Держать удар - Дмитрий Валерьевич Иванов

отъезд в Пусан. Почти вся наша делегация отплывает теплоходом «Михаил Шолохов». Я на церемонию не иду, сам отказался, решил устроить себе экскурсию по Пусану. Таких, как я, немного, народ у нас привык делать то, что им скажут, особенно в чужой стране.

Сегодня опять удалось поговорить с бабулей, и с Власовым.

‒ Да, я теперь на новой должности, ‒ смеется тот. ‒ А бой твой видел. После того как ты удар в подбородок пропустил думал, кранты нашему золоту. А ты молодец ‒ добил эфиопа!

‒ Он кениец, ‒ поправил я. ‒ А ваша новая должность ‒ повышение, или как?

‒ Я пока на старой должности, то есть сижу сразу на двух креслах. Ну а так... это разные вертикали, хотя формально ‒ понижение. Тут другое дело. Я не военный по образованию, и для меня нынешняя должность подходит больше. Мой будущий сменщик, Вадик Бакатин, тоже не военный, его будут брать с кемеровского обкома. Кстати, бокс мы с ним вместе смотрели твой бой. Слушай, а что там за история сегодня была? Вадим с Маматовым разговаривал утром.

‒ Полез на крышу, звезды посмотреть, а там снайперы. Сдурели корейцы со своей безопасностью, ‒ коротко пояснил я.

Чего болтать, нас могут слушать, потом лучше поговорю. А Бакатин ‒ это хорошо! Зёма, считай. Шенин его отлично знает, да и я разок видел, и даже представляли нас друг другу. Маматов, как и Бакатин, кемеровский, и неудивительно, что они знакомы. Пытался поговорить ещё и со Светкой Аюкасовой, но трубку никто не взял, хотя два раза звонил.

До порта добирались на этот раз долго. На теплоходе меня встретил мой новый знакомый ‒ врач футболистов Орджоникидзе. Он провел в штаб, где мне выдали ключи от одноместной каюты. Не понять ‒ или чемпионам такая привилегия, или всем? Но в моей каюте меня ждал сюрприз! Там кто-то жил, и судя по дамскому предмету одежды, это была женская особь со вторым размером груди. И вообще, небольшая (но с санузлом и душем) каюта была захламлена вещами. Бросив там свои сумки и чемодан, иду опять в штаб, разбираться.

‒ Не ошибка. Твой это номер, но может, кто жил до тебя. Скажешь, уйдут, ‒ флегматично ответил дедок, заведующий расселением.

Пожав плечами, спускаюсь по трапу. Есть время походить по городу. Хорошо, никого нет из конвоиров, и я гуляю в одиночку. Хотя, нет. Пока корабль стоит около пирса, тут тусуются местные жители ‒ экскурсии разные проводятся, кафе-ресторан и прочее. И вот трое молодых корейцев (студентов, как позже выяснилось) признали во мне победителя олимпийских игр, а поскольку их английский был на вполне приличном уровне, мы разговорились, и парни вызвались показать мне вечерний город. От музеев я отказался, и меня повели на улицу с труднопроизносимым названием, усеянную магазинчиками. Модная одежда, электроника, ювелирные украшения. Впрочем, последнее я игнорировал ‒ этим не интересуюсь. Электроника тоже не нужна, нас и так ею задарили, а вот одежда ‒ самое то. И обувь. Местной валюты было уже мало (я же своим занял), но мои новые знакомые подсказали, где можно обменять баксы, и я от души закупился. Такой красивой обуви сейчас в СССР не найти. Приобрел несколько экземпляров легких и удобных туфель ходовых размеров, как женских, так и мужских. На подарки пойдут. Потом меня потащили в бар (или кафе), где мы пили пиво и каждый для себя готовил мясо на жаровне. Пиво так себе, а мясо мне понравилось. Парни пытались помочь со специями, но я отказался, и только солил, и перчил куски мяса. Позвали меня и в ночной клуб, но на сегодня уже развлечений было достаточно. Расстались со студентами мы друзьями. И чего я на корейцев агрился, они отличные ребята!

Зайти в свой номер не получилось, ключ не вставлялся! Да, обычный ключ, до магнитных карт-ключей этому миру ещё далеко.

‒ Кто там? ‒ раздался женский голос за дверью.

‒ Это новый жилец, мне выделили эту каюту, ‒ немного нетрезво произнёс я, и за дверью это поняли.

‒ Слышь, парень, иди проспись, тут я живу! Зальют бельмы, черт-те чё!

‒ Давай я поговорю, ‒ услышал я ещё и мужской голос в своей каюте.

Романтик, наверное, кому-то обломал. Пинаю дверь, и мне после небольшой возни и негромкого спора открывают. Рослая деваха с меня ростом, и усатый парень не выше метра семидесяти. Пока это приличный рост, акселерация ещё не взяла своё, но я смотрю на парня сверху вниз.

‒ Это мой номер, вот ключ, ‒ внаглую захожу в сразу ставшую тесной каюту.

Ну, хоть в моих вещах не рылись, сумки и чемодан стоят нетронутыми.

‒ Лиз, это, наверное, Штепсель, ну, который должен был жить тут! Или как тебя там, парень? Так, ты не жил, теперь здесь живет девушка, а ты переночуй, ... хоть на диванчике, что ли, ‒ паренёк тоже нетрезв, но не ругается, а пытается спокойно разрулить ситуацию.

‒ Я в Сеуле жил всю Олимпиаду, но сейчас буду здесь жить, пока во Владик не приплывем, ‒ твердо ставлю точки над и. ‒ А вы кто вообще? Спортсмены?

‒ Мы музыканты, группа «Зодчие». Слышал? И никуда отсюда не уйдём. Тебе, что, сложно девушке уступить? ‒ влезла в разговор дылда. ‒ Игорь, скажи ему!

‒ «Зодчие»? ‒ припомнил я. ‒ А Лоза с вами?

‒ Нет, сейчас у нас другой солист. Сюткин. Ты это... вещи можешь оставить свои тут, ‒ разрешил незнакомый мне Игорь.

В натуре хамство!

‒ Нет, ребята, так дело не пойдет. Пять минут вам даю на выселение, потом выкину вас и ваши вещи, ‒ лениво процедил я.