Перстень русского дракона - Виктория Лисовская

— Ай, как тебе не повезло!

— Да, точно! Пришлось с ведьмой разводиться, но маленькую принцессу мне не отдали! — злобно заявил Славик.

— И тогда принц переключился на других принцев?

— А что, нельзя? Ему, если честно, всегда другие принцы нравились, сложно ему было в гомофобном обществе жить. И вот познакомился принц в одном клубе…

— Не в «Голубом койоте» ли?

— Ага, в нем в самом. Познакомился с другим одиноким жалким принцем, полюбил его всей душой. А тот принц мечтал о деньгах, больших деньгах. Причем чтобы деньги сами к нему текли со всех сторон. И придумали они вместе одну идейку — организовать супермузей чуда-юда, чтобы поднять туризм родного края! — криво ухмыльнулся Славик.

— Сергей Авдюшин — твой любовник?! — удивилась Таня.

— Ты все-таки не толерантная совсем, — захихикал коллега. — И шампунь, кстати, у тебя фиговый, кончики от него секутся.

— Насчет шампуня мне нравится, а насчет любовника мог бы и получше выбрать.

— О вкусах не спорят, — пожал плечами злодей. — Так вот бизнес мог вполне процветать, причем эта легенда о монстре с глубины волнует население уже не одно столетие. А так одним выстрелом двух зайцев можно было убить.

— И дочь выкрасть, и легенду о Бросне подкрепить! — кивнула Таня. — Но Аня же видела дракона?

— Она видела голову дракона, муляж головы. Он сделан очень профессионально, и пятилетний ребенок не способен отличить ее от настоящего чудовища. Я еще порезался сильно, когда надевал эту хрень на голову.

— Это твоя кровь была? Понятно, почему группа крови совпала с девочкой, кровь отца и дочери. Как все просто! Я точно дура! Но как ты узнал?

— Как узнал что? Я там рядом с друзьями на шашлыках был, увидел, как Светка с каким-то хмырем сидит, а дочь отгоняет, ну, я решил им всем отомстить, — захохотал Славик.

— Ясно с этим, а кольцо ты зачем у своего дружка стянул? Зачем погром устроил в музее? Это же ты там был? — блеснула глазками Таня.

— Опять ты права. Как бесит, что ты всегда права! Ты знаешь, сколько стоит это колечко? Мне с дочей денежки очень понадобятся!

— А как же Сергей?

— А Сергей ничего, оботрется, нового мужика себе найдет, не пропадет! Все, хватит болтать! Прости, Таня, се ля ви, как говорится! — Славик достал зажигалку, включил огонек.

6 августа 1868 г. Тверская губерния. Утро

Присутствие на завтраке исправника Иосифа Вальдемаровича Сиропского удивило многих гостей.

— Доброе утро, а что случилось? Почему официальные лица здесь? — громким шепотом на ухо Семену поинтересовался художник Иван.

Эти слова услышал Лука Матвеевич, с непременной кислой улыбкой он ответил:

— Уважаемые гости имения Опалиха, от своего лица и от всех обитателей дома я выражаю вам огромную благодарность за то, что оказали нам честь — посетили наш скромный праздник, поздравили моего сына с днем тезоименитства. А сейчас я хочу представить всем, кто еще не узнал, нашего исправника уезда Иосифа Вальдемаровича Сиропского.

Исправник чинно всем поклонился.

Федор Москвин и Семен пожали ему руку, Жан Мануа хмуро кивнул, а Петя благосклонно улыбнулся, Яков Борисович продолжал размазывать кашу по бороде и на представителя власти совсем не обратил внимания.

— Итак, что же делает Иосиф Вальдемарович на завтраке? Вы так и не ответили, — с вызовом заявил Мануа.

— Не волнуйтесь, Иван, не знаю, как вас по батюшке! Не волнуйтесь, — успокаивающе пожал плечами Спасский.

— Меня зовут Жан. — Иван-Жан плюхнулся снова на стул. — А в Париже отчества вообще не приняты.

— К вашему отчеству мы сегодня еще вернемся, — послал художнику ослепительную улыбку литератор. — Причину, побудившую пригласить исправника, вы все отлично знаете.

— Смерть Луизы Генриховны? — ахнул Петя.

— Да, я смею заметить — повторная смерть Луизы Генриховны.

— Повторная? — теперь ахнули почти все собравшиеся.

— Как это повторная? — спросил Федор Григорьевич. — Попрошу объяснить вас, уважаемый Лука Матвеевич.

— Я тоже хотел бы узнать, общая картина мне ясна, но некоторых подробностей не хватает, пока мозаика не складывается. Помочь объяснить суть происходящего поможет… Глашенька, заходите… Поможет Глафира Кузьминична, помощница самого лучшего детектива города Санкт-Петербурга.

Аристарх Венедиктович важно кивнул всем присутствующим.

Глафира зашла в столовую и замерла посреди комнаты.

Десятки глаз устремились на отважную горничную. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и начала рассказывать:

— Доброе утро всем. Как правильно отметил Лука Матвеевич, я постараюсь объяснить, что же здесь происходит.

— Да уж, потрудитесь. А то нам нужно в Вишневку ехать, у меня портрет Матильды Львовны не закончен. — Жан кинул на Метинскую влюбленный взгляд.

— Хорошо, Жан, я постараюсь не задерживаться. Раз вы спешите, можем начать именно с вас, — ехидно улыбнулась девушка. — Вот, господин Спасский не мог назвать вас по отчеству, не знает его. Но я, думаю, могу помочь вам в определении вашего отчества.

— Ну, знаете ли… Не думаю, что мое отчество может помочь в деле о смерти Луизы Генриховны. И вообще всем известно, что ее Змей съел, — послал в ответ самую свою ослепительную улыбку Жан.

— А я считаю, что все дело как раз таки в вашем отчестве, так ведь, Иван Яковлевич? — прямо глядя ему в глаза, твердо сказала Глафира.

Жан Мануа побледнел, Спасский удивленно вскинул взгляд, Метинская с сомнением посмотрела на пускающего пузыри в кашу Якова Голощекина.

— Что за чушь? — подскочил с места Жан.

— Сядьте на место, — сурово сказал ему Иосиф Вальдемарович, — пусть девушка закончит свою мысль.

— Не буду я эти бредни слушать, я известный художник, что за гнусные инсинуации! — Жан-Иван принялся выбираться из-за стола.

— А ну, сядь, быстро! — громко рявкнул на него Лука Матвеевич, и Иван опустился на стул.

Глаша с благодарностью взглянула на литератора.

— Да, позвольте мне рассказать. Итак, сейчас я объясню, с чего я взяла, что Иван имеет отношение к хозяину Вишневки Якову Борисовичу. — При этих словах Голощекин оторвался от каши и даже осмысленным взглядом огляделся вокруг. —

До несчастного случая на охоте Яков Борисович Голощекин отличался хорошим физическим здоровьем и большой любовью к женскому полу. Все свидетели в один голос сообщают об этом. Его сыну Ивану Яковлевичу тоже достался такой бурный темперамент, о его любовных похождениях тоже судачат в деревне.

Жан Мануа хмыкнул при этих словах.

— Мало ли кто за бабами бегает, что, все родственники, что ли? — подал голос Федор Москвин, за что тут же получил колючий взгляд от своей супруги.

— Мало или много, не знаю. Но здесь сходство отца с сыном присутствует. Далее, несколько дней назад я разговаривала с Клавдией, матерью Жана. Так вот она сообщила о своей дивной