Ангел (СИ) - Ла Рок

Въедливый чудик опять напоминает о прошлых неудачах. Пора закруглять беседу и валить в гостиницу за вещами. А потом удрать с полуострова невезения. Куда подальше! Но молча уйти неправильно, только не после всего.

— Неудачный день, нервы. Знаешь, у большинства жизнь полосатая, словно зебра, а некоторым везёт, им выпадает лошадь вороной масти.

— Затруднение в чём-то конкретном?

Недолго молчу, хмуря брови и собираясь с мыслями.

— У человека была мечта… Избитое клише! — громко фыркнув, вяло продолжаю: — Сейчас музыкальные агентства ведут прослушивания. Многие находят своё место…

— Хочешь стать трейни? — уточнил Ган.

(Трейни [연수생] — Стажёр медиа компании.)

— Чудеса иногда происходят, — кусаю губу стальными зубами и грустно шепчу, — но не в данном случае.

— Потянуло в этот балаган?! — удивился Ган.

— Бесплатная стажировка и оплата проживания в общаге, — неохотно вспоминаю недавние надежды, — легкие бабки…

— Да, но с обязательным контрактом, — хмыкнул Ган, — по которому сдерут фантастические проценты.

Равнодушно пожимаю плечами. Настолько далеко заглядывать в будущее… Даже не смешно.

— Или попадёшь в число тех, кого выпрут по мере обучения, оставив ни с чем. Легче кредит взять! — рассмеялся Ган.

— Кто мне займёт? — угрюмо спрашиваю. — Ты что ли?

— Значит, тебя привлекает стипендия? — задумался Ган.

— И мечта. Иногда невероятная фантазия самый лучший стимул для жизни. Путь к реализации станет спасением.

— Мечта же чужая, — усмехнулся Ган.

— Пофиг… Движение есть жизнь. А погоня за мечтой потребует очень много двигаться и неважно в итоге чья это мечта.

— Что думает семья о твоей «мечте»? Школа «мечте» совсем не мешает? Тебе нужно про образование думать, а не бежать за глупой «мечтой»! — наставляет Ган.

Учитель отыскался… Пьяный мастер, ксо. Отворачиваюсь и смотрю в окно. Нужно было уходить сразу, после опустевшей миски рамена.

— Крэ! Чем больше тебя узнаю, тем больше задаюсь вопросом, откуда такие возникают, — сказал Ган и рассматривает тушку в мешковатой толстовке.

Тихо фыркаю. Вопрос на миллион. Узнать бы мне ответ.

— Ну, внешность, допустим, есть, — комментирует наблюдения Ган, — метисы всегда в моде. Хорошая осанка. Занималась гимнастикой… Высокий рост опять же, а это большой плюс. Отмыть, причесать, очки убрать и нелепые линзы выкинуть. Добавить косметику… Очень хорошо будет, — удивился доморощенный стилист и спрашивает: — Чем прослушивания закончились?

Широко оскалив зубы, показываю невероятную радость от галантных комплиментов.

— В первом месте требовали улыбнуться на публику, — прячу оскал и спокойно продолжаю: — После чего настойчиво просили больше не приходить.

Парень вытаращил глаза и окривел ухмылкой.

— Пошла с гриллзами на зубах?! — недоверчиво воскликнул Ган. — Нет, выглядит стильно, молодёжно. Тут без вопросов. Для Европы или Штатов! У нас культ здоровых зубов, — чудик белозубо улыбнулся и широко растянул губы: — Даве вубную вётку нофу с софой!

Коверкая слова, парень роется в карманах. Через мгновение он демонстрирует серебристую коробочку. Ловкий жест раскрывает зубную щётку.

Вижу золотые вензеля и эмаль декоративную… Брюликов не хватает! При такой роскоши…

— На самом деле, мы довольно повёрнуты на идеальных зубах, — Ган задумчиво согласился, погасив неестественную улыбку. — Цены на услуги мастеров бормашины заоблачные. Вот отличная профессия! А не глупые мечты о сцене.

Наклонив голову к плечу, изучаю обалдуя. Опять сомневаюсь в его адекватности. Интересно, а педикюрный набор где запрятан? Щипчики для бровей тоже есть?! Чудик издевается! Сволочуга, этакая! Или действительно решил, что сталью блестят декоративные накладки? Идиотина оценивает чужую внешность?! Громко фыркнув, я покачиваю головой. Офигеть.

— При оформлении документов, отметили катастрофические пробелы в этикете, — ворчливо бурчу, — крайне достала непонятная глубина поклонов справа налево!

Парень ловко клацает зубной щеткой, раскладывая её.

— Кланяйся максимально учтиво, — поучает Ган.

— Я китайский болванчик, всем башкой мотать?!

— Трейни должен быть вежлив и подавать положительный пример своим фанам, — важно пояснил Ган.

Позер! Критично смотрю за ловкими движениями. Доиграется же.

— Дурацкие анкеты нужно заполнять на корейском, в котором ни в зуб ногой, — продолжаю хмуро перечислять неудачи. — Там, где узнали про японское гражданство, сразу указали на дверь.

Зачем мне рассказывать про вчерашнее… Может, назрело желание выговориться. Не понимаю…

— Ильбон?! Реально? Холь, — весело рассмеялся Ган, — совсем не похожа на островитянку.

— Один из предков был корейцем, но кому это интересно…

— Думал английский и брань на японском, типа по приколу! — смеётся Ган. — Да ты вообще мало на кого похожа!

Нашёл над чем зубоскалить, обалдуй самодовольный! Я пристально рассматриваю весельчака напротив.

— Это многое объясняет, — сквозь смех, заявил Ган. — Стоит напомнить, кто нас держал в оккупации почти сорок лет? Точно! Иногда лучше быть беженцем с севера!

Весельчак хохочет во всё горло. Зубная щетка вылетает из рук и гремит внизу. Доигрался! Злорадно улыбаюсь.

— Когда закончилась оккупация? Более шестидесяти лет назад… — сварливо упрекаю парня, который склонился под стол. — Не, я знаю, что корейцы одна из самых долгоживущих наций в мире, но нельзя быть такими злопамятными!

Меня нереально бесит хвостик на затылке, протирающий угол столешницы. Какого чудик там застрял? Криворучко.

— Ксо! — вырвался яростный крик, но его мало: — Давно всё мхом поросло! Но нет! Обязательно нужно отыграться на мне!

Бах! Пробиваю ладошками в пластик. Миски прыгают с жалобным звоном.

Бух! Парень треснулся макушкой в столешницу. Дурацкий хвостик потерял резинку и рассыпался.

— Может, устроюсь вышибалой в баре? — размышляю вслух. — Или спасателем на пляже?

Пристально смотрю на пластырь сердитого лица, пока чудик возникает из-под стола.

— Думаю, свиные уши, останутся свиными ушами, — грустно подвожу нерадостный итог.

— На чём играть умеешь? — отрывисто спросил Ган.

Парень недоволен. Он хмуро сдувает пыль с зубной щётки, которую долго искал под столом.

— И причём тут уши свиней? — задумался Ган. — Рамен на костях.

Ну да… Свободные волосы упали на лоб и прикрыли густые брови, так чудику идёт гораздо больше.

— Проще сказать на чём не умею, — равнодушно отвечаю, — на духовых…

Мне окончательно надоел разговор и всякая чушь, всплывающая в голове. А особо ненавистен дурацкий скулеж, рвущийся наружу.

— С какой целью интересуешься?

— Сыграй что-нибудь, — предлагает Ган и кивает в угол зала, где разместили небольшие подмостки.

Резко поднимаюсь. Пластиковый стул громко скрипит ножками, отлетая назад. Не обращаю внимание на мерзкий звук и шагаю к полукругу сцены.

Хоть кто-то послушает игру на струнах и пение, вместо дурацких кривляний ртом! Благо, гитара ждёт меня в подставке.

Запрыгиваю на ступеньку, высотой по колено. Я на сцене! Присматриваюсь к акустике. На грифе название: «Тейлор». Инструмент дорогой, но точно не новый и немного потёртый. Ладный корпус сам лег в руки, теплое дерево греет ладошки, кожаный ремень упал на плечо.

— Настроена, — хрипло предупредил старый бармен. — Надеюсь, не сломаешь инструмент?

— Не раз в этот, — коверкаю местный и улыбаюсь.

Старик недоверчиво нахмурил кустистые брови, его седина указывает на большой возраст. Может, он даже застал дурацкую оккупацию.

Ган покинул наш столик. Чудик прислонился к барной стойке, опираясь локтями и свесив кисти рук. Изображает крутого мачо… В драном кашемире! Но смотрит парень внимательно.

Прячу улыбку и трясу ладошками, разминая пальцы. Практики не было давно, внутри небольшой мандраж. Первый раз я на сцене, пусть даже такой маленькой. Раньше музицировать приходилось в одиночестве и урывками — мало кто хотел слушать, этому есть причины…