Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья

– Тем, включи мозг, он просто тянет время, отвлекает нас.

Титов кивнул, но как-то неуверенно. Тогда Ник подбежал к телевизору и резко выдернул шнур из розетки. Экран тут же погас.

– Это не важно. Ему по-прежнему нас видно и слышно, – Эл указала на камеру под потолком.

– Да п-плевать, в пустой п-палате будет н-не на что смотреть. Ник прав, уходим.

Глава, в которой опасность становится катализатором

Оставив Алену Петровну, они вышли из палаты вчетвером – Артем с мамой, Эл и Никита. Милена Игоревна шла медленно, всем весом опираясь на плечо сына. Она ничего не сказала, проходя мимо лежащего без сознания охранника, лишь поджала губы. Но Титов знал: как только они окажутся в безопасном месте, его ждет неприятный разговор. Ну и плевать! Главное, что мама нашлась, живая и здоровая… Точнее, совсем не здоровая, а пошатывающаяся от слабости.

«Вот уроды!»

Он снова непроизвольно сжал кулаки и ощутил жгучее желание вернуться и пнуть охранника, оставшегося на полу у палаты, хоть и понимал, что не он всему виной.

Мама словно прочитала его мысли и сжала плечо, за которое держалась:

– Не переживай, милый, это все обратимо, внешний вид и прочее. Мне просто нужно хорошенько отдохнуть…

– Зачем ты вообще согласилась им помогать?! – вырвалось у Артема. – Ты же…

Он смешался и умолк. У Милены Игоревны были слабые способности каладрия, она даже от детских болезней сына быстро утомлялась, а уж Лучезарную Песнь и вовсе старалась лишний раз не выпевать, ведь за возможность лечить она расплачивалась годами собственной жизни. Вот и сейчас, судя по ее внешнему виду, по морщинам, внезапно избороздившим прежде моложавое сорокалетнее лицо, Лучезарная Песнь порядком истощила ее силы и подорвала здоровье.

– Как будто у меня был выбор, – горько прошептала она. – Мне показали тебя на видео… Ты был в каком-то бункере, пытался привести Никиту в сознание. И твоя футболка… Она была в крови… Что я могла подумать?

На последних словах ее голос сорвался, а Артем нахмурился.

– Видео? Похоже на то, что случилось на соревнованиях. Но откуда?..

Его прервал Никита, шедший на несколько шагов впереди.

– О-оу… – протянул он, словно в американском фильме. – Кажется, у нас проблемы.

Как они не торопились в сторону лестничного пролета, все равно опоздали. Снизу по ступенькам быстрым шагом поднимался мужчина в черной форме, вероятно, один из тех, про кого написал Редькин. Он громко топал, ничуть не заботясь о том, чтобы не шуметь, но, похоже, не особенно торопился.

– Кажется, ты это уже говорил, – съязвила Вихрева, но Никита не обратил на нее внимания.

– Быстрей, быстрей, давайте обратно на этаж! Попробуйте там найти переход в другой корпус.

Элла подхватила Милену Игоревну под вторую руку и резко развернула в обратную сторону. Женщина покорно последовала за ней, на ее утомленном лице не отразилось никаких эмоций. Она пустым взглядом смотрела перед собой и, казалось, все ее силы уходили на то, чтобы переставлять ноги.

Артем оглянулся на Никиту.

– В смысле – п-попробуйте? А ты?

– Вы идите вперед, а я попытаюсь его задержать!

– Ты?! П-почему?

– Ну а что! Тебе не оставить Милену Игоревну одну, а Вихрева – девушка, что с нее толку.

– Н-не глупи! Что ты см-можешь сделать п-против взрослого м-мужика?

– Против неКрылатого-то? Да много чего! – Ник внезапно озорно хихикнул и демонстративно размял пальцы.

– Н-нам же н-нельзя применять в-выпевания. Это н-незаконно или типа того… – Артем все еще колебался, не желая оставлять друга.

– Что-то ты раньше об этом так не переживал! – хмыкнула Эл. – Шевелись, Титов! Ничего твоему Нику не сделают! Похищать людей еще более незаконно!

Она снова потянула Милену Игоревну вперед, и Артем, с сожалением оглянувшись на Черниченко, подался за ними. Никита на прощание показал ему большой палец, резко развернулся и, перепрыгнув через перила, лихо приземлился на пролет ниже. От его обычной, немного неуклюжей неторопливости не осталось и следа!

Вихрева шла на шаг впереди, поэтому она первой выскочила с лестничного пролета на этаж… и тут же резко отпрянула обратно, толкнув Милену Игоревну на сына.

– Эй, п-поаккуратнее! – возмутился Артем.

– Да тихо ты, – прошептала Эл, – Там нам тоже уже не пройти.

Титов аккуратно выглянул из-за угла и увидел, как еще один мужчина в черном (честное слово, как неоригинально) присел на корточки у лежащего у двери палаты охранника и проверяет его пульс.

– Черт! – Артем посмотрел на маму, которая с закрытыми глазами прислонилась к стене. – Придется п-подниматься н-на последний этаж. Н-надеюсь, там т-такая же планировка. Мам, т-ты как? Сможешь?

Они преодолели последние ступеньки пролета как раз тогда, когда на лестнице позади них раздались громкие голоса и топот. Кажется, Ник наконец встретился с тем охранником, навстречу которому направился. А затем Вихрева, поднимавшаяся последней, закрыла за ними дверь, ведущую на этаж, и отсекла звуки. Артем принялся осматриваться по сторонам.

– Ну? – поторопила Эл. – Куда нам?

Увы, этот этаж отличался от нижнего. Там лестница выходила в безликий длинный коридор, такую классическую больничную «кишку» с палатами на обе стороны. Сейчас же они стояли в небольшом холле с широкими окнами, вдоль стен примостились диваны с журнальными столиками перед ними, а в углу возвышался стол для пинг-понга.

Из холла в разные стороны выходило два одинаковых коридора. Переглянувшись с Эллой, Артем уверенно потянул всех вправо, делая вид, что знает дорогу. Но после нескольких тупиков, слепых поворотов и многочисленных запертых дверей, переход в соседний корпус они так и не обнаружили.

– К-кажется, мы н-не туда з-зашли, – пробормотал Артем, с тревогой осматриваясь по сторонам на ходу.

– Тебе не кажется, Сусанин! – подколола Вихрева. – Сказал бы сразу, что…

– П-попробуем в-вернуться в холл, – перебил ее Артем, – и…

В этот момент где-то позади них отчетливо хлопнула дверь, ведущая с лестницы.

– Черт, черт, черт! – Титов снова рванул вперед и потянул за собой маму и Эл.

– Может, это Ник нас догоняет? – протянула девушка, оглядываясь.

– Что-то я с-сомневаюсь… Д-давай, шевелись, н-нам надо где-то спрятаться п-по-тихому, з-забаррикадироваться и с-сообщить обо всем Антону С-сергеевичу. Он приведет п-помощь.

Он дернул ручку на двери в ближайшую палату, но та оказалась заперта. И соседняя тоже.

– Откроем замок Выпеванием? – предложила Эл.

– Да н-некогда! – на ходу бросил Артем, утягивая всех вперед по коридору. – Они вот-вот б-будут здесь. И т-тем более, если станем с-сейчас выпевать, т-точно выдадим себя.

Уже ни на что особо не надеясь, Артем дернул за очередную ручку, и дверь внезапно распахнулась. За ней открылся вид на крышу, освещенную тусклым светом фонарей. Белые ночи в Петербурге еще не окончательно вступили в свои права, но все равно в это время суток здесь было намного светлее, чем в Волгограде. Желтые ореолы вокруг немногочисленных ламп по периметру здания немного разбавляли прозрачные синие сумерки, в которых то там, то здесь темнели прямоугольные выступы с отверстиями для вентиляции.

– Н-не понимаю, – пробормотал Титов, – как здесь м-может быть в-выход на крышу?

– Похоже, это и есть тот переход в другой корпус, который мы искали, – пожала плечами Вихрева. – Точнее, его крыша. Я снаружи и не обратила внимания, что больница разноуровневая… Смотри, а что это там, с той стороны?

Она указала свободной рукой вперед, где в стене, возвышающейся напротив, под одним из круглых фонарей чернел прямоугольник.

– Что, если нам прямо по крыше перейти в другой корпус? Наверняка через ту дверь можно попасть на этаж и спуститься к выходу.

– А что, е-если она з-закрыта?

– А что, если наконец включить мозг, вспомнить, что ты Полукрылый, и начать этим пользоваться?

Артем смутился.