Экспаты - Крис Павон

На экран выскочило диалоговое окно.

— Имя пользователя, — сказал он, — такое: AEMSPM217. Код доступа: MEMCWP718.

Она записала эти две последовательности, прежде чем набрать их на клавиатуре, оставила себе для памяти — они были слишком сложны для мгновенного запоминания. Мысли неслись галопом, пытаясь определить, что могут обозначать эти цифры, но ничего путного в голову не приходило. Ничего знакомого.

— Что это за цифры?

— Их выдал генератор произвольных чисел. А я запомнил.

— Зачем?

— Затем, чтобы получить абсолютно непробиваемый код. А теперь, пожалуйста, два раза кликни по верхней иконке. Синее «I».

Это позволило открыть приложение, на экране замелькал незнакомый логотип, потом открылось маленькое окно, еще одна серия букв и цифр — полная тарабарщина.

— Прочти мне все, что там есть.

— Это тоже выдал генератор произвольных чисел?

Он не ответил.

— Зачем тебе это?

— Кэт! Перестань!

— Черт бы тебя подрал, Декстер! Ты же ничего мне не рассказываешь!

Он тяжко вздохнул.

— Это программа, которая вырабатывает меняющиеся пароли. С ее помощью я открываю свои файлы. Каждый день — новый код.

— А тебе не кажется это несколько странным?

— Не кажется. Это то, чем я занимаюсь, Кэт. Работа у меня такая. И что тут странного?

— Нет, я… Я не то хотела сказать… Извини.

— Ладно, о’кей. Прочти мне, пожалуйста, новый код.

— CMB011999. — Она тут же записала его и для себя. Он повторил.

— А почему ты не держишь эту программу в своем компьютере?

Он снова вздохнул, прежде чем ответить:

— Потому что все компоненты многоэтапной системы безопасности необходимо хранить по отдельности. Не важно, насколько хороша система защиты, любой компьютер, включая мой, подвержен хакерским атакам. Любой компьютер, любую систему можно взломать. Любой компьютер могут украсть. Или правоохранительные органы могут его конфисковать. Он может взорваться, сгореть, если вылить на него литр керосина, его могут разбить какой-нибудь железякой, стереть память с помощью портативного низковольтного электромагнитного излучателя.

— Ха!

— Вот поэтому я и записал на флешку все случайно генерированные коды и пользуюсь меняющимися паролями, созданными с помощью внешнего устройства. Твое любопытство удовлетворено?

— Да.

— Прекрасно. Значит, я могу вернуться к работе?

Он отключился. Кейт уставилась на диалоговые окна на экране, потом резко поднялась со стула.

Снова на улице, на мокрых и скользких булыжниках мостовой, в плотном ледяном тумане, мимо тихих особняков и кварталов рядом со своим домом, через скромную Пляс-дю-Театр, мимо бетонного колпака над общей парковочной площадкой рядом с маленьким театром, по узким, засаженным по краю деревьями тротуарам рю Бомон — дорогие магазины детской одежды, шоколада, антиквариата, шикарно одетые женщины заходят на ленч в роскошные рестораны, японки и итальянки, — потом следует запруженный транспортом перекресток, пересечение с улицей де ла Порт-Нев, и снова на безвкусный бульвар Руаяль. И все время в нервном напряжении.

Кейт натянула перчатки.

Она вновь оказалась в бетонном бункере офисного здания. Поднялась в пустом лифте, прошла по длинному серому коридору и снова ступила в маленькую темную переднюю. Пальцы замерли над светящейся клавиатурой электронного замка. Она ощущала, как от кнопок исходят слабые электрические разряды, пробивая расстояние в сантиметр, отделявшее их от ее пальцев, как они проходят сквозь нее. Словно дрожь предвкушения.

Код наверняка не сегодняшний, только что сменившийся; вряд ли Декстер полагается на память флешки, чтобы попасть к себе в офис. Это, наверное — нет, наверняка! — должен быть код, который он знает на память, он точно такой же каждый день, он не меняется. Это явно тот самый пароль, который он ей сообщил так неохотно. Она повторила это себе раз десять, нет, двадцать, пока шла сюда; это должен быть тот же самый пароль. Должен.

А разве нельзя допустить, что, введя неправильный пароль, она будет заперта в этой маленькой передней до прибытия полиции? Или ее ударит током?

Ей не нужно было сверяться с записью на бумажке, которую она держала в левой руке. Она набрала M, потом E и быстро остальное: MCWP и 718.

Затем нажала на кнопку с зеленой стрелкой и замерла в ожидании, затаив дыхание…

«Code bon».[69]

Замок щелкнул. Она выдохнула и распахнула дверь.

Перед ней был еще один типично мужской офис, частное помещение, секретное, тайное, закрытое для реальных жен, так сказать, патентованных. Бумаги валяются. Фотографии в рамках — Кейт и мальчики, отдельно и вместе. Даже их свадебная фотография, черно-белая, незнакомый ей снимок, о существовании которого она и не подозревала и уж тем более не отдавала вставить в рамку, не перевозила через океан и не вешала на стену в этом тайном помещении.

Она даже испытала некоторое облегчение при виде этого фото, словно получив доказательство чего-то хорошего, доброго.

Письменный стол, настольный компьютер, телефон, какой-то очень сложный калькулятор, принтер. Совершенно нормальные, обычные вещи, ручки, степлер, папки, «исходящая почта», зажимы для бумаг и скоросшиватели.

Полки, уставленные коробками с бумагами, с крупными этикетками, написанными от руки, TECH, BIOMED, MFTG, REAL EST DERIV. Пачки газет — «Файнэншнл таймс», «Инститьюшнл инвестор».

Она не могла понять, для чего все эти вещи. Нет, понимала, что это такое, но зачем собрано здесь?

Кейт села на вращающийся стул, высокий, эргономический, удобный, с изменяемой высотой сиденья. Посмотрела на экран дисплея, на клавиатуру, мышь и динамики, на наушники и внешний драйвер, на странную непонятную панель с окошком.

Нажала на кнопку «Вкл.», прислушалась к жужжанию компа, глядя на загорающийся экран. И по какому-то наитию ввела имя пользователя и пароль, затаив дыхание и волнуясь, что в лэптопе Декстера и в этом компьютере используются разные системы безопасности, но тем не менее продолжая убеждать себя в обратном.

Так оно и оказалось.

Экран мигнул, из черного стал белым, зажужжал жесткий диск, открылось диалоговое окно, потом возник красный восклицательный знак и указание: «Проверка отпечатка пальца».

Кейт посмотрела на странную панель на столе и поняла, для чего она нужна. Снова поражение.

Она выключила компьютер.

Потом подошла к книжным полкам и стала доставать бумаги из коробок, просматривать толстые пачки профессионально распечатанных отчетов о доходах, рекламных проспектов, информационных брошюр для потенциальных инвесторов, протоколов собраний акционеров — отличная мелованная бумага, многоцветные шрифты и диаграммы взлетов и падений курсов акций, оси координат, огромные хвастливые цифры в правом нижнем углу — сотни миллионов, тысячи миллионов.

Были там и графики и таблицы, с комментариями и пометками, сложенные вдвое, с потрепанными углами, с множеством замечаний. Обведенные кружками цифры, стрелки-указатели. Записи на полях, нацарапанные как курица лапой.

И это офис?! Нет, это не офис специалиста по системам безопасности. Это рабочее место банкира-инвестора. Или управляющего каким-нибудь трастовым фондом. Или советника по финансовым вопросам. Все эти вещи принадлежат человеку, который занимается совсем не тем, чем занят ее муж; в этом помещении обитает некто, ее мужем не являющийся.

Кейт снова огляделась, пробежав глазами по ровненько висящим фотографиям, по окнам, выходящим на улицу с медленным движением, на офисное здание через дорогу, такое же уродливое, как это, но продукт иной архитектурной причуды. Потом поймала свое отражение в стекле, и это отвлекло ее от реальности, и она прошлась взглядом по всей комнате, как бы вывернутой наизнанку, в которой углы находятся в противоположных концах, и в одном из них висел ужасный предмет, там, где две стены сходились с потолком, и она резко обернулась в панике, в жуткой панике, поэтому сперва обратилась не к тому углу, потом определила нужный, подошла к этому предмету, сделав шаг, потом еще один, и тогда поняла — и утвердилась в этой мысли, — что предмет, на который она смотрит, тот, что висит в углу под потолком, это устройство, аппарат, он тоже смотрит на нее, этот кусочек стекла размером с монету, заключенный в пластиковый корпус.

Видеокамера.

Сорок минут спустя она уже сидела в машине и дожидалась, когда пробьет три часа. Снова все то же самое. Моросящий дождик превратился в настоящий ливень, который никак не проигнорируешь. В ледяной ливень.

Она смотрела, как другие мамаши бегут во двор школы, сжимая в руках зонтики, поплотнее запахивая плащи, как вода стекает по нейлону, и коже, и прорезиненной ткани. Некоторые тащили младенцев и малышей постарше, заталкивали их на детские сиденья машин или в прогулочные коляски, борясь с ледяным потоком, льющимся сверху. Какой ужас.