Ваше Сиятельство #5 - Эрли Моури

Родерик шевельнулся, проверяя насколько он сжился с новым телом. Руки, ноги кое-как слушались, хотя чувствовалось сильное онемение и холод. Но это нормально. Серый маг знал, что так и должно быть поначалу. Сердце редко, но ритмично сжималось — разжималось, толкая кровь. Вот только внутри, почти по всему телу чувствовалась какая-то жуткая мерзость. Наверное, она и была причиной кончины князя. Напился до смерти? Или какой-то яд? Или наркотик? Сейчас это не важно — Родерик запустил стандартную заготовку исцеления физического тела.

— Получилось! — вскричал маг-целитель, вскакивая с пола. — Петрович, ты видишь, получилось! Перун помог!

— Ну ты даешь, Данил! А чего тебя так тряхнуло? Молнии Перуна явно были! Целительные молнии! — Петрович был озадачен. За двадцать лет службы в спасателях он не видел ничего похожего. Никогда эти молитвы, воззвания к богам не работали, даже если орать их в храме подле алтаря, а тут вон оно как!

— Живы, ваше сиятельство⁈ — маг-целитель, подскочил к князю, хватая его свесившуюся руку. — Пожалуйста, живите! Мы сейчас вас мигом в Палаты Надежды на Басманном! Там подключат к живобиостику, промывание сделают!

Родерик, вернее уже князь Мышкин Геннадий Дорофеевич, молчал, торопливо сканируя физическое тело, запуская процедуру магического восстановления — процедуру непростую, забирающую всю его магическую энергию. Вероятно, в случае с таким тяжелым отравлением, эта процедура совпала с естественной процедурой очищения организма. От резкого рвотного позыва князь едва успел приподняться и тут же выдал струю фоленского розового вперемешку с закуской. При чем так неудачно вышло, что все это вылилось на халат заботливого мага-целителя.

— Блядь! — выругался князь. — Полотенце скорее дайте!

— Петрович! Полотенце! — продублировал волю его сиятельства маг-целитель, судорожно очищая испачканный халат.

— Не надо мне в ваши Палаты. Нормально уже мне, — Мышкин выхватил из рук Петровича какую-то нечистую тряпку и принялся обтирать свой костюм. После очищения желудка стало получше. Уже не было прежнего ощущения мерзости, от которой все сжималось внутри, словно там хозяйничала чья-то холодная когтистая лапа. — Давайте в Замоскворечье. Высадите меня на посадочной «Божественной Высоты» — это синяя такая башня, высокая торчит возле Павелецкой.

— Помилуйте, ваше сиятельство, не можем мы так! Раз вас нездоровым взяли, то надо в Палаты доставить или в дом Асклепия, — нервно возразил целитель с аккуратной бородкой.

— Нам за такой извоз влетит потом, — поддержал его маг-целитель, все пытавшийся освободить халат от нечистот. — Еще и под штраф попадем.

Мышкин полез во внутренний карман, достал бумажник, просмотрел его содержимое и чуть не присвистнул от удовольствия: имелось здесь этак тысяч пять с лишним. Конечно, он, когда был еще Родериком, держал в своих призрачных руках гораздо большие суммы, но сейчас эти купюры были для него куда более ценные, настоящие.

— Вот вам, мерзавцы! — он отсчитал пять сотен и положил на край носилок. — Это за труды и компенсация, если оштрафуют. Летим к гостинице «Божественная Высота» и никаких Палат!

— Есть, ваше светлейшее сиятельство! — выпалил облеванный маг, схватил одну из пяти сотенных и метнулся к рубке, чтобы пилот изменил курс.

Геннадий Дорофеевич тем временем пересел на откидное сидение, и обследовал содержимое своих карманов. В них оказалось немного: помимо бумажника носовой платок, дворянский жетон и какое-то письмо, вернее примятая открытка. Еще на поясе болтался эйхос. Номер Принцессы Ночи новоявленный князь знал наизусть, поэтому, невзирая на крайне скверное состояние и нарастающую головную боль, набрал его и наговорил в устройство связи следующее сообщение:

— Я лечу к тебя, моя прелесть. Лечу на крыльях любви! Сегодня у нас будет безумная ночь!.. — хотя в последних словах Родерик очень засомневался. Сейчас он точно не в том состоянии, чтобы угрожать любовными свершениями самой Принцессе.

— Эй, уважаемый, — обратился он к магу-целителю. — Все же хреново мне. Голова разламывается и снова воротит. Можешь посодействовать своими волшебными силами.

— Конечно же, ваше сиятельство! — он тщательно вытер руки о висевшую на простенке тряпку и, повернувшись к Петровичу сказал: — Дай, что там имеется от отравления и питья побольше.

Петрович засуетился, открыл служебный саквояж, из трех разных коробочек вытряхнул на ладонь несколько таблеток, набрал стакан воды и поднес все это князю. Тем временем маг-целитель уже принялся колдовать, водя растопыренными пальцами над макушкой князя.

Родерик вскоре почувствовал облегчение. Все-таки у слуг Асклепия свои методы, и в сумме с теми усилиями, что уже успел приложить он сам для исцеления этого тела, они давали заметный результат.

Судя по звуку и легкой встряске, вимана уже приземлилась на посадочной площадке, но команда спасения, отрабатывая княжеские деньги, все ублажала Геннадия Дорофеевича, стараясь принести ему максимальную пользу. Он же сам пока не спешил покинуть летающую машину: сидел, закрыв глаза и сканируя свое тело, с которым предстояло еще очень много работы, чтобы жизнь в новой физической оболочке стала комфортной и доставила побольше удовольствия.

Он открыл глаза лишь тогда, когда услышал писк эйхоса на ремне. Первой мыслью было, что пришло сообщение от его возлюбленной, поэтому обновленный и немного подлечившийся князь тут же сдернул эйхос с ремня и включил прослушивание сообщения:

«Кто-то, мерзкий ублюдок, посмевший потревожить мой сон⁈ Попробуй еще хоть раз прислать мне что-то подобное, и я мигом обломаю твои крылья и полетишь без них с пятидесятого этажа!».

Сообщение от Талии ни капли не обидело князя Мышкина. Конечно, она пока не знала его голоса, не знала, как он выглядит и знать не могла какое великолепное будущее их ждет. Поэтому, он тут же ответил:

«Прелесть моя, это же я!», — он намеренно не стал называть себя. — «Тот за которого ты скоро выйдешь замуж. Мы можем даже завтра поехать к твоему отцу. Случилось то, о чем ты мечтала. Охота оказалась на редкость удачной! Жди, я уже почти у порога!».

Сказав это, он встал, поблагодарил команду спасателей и вышел из виманы на посадочную площадку, висевшую с северо-восточной стороны башни на огромной высоте. Слева от него возвышался пик «Божественной Высоты», освещенный синими лучами туэрлиновых прожекторов, сзади стояло несколько виман, а справа открывался вид на ночную столицу, освещенную тысячами огней.

Он поднял глаза к звездам, казавшимся сегодня особо яркими, и направился к арке входа.

В желудке и в правом боку оставалось тянущее, крайне неприятное чувство, но серый маг сейчас его не замечал. Не замечал он и слабости в ногах, головокружения и пока еще тяжкой головной боли. Мысли о предстоящей встрече с баронессой вытеснили все. Снова пискнул эйхос — наверное, пришел ответ от госпожи Евстафьевой, которая находилась всего на полтора десятка этажей ниже. Вдыхая свежий ночной воздух и думая о предстоящей встрече, князь отстегнул эйхос от крепления и нажал боковую кнопку:

«Родерик?..» — в голосе баронессы послышалось неуверенность. — «Это точно ты? Ты в новом теле? Только не расстраивай меня! Я тебя очень жду и боюсь, что ты снова окажешься как тот Ерофей. Лети скорее ко мне!».

— Лечу, моя прелесть! — ответил он, и поспешил к арке прохода в башню.

Двум охранникам, дежурившим там, серый маг показал жетон и с гордостью назвался:

— Князь Мышкин к ее высочеству Принцессе Ночи!

— Простите, ваше сиятельство, к кому-кому? — один из стражей двери сделал недоуменное лицо.

— К баронессе Евстафьевой, — пояснил Мышкин с довольной улыбкой и зашагал к колонне подъемника.

Князь передвинул рычажок на стене, включая механизм. Пока шла платформа, ждать пришлось невыносимо долго или так показалось из-за того, что он мысленно торопил встречу с Талией. Наконец он опустился на заветный этаж и быстрым шагом направился по коридору к нужной двери.

Принцесса Ночи открыла почти сразу — она ждала. Она замерла, часто дыша. На ее лице и в зеленых глазах было волнение. На голове всего один рог, второй она держала в левой руке.

— Родерик… это точно ты? — настороженно спросила Талия, понимая, что именно этого человека она видела на экране терминала у Елецкого. И именно он снился ей совсем недавно. Это было какое-то невероятное волшебство! Сон превратился в явь! Какое великолепное наваждение!

— Это я, дорогая моя! — подтвердил он. — Ну кто же еще