Прямой эфир из морга. 30 сложных дел, прошедших через скальпель судмедэксперта - Мишель Сапане

– Нет, не сказал. Делайте как я – следуйте своей интуиции, здравой логике и, самое главное, пробуйте блюдо на всех этапах его приготовления, постепенно добавляя специи! Вы хотите рецепт горячих устриц в натуральной оболочке? Тогда слушайте…

Ну а убийцу так никогда и не нашли.

Covid-19: хроника первой волны эпидемии

Управлять – значит предвидеть. Но следует признать, что эпидемия коронавируса все же оказалась неожиданной. Даже при том, что существует огромное количество дипломных работ в области управления рисками (особенно тех из них, которые имеют отношение к работе спасателей), в которых задолго до эпидемии рассматривались проблемы, связанные с распространением новых вирусов, и вырабатывались принципы профилактического противодействия. Это факт меня немало поразил, когда я вдруг задним числом обнаружил, что пандемия, оказывается, не такая уж и внезапная.

Четверг, 5 марта 2020 года, почти 15:00, отель «Карлина», горнолыжный курорт «Ла-Плань». Честно заработанный пятью часами непрерывного катания вне трасс поздний обед. Владелец отеля Франк угощает нас возле камина аперитивом, вокруг царит приятная расслабляющая атмосфера. Шеф-повар Тибо приготовил нам роскошный обед, которым обычно принято кормить инструкторов-проводников. Мы вместе с Рене – это и есть наш инструктор-проводник. Ноги у меня гудят от усталости, но снег просто необыкновенный. Долина Россе, северная сторона Белькот, спуск в Санго и… подъем на обед. Мы все говорим об эпидемии коронавируса, в основном шутим на эту тему. Но в глубине души я все же немного беспокоюсь: коронавирусы уже были причиной серьезных, но географически ограниченных эпидемий. Что ждет нас на этот раз? Сможем ли мы съездить в Норвегию, чтобы покататься там на лыжах через месяц, или нет?

Понедельник, 9 марта: я неделю был в отпуске и не следил за новыми публикациями о Covid-19 в научной прессе. Но как только я вернулся с горнолыжного курорта «Ла-Плань», я срочно захожу на сайт cdc.gov (Centers for Disease Control and Prevention – Центры по контролю и профилактике заболеваний США), чтобы проверить, как изменились правила проведения патологоанатомических вскрытий в период эпидемии. Я уже понял, что эпидемии нам не миновать, и наше отделение должно подготовиться заранее. Продолжительные беседы с Этьеном (полковник медицинской службы SDIS 86[30], который недавно вышел на пенсию, судебно-медицинский эксперт, которого я взял на работу в отделение на два дня в неделю), проходившие в период с января по июль 2019 года, убедили меня в том, что нам, судмедэкспертам, неизбежно придется столкнуться с новыми инфекционными рисками. И эта же тема вдохновила меня на работу над главой «Прямой эфир из морга», написанной в 2019 году и опубликованной в 2020-м. Я выбрал очень контагиозный вирус Лухо с крайне высокой летальностью, даже не подозревая о том, что в эту сумасшедшую кадриль ворвется неизвестный вирус и изменит нашу жизнь коренным образом. Я передаю своим коллегам протокол вскрытий при подозрении на Covid-19. На следующий день проходит большое собрание всего отделения, чтобы представить самую последнюю информацию и позаботиться о необходимых мерах предосторожности.

Проблема заключается в следующем: никто не знает, сколько времени после смерти вирус в теле человека остается потенциально заразным.

Для нас это принципиально важный вопрос – применительно как к вскрытиям, так и к организации похорон в университетской больнице.

11 марта: началось стремительное уменьшение количества жертв, исследуемых в рамках срочной судебно-медицинской помощи.

12 марта: Норвегия закрывает свои границы. Планы покататься на лыжах в апреле откладываются до лучших времен.

13 марта: мы принимаем решение проверять на ковид всех умерших, которые поступают в отделение судебной медицины, и обсуждать необходимость проведения вскрытия с прокурорами. Затем мы начинаем охоту на средства индивидуальной защиты. Нам великодушно предоставляют 50 респираторов FFP2 в неделю, что не покрывает наши потребности, однако нужно как-то защищать медицинский персонал. Я чертыхаюсь в адрес недальновидных снабженцев, не обеспечивших запасы масок в достаточном количестве. Ведь этот пункт упоминался в публикациях об управлении рисками, которые я читал. Я опрашиваю врачей, кто из них готов к удаленной работе. Разумеется, речь идет не о дистанционном вскрытии трупов, а о составлении отчетов: больше половины нашего рабочего времени уходит именно на такую работу, а для этого присутствовать в университетской больнице совершенно необязательно.

16 марта: закрываются все образовательные учреждения. Отменен наш третий семинар по вопросам компенсации морального вреда за причиненные телесные повреждения. Тем временем мне нужно организовать работу в опустевшем отделении с тремя студентами. Задача не из простых. Когда я прихожу в морг, то не верю своим глазам: родственники усопших собираются в группы, пожимают друг другу руки, обнимаются… Я срочно (еще даже до официальных инструкций) ввожу исключительные меры для приема посетителей в морге. Сами работники морга задают бесконечные вопросы на санитарные темы. Как обмывать и одевать покойников? Возможно ли это или нет? Удалять ли электрокардиостимуляторы? Как принимать родственников? Как бальзамировать тело и наносить косметику на труп? Что делать с посещением больных? Не дожидаясь мнения дирекции, у которой забот хватает и без нас, я предлагаю сотрудникам по возможности работать из дома.

17 марта: вводится карантин. Начиная с этого дня исследования тел жертв полностью прекращаются – мы все остаемся дома, так как в комиссариат полиции никто больше не обращается. Теперь все сосредоточены на вопросах жизни и смерти. Системные администраторы устанавливают нам программное обеспечение, необходимое для удаленной работы, которая получает официальный статус.

18 марта: все электрокардиостимуляторы умерших в больнице людей теперь будут удаляться работниками морга (обычно это происходит в самих отделениях), которые будут облачены в полную защитную экипировку, включая респираторы FFP2. Все согласно строгим правилам. Те же правила действуют и в прозекторских.

22 марта: Институт судебной медицины Университетского медицинского центра Гамбург-Эппендорф начинает исследовать, как долго коронавирус остается активным в телах инфицированных пациентов после смерти. Поскольку на территории федеральной земли Гамбург (Германия) вскрытие тел всех пациентов, скончавшихся от ковида, стало обязательным, то было решено воспользоваться этой ситуацией и изучать сам вирус. Выяснилось, что вызвавший пандемию вирус SARS-CoV-2 может быть причислен к III или даже IV группе патогенности. Вскрытия людей, скончавшихся от ковида, следует проводить только в тех помещениях, где, согласно правилам, предусмотрен как минимум третий уровень биологической безопасности. Однако проблема в том, что в Институте судебно-медицинской экспертизы Пуатье, как и в других городах Франции, таких помещений нет. А в Германии есть.

23 марта: мы находим специальное помещение и устанавливаем отдельный вход в морг для посетителей с подозрением на ковид. Нужны ли нам мобильные