Вертикаль жизни. Победители и побежденные - Семен Малков

Услыхав фамилию отца, Тёма обомлел, и дальше слова капитана долетали до него, как сквозь вату. А тот продолжал:

— Медсестра была поймана на краже лекарств, и Наумов ее уволил. Дезертир потребовал взять обратно, пригрозив «замочить», но ему было отказано.

— А как узнали, что сегодня они пойдут на дело? — спросил лейтенант, командир их бригады.

— Часовой у склада моряков сообщил. С ним дезертир корешился, водку распивал. Патроны просил к пистолету, и тот ему их дал, — с усмешкой ответил капитан.

— Зачем? — непроизвольно вырвалось у Тёмы.

— Для того, чтобы не спугнуть и все узнать, — серьезно ответил капитан. — Часовой этот — не простой солдат, а офицер СМЕРШа. Они на всех складах с оружием расставлены. Ты, Наумов, не волнуйся, — усмехнулся он. — Мы их по дороге возьмем, не дадим убить твоего батьку.

Бандитов задержали во втором часу ночи за полкилометра от госпиталя на шоссе у военно-морской части. Без единого выстрела. Засада расположилась по обе стороны шоссе, спрятавшись за кустами на опушке леса. Ждали больше часа и продрогли, пока не увидели идущую по дороге троицу. Как только она поравнялась с засадой, по условному знаку все с диким криком выскочили. От неожиданности или с перепугу бандиты даже не пытались оказать сопротивления.

Тёму в армию не призвали. После экзаменов всех ребят из их группы автоматически перевели с подготовительного отделения на первый курс МАИ. Он попал на самолетостроительный факультет и уже приступил к занятиям, когда его отец неожиданно получил письмо от Батурина. В нем Иван Гаврилович писал:

Уважаемый Сергей Ильич! Я и все сослуживцы по госпиталю 3405 низко тебе кланяемся и шлем свой фронтовой привет! Надеюсь, что ты жив-здоров и, как всегда, бодр и энергичен. Если все еще на меня обижаешься, то напрасно! Я ведь очень уважал и ценил тебя как работника. В рекомендации не отказал, а лишь попросил немного повременить, для большей уверенности. А ты полез в бутылку.

Теперь жалею, что тогда перестраховался, потому что нельзя было с тобой расставаться. В интересах дела, которое превыше всего! Новый начальник оказался редкостным говнюком. Не только ленивым и чрезмерно пьющим, но еще и нечистым на руку. В общем, его от нас убрали, я его временно замещаю, и все вспоминают тебя. Лучшего начальника нам не надо.

Приезжай, дорогой Сергей Ильич! Мы все тебя об этом просим. Если согласишься, добьемся твоего перевода. Я сожалею, что тогда между нами пробежала черная кошка, и признаю, что был не прав. На расстоянии все лучше оцениваешь. Не сомневайся, теперь мы тебя без проволочек примем в партию.

В общем, мы тебя ждем! Передай мой привет супруге, детям и поцелуй за меня маленькую Викочку.

Твой замполит Иван Батурин.

P.S. Сейчас госпиталь находится в селе Брюховичи. Это очень красивое место в окрестностях Львова. Для тебя и семьи приготовлена удобная вилла рядом с госпиталем, в местечке Лончики.

Получив письмо, Сергей Ильич затосковал. Он предвидел, что скажет на это его жена. Так оно и вышло.

— Разве нам здесь плохо? От добра добра не ищут! — Она наотрез отказалась ехать во Львов. — И Тёмочке надо учиться. С кем мы его оставим?

Однако Сергей Ильич не смог «наступить на горло собственной песне» и отказаться от реальной возможности снова стать членом партии. И он решился. Ничего не сказав, телеграфировал Батурину о своем согласии и, только когда сообщили, что должен явиться за новым назначением, объявил об этом жене.

— Анечка! Надеюсь, ты меня поймешь и простишь, — сказал ей тихо Сергей Ильич, виновато отводя глаза. — Я назначен во Львов. Если не захотите поехать, оставайтесь. Приложу все силы, чтобы вы здесь не нуждались.

Сергей Ильич замолчал, готовясь к скандалу, но Анна Михеевна была умным и сердечным человеком. Осознав, что ничего не изменишь, и, понимая причину, побудившую мужа принять такое решение, спокойно сказала:

— Ну что ж. Значит, так тому и быть. Да и тебя, — с усмешкой взглянула на мужа, — нельзя отпускать одного. А то опять в партию не примут, — и озабоченно добавила: — Вот только Тёмочке очень трудно придется здесь одному. Но что делать? Будем посылать ему продукты и попросим Диму присмотреть за ним и помочь, если понадобится. Он еще не женился?

— Нет, вроде бы, — повеселев, ответил Сергей Ильич. — Только еще собирается.

— А баба Ада не может пожить в Москве с Темой? — с надеждой посмотрела на мужа Анна Михеевна.

— Исключено, — покачал головой Сергей Ильич. — Сама знаешь, как мама религиозна. Она никуда не поедет от своих старух. Так что, Анечка, давай собираться! А наш сын уже большой и не пропадет.

Через несколько дней Тёма остался совершенно один в пустой московской квартире на Покровке, если не считать «божьего одуванчика» — Дуняши.

Глава 12

Великая победа

Тёме запомнилась эта осень тем, что он постоянно хотел есть. Продукты, которые оставила мать, быстро кончились. Наверное, потому, что Дуняша, взявшаяся готовить ему завтраки, использовала их также и для себя. Вспомнив, что одной из причин смерти бабушки Веры было плохое питание, Тёма даже заподозрил, что она голодала не столько из-за тоски по дочери Инне, сколько вследствие того, что ее объедала соседка. Но, как говорится: не пойман — не вор.

Уходя утром в институт, Тёма, как правило, ел какую-нибудь жиденькую кашку и ее же, если оставалась, доедал приходя поздно вечером домой. В обед, сдав талоны от своей карточки в столовую института, обычно получал водянистую похлебку из кислой капусты и вареную картошку с морковной котлетой. Несмотря на такое скудное питание, студенты не только прилежно учились, но и занимались спортом.

Тёма, который и раньше хорошо катался на коньках и лыжах, сразу же записался в эти секции спортклуба МАИ, а вместе со своим новым другом Васей Назаровым еще и в секцию бокса. Отец Васи служил на Дальнем Востоке, помощи семье не оказывал, и они тоже недоедали. Но молодость — великая сила! И вечно полуголодные они после занятий не только бегали на лыжах, играли в русский хоккей и дрались на ринге, но вдобавок ездили по стадионам и спортзалам смотреть соревнования — будь то плавание или матчи по баскетболу. От недоедания они были очень худы и плохо росли, но, несмотря на это, энергия била через край.

Тёма с Василием были почти неразлучны. Назаров часто оставался у него ночевать, так как они допоздна занимались по математике, физике и химии, которые Ваське давались тяжело. В секции бокса их тоже поначалу поставили в одну пару. Но оба были азартными, стремились к победе и, входя в раж, нещадно колотили друг друга. Поневоле возникало озлобление и, осознав, что это угрожает их дружбе, попросили тренера, чтобы тот их развел.

Единственным развлечением, не считая спортивных соревнований, было кино. Этот период отличался расцветом дружбы с западными союзниками, и на экранах появились прекрасные американские и английские фильмы. Народ, уставший от жестокой войны и тяжелых переживаний, жаждал отдохновения. Особенно охотно люди смотрели веселые кинокомедии «Тетка Чарлея» и «Мистер Питкин в тылу врага», на которых можно было посмеяться до упаду.

Однако с деньгами дело обстояло туго. В это время в Москве уже начала оживать торговля. Постепенно в столицу возвращалось население и открывались магазины. Кипела жизнь на продуктовых и вещевых рынках. Многим торговцам требовалась помощь, рабочих рук не хватало, находилось дело и для студентов. Само собой, это шло в ущерб занятиям, но неплохо пополнило бюджет.

— Знаешь, Тёмка, пожалуй, я куплю для мамы красивое платье, — мечтательно произнес Василий, пересчитав деньги, которые каждому из них вручил торговец картошкой за то, что помогли перевезти товар с пригородного вокзала на Центральный рынок. — У нее день рождения, а надеть нечего. Она все с себя продала, когда голодали.

— Ты бы лучше галоши себе купил на ботинки. Они же у тебя каши просят, — посоветовал Тёма. — Вон как носом шмыгаешь, заболеть можешь! Ну зачем ей сейчас нарядное платье? Подари духи или цветы.

— Нет, это не то! — тряхнул головой Василий. — Мама обносилась, и новое платье ее порадует. А потом, представляешь: вдруг вернется отец? — снова помечтал он. — Как же она покажется ему в таком виде?

В то время на московских базарах было полно воров и всяческого жулья. Вовсю орудовали карманники. Заманивали в укромные места, отнимая товар и деньги. Надували простаков «наперсточники» и шулера. Сбывали краденое всякого рода подонки. На одного из них и нарвался Василий.

Они уже больше часа топтались на рынке и два раза прошли все ряды. Товаров с рук продавалось много, выбор платьев был большой, но друг все еще не мог решить, что ему больше нравится.