Русалочьи сказки - Наталья Владимировна Иванова

всего, у ее подопечных, как правило, находились наследники, кровно заинтересованные в имуществе и жилье почивших родственников. Вот так совпадение!

Она картинно развела руками.

— Так что ты прав, желая пообщаться с полицией. Ко всему прочему, двойное убийство, — она показала рукой Машу и махнула в прихожую, — покушение или тоже убийство, — показала на меня, — потянет на пожизненное. Но мне это не интересно. Я хочу чего-нибудь повеселее для тебя. Так что я внимательно послежу за процессом. И, будь уверен, обязательно узнаю, куда тебя посадят. А там у меня непременно найдется свой человек. Который будет отрезать от тебя по кусочку. До тех пор, пока не останется одна башка. Чтобы ты смотрел на это и знал, за что получаешь.

— А-а-а! — завопил Санек и, бросив меня, кинулся к окну. Игорь, при всей своей немаленькой комплекции, порхнул за ним.

Как в замедленной съёмке, Санек обернулся, увидел приближающегося бойца и ударил себя в живот своим же ножом.

«Почему в живот? — лениво подумалось мне. — В шею надежнее».

Тут раздался звон, окно вылетело, брызнув фонтаном стекла, смешались в кучу шторы, люди, топот, шум, гам. Отключаясь, я увидела, как Маргарита поднимается со стула, улыбается и смотрит на меня.

И последнее, что я почувствовала — как сильные руки поднимают меня и несут. Знакомое ощущение, только когда это уже было?..

Потом — туман, иногда прерываемый вспышками, какие-то голоса, мелькание ламп, запах лекарств, пиканье приборов. И блаженная тишина…

Наверное, я умерла и оказалась в раю. Мне было так хорошо, тепло, уютно. Ничего не болело, и в целом я не чувствовала тела. Невообразимая легкость и простота. Ничего не волнует, не беспокоит. Ах, как хотелось остаться навсегда в этом блаженном состоянии! Невесомость, где нет ни времени, ни людей, ни космоса и звезд. Порой откуда-то издалека я слышала голоса, которые звали меня. И они становились все громче, все требовательнее. Я сначала бежала от них, а потом, сдавшись, устремилась на зов.

— Мама!

— Майя!

И, наконец, пришли ощущения. Сначала навалилась страшная тяжесть, будто на груди лежит гранитная плита, и сделать вдох — как поднять ее. Потом вернулось осознание тела — руки, ноги, голова. А с ним и боль. Уже не такая сильная, как раньше, но все равно существенная.

Я застонала.

— Мама! — тут же откликнулся дочкин голос.

— Амалька… — блаженно подумала я, и тут же спохватилась: ее не может быть тут, она же в Сибири.

— Мамочка, родная! — снова услышала я, и сомнений не было, это она, дочка.

Пошевелила рукой и почувствовала в ответ горячую ладошку.

— Майя, откройте глазки, — послышался другой голос, очевидно, врач.

Я послушно попыталась открыть. Не без труда, но мне удалось. Сначала смутно все было, а потом проступило лицо доченьки, и рядом — мужчина в халате и шапочке, кто-то еще там был, но я устала смотреть и закрыла глаза.

— Ну, все хорошо теперь будет, — весело отрапортовал врач. — Сто лет жить будете! А пока отдыхайте.

Он ушел, осталась медсестра, делать какие-то манипуляции с капельницами, снимала и подключала датчики, а мы с Амалией сцепились руки и так радовались друг другу.

Дочка всхлипывала, вытирала нос. Я хотела сказать, чтобы не плакала, но губы слиплись, медсестра увидела и протерла мне губы бинтом с водой. О, какая вкусная это была вода.

— Привет! — наконец, прошептала я.

— Привет! — откликнулась дочка. — Как же ты меня напугала!

— Солнышко мое! Как же я скучала!

— И я, — сказала Маля, целуя мою руку. — Почему ты ничего не рассказывала мне?!

— Да зачем было тебя тревожить? И ты все равно ничем не могла помочь. — отдохнула немного и продолжила: — Давно я тут?

— Неделю.

— Ого!

И тут же пронзило воспоминание. Маша! Толик!

Мне страшно было спрашивать. Но Малька сама догадалась.

— Теть Маша жива! И дядя Толик тоже! Он много крови потерял, но жить будет, его прооперировали! А у нее травма головы! И Лупита тоже в порядке! Ее родители сразу же, как узнали, прилетели на самолете, ну я с ними, естественно.

— А что было-то? — спросила я.

— Ну, после того, как Лупита позвонила Никите Ивановичу, ее папе, он позвонил Маргарите Семеновне. Он-то вообще не в курсе был, что тут творится. Маргарита Семеновна тут уже сама всех на уши поставила. Но штурм начать боялись, думали, что тебя убьют, — она заплакала.

— А как узнали-то? — я все еще не понимала.

— Лупита, когда звонила отцу, как-то умудрилась набрать тетю Таню и включить запись, и она все слышала и знала. Она уже прилетела сюда и все вместе думали, как начать штурм. Маргарита Семеновна сказала, что зайдет сама и посмотрит, что там творится. Ее там послушались, почему-то, и пустили. А потом, когда уже все закончилось, распорядилась, чтобы тебя вертолетом отвезли в Москву, в хорошую клинику. Тебе сделали операцию, и все хорошо, только кровотечение было сильное. Но теперь все в порядке.

— А… — я хотела спросить про Санька, но не решилась.

— Он тоже жив. Пока. В тяжелом состоянии. — она поколебалась и добавила, — упал на нож во время штурма. Два раза.

— А ты как тут-то? — заволновалась я. — Где тебе жить? На что?

— Не переживай! Мне Маргарита Семеновна тут свою квартиру предоставила. И я не одна, меня охраняет Сергей Валентинович.

— Кто? — удивилась я.

— Щас! — Амалька убежала куда-то и вернулась не одна. С Сергеем.

Глава 28 Хорошие девочки попадают в рай

Я обомлела. Казалось, целую вечность его не видела. И даже не поверилось, что это он. Из воображаемых собеседников превратившийся в живого, настоящего, улыбающегося Сергея.

Я рефлекторно подтянула одеяло к шее. Он ухмыльнулся. Взгляд его стал таким шкодным, что я поняла: он помнит наше с ним приключение. И почувствовала, как щеки заливает румянец.

— Ну и что ты без меня устроила? Неугомонная. — он подошел, сел на стул рядом и подоткнул мне одеяло.

Глаза заволокло слезами, я ничего не могла сказать.

— Пропал куда-то, — прошептала, наконец.

— Ну извините, — развел он руками. — Служба у меня такая. В любой момент могут сорвать с места. Вот так получилось.

— А мне ничего не сказал, — укорила я.

— Сказал, — упрекнул он. — Если бы некоторые почаще заглядывали в почтовый ящик, то и телефон бы мой знали, и все остальное.

Если бы я могла, то стукнула бы себя по лбу. Почтовый ящик! Я туда не смотрела, и правда, наверное, месяц! Обычно там рекламки всякие, жду, пока переполнится, и все выбрасываю.

Амалька, поняв, что нам есть о чем поговорить, тактично вышла из палаты. Медсестра