Зимний зной (СИ) - Бар Иден

Более того, я собираюсь нарушить закон, совершить некрасивый поступок. Хотя, такие как я, мало понимают в красоте.

Господин Вирмантас играет со мной не по правилам, а значит и мне можно!

Кроме того, теперь я не один. Теперь у меня семья и я должен думать, как не остаться без гроша в кармане, потому что пока не знаю, насколько затянется мой вынужденный отпуск и эта вынужденная борьба с Тимуром Урусовым.

Конечно, у меня есть кое-какие средства. Но я больше не могу рисковать.

Еще, нужно подумать о том, как мне выйти сухим из воды, или точнее, с минимальными потерями из этого гребаного «Граффит стар».

Поднимаюсь на лифте во владения Вирмантаса, вхожу в приемную. Там все, как и всегда, деловая обстановка. Ко мне синхронно поворачиваются «двое из ларца» – разбирающие у стола почту личные помощник и секретарь Юрия Шмильевича, Ваня и Вера. Оба молодые ребята, до тридцати.

В строгих офисных костюмчиках резко контрастируют со мной, одетым по-спортивному и с рюкзаком на плече. Хотя, в принципе, так я одеваюсь частенько.

Их лица выглядят немного растерянными. Конечно, все в офисе уже в курсе моего перехода в «Граффит стар» и, возможно, не ожидали увидеть меня здесь так быстро. Или вообще увидеть меня здесь хоть когда-нибудь.

Здороваюсь с Ваней и Верой, и ужом проскальзываю прямо в приоткрытую дверь, ведущую в кабинет шефа. Там внаглую располагаюсь за столом для совещаний. Ребята – за мной.

В целом, эта ситуация довольно обычна. Раньше я нередко подолгу ждал шефа в кабинете в его отсутствие.

- Вань, у меня есть десять минут, - огорошиваю первого, не давая им опомниться и сообразить, как бы выгнать меня отсюда половчее, - Юрий Шмильевич когда-то говорил, чтобы я подписал у вас бумагу о том, что у меня нет к продюсерскому центру имущественных и так далее претензий. Бумага готова?

Я, конечно, блефую. Ничего подобного он мне не говорил. Зато я знаю, как выкрутиться на эту тему в разговоре с ним, но попозже.

Мне просто очень нужно остаться в этом кабинете одному на пару минут, не больше. Даже на минуту!

Ваня выглядит озадаченным.

- Мне Юрий Шмильевич не говорил ничего такого, не припоминаю что-то, - тянет он.

Нетерпеливым тоном, я тут же предлагаю ему перезвонить шефу и уточнить. И они почти хором, восхищенно, со всеми ненужными подробностями рассказывают мне, почему сейчас никак - шеф на награждении.

Я тоже делаю радостное лицо.

- Молодец Юрий Шмильевич! – говорю им одобрительно.

Ваня и Вера кивают, не двигаясь с места. Стоят у стола, надо мной стойкими оловянными солдатиками.

Убедившись, что они вряд ли планируют покинуть свой пост до самого возвращения шефа, продолжаю:

- Вань, ну ты, может, спроси у юристов, сделают они мне такую бумагу по-быстрому? Я готов подписать. А то вдруг Юрий Шмильевич поругает тебя.

А вот это оказывается аргументом. Встрепенувшись, Иван уходит и я, с улыбкой из арсенала своих самых обаятельных, перевожу взгляд на давно и безнадежно сохнущую по мне Верочку:

- Можно попросить у вас стаканчик негазированной минеральной воды?

Ввиду нашей давней взаимной робости, с ней мы всегда на «вы». Даже не смотря на наше многолетнее рабочее общение.

Кивнув, секретарша исчезает в проеме двери, оставив ее открытой. Итак, у меня две минуты, или лучше будем считать, одна.

Я быстро подхожу к встроенному в стену кабинета сейфу. Открываю незаметную с виду «дверцу» и ввожу комбинацию цифр.

Вообще, в кабинете шефа не один сейф. У него есть и свой личный, куда доступ, по понятным причинам, закрыт, но шифр этого, так называемого «общаковского», я знаю.

В нем мы храним «резервные» деньги - излишки, полученные за проведенные концерты и мероприятия, для всяких разных непредвиденных нужд.

Тихо присвистнув, достаю запечатанные пачки купюр в характерных банковских обертках. Сто тысяч американских долларов.

Здесь больше, чем я думал, но меньше, чем Вирмантас должен мне в качестве официальной компенсации по контракту.

Складываю деньги в рюкзак и закрываю сейф. Если б я хоть на секунду думал, что он захочет по-честному вернуть мне то, что полагается, то не делал бы этого.

Больше того, я готов вернуть эту наличность по первому требованию, но при условии, если он переведет мне на счет то, что должен. Чего не будет.

Памятуя о патологической жадности бывшего шефа, уверен, что мне пришлось бы искать юристов и потом судиться с ним годы.

Поэтому, лучше скажу ему, что меня вполне устроит и эта сумма.

Когда Вера входит в кабинет с бутылкой воды и стаканом на подносе, я давно уже сижу за столом со скучающим видом.

С ней мы мило беседуем еще минут пять, прежде чем к нам забегает запыхавшийся Иван:

- Вот, Дань, смотри, подписывай!

Кладет передо мной бумагу с ручкой. Юристы обитают всего через пару кабинетов от нас. Пока что все идет по плану - я вижу, что они ожидаемо, в темпе «набрали» нечто шаблонное.

Быстро пробегаю глазами строчки и, отодвинув от себя бумаженцию, спокойно встаю. Закидываю на плечо рюкзак.

- Не совсем то, Вань, извини. Не подпишу, - отрицательно качаю головой.

И объясняю уже конкретнее:

- Понимаешь, такое заявление должно быть взаимным. Здесь еще надо указать, что у Юрия Шмильевича тоже нет ко мне претензий. Вот тогда окей. Ладно, не страшно, я ему позвоню, текст согласуем. Приеду в другой раз, ребят, спасибо!

Им не остается ничего другого, кроме как согласиться со мной. Я прощаюсь с Ваней и Верой, и ухожу, не позволив втянуть себя в дискуссию на тему моего нового, ненавистного продюсерского центра.

Уже этим вечером я, женатый человек, буду лететь в такое место, где меня не найдет даже Тимур Урусов.

Вернее, не найдет нас. В самой прекрасной в мире глуши, в тихом, безопасном местечке на берегу океана.

Снять там дом мне помог друг, музыкант Соммерт, «в миру» Миша Сомов. Так что звонить Вирмантасу, чтобы расставить все точки над «i» я буду уже оттуда.

Надеюсь, во всяком случае. Он может обнаружить пропажу денег как через час, так и через месяц с равным успехом. Насколько я знаю, заглядывает он в тот сейф редко и только по необходимости.

А прямо сейчас мне нужно съездить в банк. Как VIP клиент, я уже позвонил и договорился о времени визита.

Хочу, во-первых, подстраховаться и закрыть свой действующий «зарплатный» счет, перекинув сбережения с него на парочку новых, которые открою там же. И, во-вторых, на один из этих счетов я положу восемьдесят штук из своей сумки.

Оставшиеся двадцать мы прихватим с собой на Бали наличкой. По правилам, пересекая границу, один человек может провезти не более десяти тысяч евро.

Прощаюсь с охраной, и выхожу из здания. Проходя мимо кафешки на цокольном этаже я, не удержавшись, заглядываю в одно из ее окон.

Высматриваю там завсегдатаев этого места - своих бывших личных охранников Санчо, Юрика и помощника Тоху. Несвятая троица как раз на своих любимых местах по центру зала.

Глава 33

Несколько часов счастья

Данил

Санчо со своим чутьем бодигарда почти сразу замечает меня. Машет рукой, приглашая к ним и я, улыбнувшись, жестом показываю, что скоро спущусь. Парни, явно довольные встречей, кивают тоже.

Мне хочется вот так, по-людски, сидя за одним столом проститься с ними. Жаль только, времени мало.

Как ни крути, но мы провели несколько лет, работая вместе, и это были неплохие годы. Нам есть, что вспомнить и как знать, может быть, судьба еще сведет нас. Москва все же большая деревня, как гласит избитая фраза.

Круто развернувшись, я выхожу с охраняемой парковки и направляюсь к газетному киоску, где покупаю три простых белых конверта.

В машине разрываю одну из банковских оберток, и кладу пацанам в конверты небольшие, но приятные премиальные.

Мне хочется сделать для них что-то хорошее, поднять настроение. Хотя, вероятнее всего, тут дело в другом - в моем теперешнем абсолютном состоянии счастья, которым хочется поделиться со всем миром!