сказал Индрик.

— Зачем?

— Подставь, тебе говорят!

Тайка подчинилась, и зверь выплюнул ей в ладони семь крупных зеленых гранатов.

— Это тебе мой подарок, ведьма.

— Погоди! Хочешь сказать, это те самые самоцветы? А что же тогда взяла Огнеслава?! Девушка аж дышать перестала.

— Ее добыча — самые обычные камни. Поэтому я и крикнул, что здесь вор. Ты не знала, какие брать. Она сказала, что знает, и взяла не те.

Индрик с осуждением покачал головой, разве что языком не поцокал.

— Ну, может, просто ошиблась?

Тайка шумно втянула носом морозный воздух. Она подумала, что зря выгораживает Огнеславу. Кто знает, что это было: оплошность или злой умысел?

— Она могла бы спросить, — нахмурился Индрик.

— И