Каждому по заслугам - Людмила Мартова

не нужно говорить, – прервала она его. – Все просто отлично. Я надеюсь, что ты смог хотя бы немного отдохнуть. Кость, давай собираться. Тебе же наверняка еще домой заехать надо, раз мы же еще сегодня в Малодвинск собирались. Или ты передумал?

– Я – нет. А ты?

– Я тоже нет. Так что вперед.

Они мило позавтракали вдвоем, после чего Костя уехал, а Нюся вымыла посуду, тоже сходила в душ, натянула джинсы и футболку и уселась за компьютер, чтобы доделать всю намеченную на сегодняшний день работу. Около часа дня позвонил Толик.

– Ну что, наша поездка в силе? Во сколько за тобой заехать?

– Да. Только поедем мы на моей машине и возьмем с собой Костю Малахова. Он освободится к шести.

Если известие о том, что с ними в поездку отправляется кто-то третий, и задело Толика за живое, виду он не подал.

– Отлично. Я тоже к шести освобожусь. Приеду домой, покормлю Тоба, и можно двигать. Продукты для бабки Илюха мне на работу привезет. Останется их только в твой багажник перегрузить. Давай вы приедете ко мне в половине седьмого. К ночи доберемся до места.

– Да. Я сейчас забронирую гостиницу. Тебе номер нужен или ты у этой бабки останешься?

– Я у бабки, – неуверенно сказал Толик. – Зачем тратиться, если можно сэкономить. Ты же знаешь, что у меня нет лишних денег.

Нюся знала. Толик Болонин, будучи сыном весьма успешного бизнесмена, жил хоть и не бедно, но исключительно на свою зарплату старшего менеджера по продажам, которая составляла шестьдесят тысяч рублей в месяц. Квартиру и машину ему, конечно, купил отец, но на повседневную жизнь Болонин-старший не давал ни копейки.

– Он меня и в должности не повышает, и зарабатывать не дает, – уныло жаловался Толик Нюсе. – С одной стороны, ему хочется мной гордиться, он всем рассказывает, что видит во мне преемника. А с другой, вообще не подпускает к принятию решений, самостоятельности не дает. Так и состарюсь под его гнетом.

– Уволься, – пожимала плечами Нюся, которая была уверена, что не бывает безвыходных ситуаций. Только трудные решения. – Найди себе другую работу, где ты сможешь расти по карьерной лестнице, ничего не доказывая папочке.

– Как будто это так просто.

– Я не говорю, что это просто. Но это возможно. В конце концов, я свое право на независимость отстояла, хотя мой папочка тоже был не в восторге, что его дочь забросила юриспруденцию и трудится обычным фотографом.

– Не сравнивай. Ты ушла совсем в другую сферу, в которой твой отец просто не может тебя достать. А меня никто из конкурентов не возьмет на работу, потому что я – Болонин. Ты что, не понимаешь?

– Так ты не иди к конкурентам. Выбери тоже совсем другую сферу, в которой Сергей Борисович тебя не достанет. Или поезжай в другой город. В Москву там или в Питер. Где фамилия Болонин не будет никому ни о чем говорить.

– Тебе легко рассуждать, – снова гнул свое Толик, и Нюся от него отстала, потому что поняла, что он не хочет ничего менять.

Идти по линии наименьшего сопротивления, постоянно склоняя голову перед деспотичным отцом, было проще. Нюся знала, что в глубине души Толик такой же, как его отец. Она однажды заехала к Толику на работу и слышала, как он разговаривает с подчиненными: надменно, грубо, на грани хамства. Что ж, гены пальцем не выковырить.

– Ладно, у бабки так у бабки, – вздохнула она. – И еще. Ты не против, если мы до утра воскресенья останемся? Хочется побродить по городу, свежих фотографий наделать.

– Да без проблем, – тут же согласился Толик. – Кроме того, Беседина, если мы будем на твоей машине, я ж все равно никуда от вас не денусь. Пешком домой не уйду.

На том и договорились. После работы Костя приехал к Нюсе, она успела быстро покормить его ужином, за которым он рассказал ей свежие новости по делу. Нюся с интересом выслушала историю о том, что сын Алексея Гольцова, оказывается, учился в одном классе со старшим братом Ивана Дубинина.

О найденных в тайнике Гольцова картинах он успел рассказать ей вчера, до того как уснул на диване, и, разумеется, Нюся с утра, разобравшись с важными заказами, успела позвонить Насте, в присутствии которой и была сделана находка, чтобы узнать обо всем поподробнее, дав подруге слово, что будет молчать как рыба.

Если бы не то обстоятельство, что она проходит свидетельницей по делу, Нюся вряд ли принимала происходящее так близко к сердцу. Но перед ее глазами то и дело вставало тело Тимофея Лопатина в кустах, и Нюся знала, что не забудет пережитый ужас и не успокоится до тех пор, пока злодея, убившего Тимофея и еще двух человек, не найдут и не накажут.

Судьба картин интересовала ее гораздо меньше. Однако информация о том, что в квартире Гольцова, оказывается, был тайник с подлинниками Филонова и Репина, не могла оставить ее равнодушной. Надо же, она часто бывала у Алексея Аркадьевича в гостях, много раз подходила к стеллажу с альбомами по искусству, могла часами разглядывать их, слушая пояснения старого искусствоведа, и даже представить не могла, что на расстоянии вытянутой руки находятся спрятанные шедевры.

Быстро собравшись, они с Костей спустились вниз, сели в машину и отправились к дому Толика. Он уже ждал их на улице с верным Тобиком на поводке.

– Привет, ребята, – сказал он, когда они вышли из машины. – Нюся, открывай багажник, я сумку с продуктами переложу.

Сумка оказалась достаточно большой и тяжелой. Видно было, что друг Толика действительно заботится о своей бабушке. Похвально.

– А почему Илья сам поехать не может? – рассеянно спросила Нюся, наблюдая за тем, как Костя и Толик грузят сумки в ее багажник.

– А у него подписка о невыезде, – пояснил Толик. – Он проходит свидетелем по какому-то уголовному делу.

Нюся краем глаза заметила, как замер Костя.

– Толик, ты ведь со мной один институт окончил, – быстро среагировала она. – Ты же экзамены сдавал. Ты же у нас юрист дипломированный. А раз так, то не можешь не знать, что свидетелю не могут дать такую меру пресечения, как подписка о невыезде. Это по закону невозможно. Максимум ему может быть вынесено обязательство о явке в рамках статьи 102 УПК РФ, а оно лишь вынуждает сообщать следствию о месте своего пребывания и являться по первому требованию дознавателя. И почему тогда, спрашивается, Илья не может проведать бабушку?

– Да не знаю я, – махнул рукой Толик. – И не лови ты меня на незнании законов.