Кризис чёрного флота-3: Испытание тирана - Майкл Кьюб-Макдауэлл

Донесения, приходившие во время боя от оперативных групп, атаковавших врага в других системах, сообщали о том же, что происходило у Н'Зота: имперские корабли ушли в гиперпространство, но ни один йеветский корабль не сдался и не отступил. Йеветы сражались с самоубийственной храбростью, до последнего корабля, до последнего истребителя.

А'Бат за все тридцать лет службы не видел ничего подобного, и это потрясло его.

После боя, беседуя с капитаном Морано в кают-компании «Отважного», он сказал:

— Я еще не встречал врагов, сражавшихся с такой ненавистью. Они словно хотели погибнуть: В конце боя я уже искал возможность не уничтожать последние оставшиеся несколько кораблей. Если бы они дали мне хоть какой-нибудь шанс пощадить их, если бы они просто отступили, я не приказал бы их преследовать:

Морано встряхнул головой.

— Они не дали вам такого шанса. Нельзя щадить того, кто хочет любой ценой вцепиться тебе в глотку.

— Да:

Просматривая длинный список потерь, А'Бат указал на один пункт:

— Здесь ошибка. Капитан Тегетт не покидал «Манджур». Его истребитель пилотировал кто-то другой. Кто — до сих пор неизвестно.

Морано вздохнул.

— Жаль. Испорчена героическая история для новостей: капитан спас свой крейсер, таранив бомбардировщик-самоубийцу.

А'Бат сказал:

— Здесь много таких историй, и не все они, к сожалению, могут быть рассказаны. Какую цену нам пришлось заплатить:

— Пересмотрели свое мнение, генерал?

— Нет. То, что я сказал до этого, о своем желании пощадить их в конце — я рад, что не пощадил их.

— Понимаю вас, сэр.

Генерал встряхнул головой.

— Похоже, вы не совсем понимаете. Представьте себе, если бы у них хватило терпения ждать следующие десять лет, изучать нас, восстанавливать свой флот? Нет, капитан, я рад, что мы сделали это сейчас, до того, как йеветы стали сильнее нас.

А'Бат выключил ноутбук.

— Надеюсь, что мы найдем способ, чтобы они никогда больше не построили флот.

Руки и ноги Найла Спаара были связаны пластиловым кабелем, но даже в таком положении он попытался наброситься на Сайла Сореннена, когда имперский офицер зашел в туннель доступа к спасательной капсуле мостика. Разумеется, попытка была неудачной. Лейтенант Гар, один из четырех охранников, просто дернул за кабель, повалив йевету на палубу.

Сореннен подошел ближе.

— Я даже не знаю, что следует сделать с тобой, поганая тварь, за двенадцать лет страданий и гибель стольких моих друзей. Ясно, что просто убить тебя — слишком легкий конец. Не важно, как я это сделаю, и сколько это будет длиться — все равно, я буду видеть во сне лица тех, кто не вернулся домой вместе с нами, и буду при этом чувствовать, что ты, ублюдок, сдох слишком легко.

Имперский офицер, вздохнув, продолжил:

— Но все же, ты заслуживаешь смерти. И единственная вещь, которая поможет мне ответить моим погибшим друзьям — это то, что я заставил тебя ждать смерти. Долго ждать: И быть при этом уверенным, что мое лицо не исчезнет из твоей памяти, пока ты ждешь.

Сореннен склонился над лежащим Найлом Спааром.

— До того, как я получил назначение на «Устрашающий», я принимал участие в исследовании физики гиперпространства. Мы пытались научиться сбрасывать бомбы из гиперпространства. Но так и не научились. Видишь ли, не важно, каким образом ты войдешь в эту волшебную дверь — чтобы открыть ее снова, тебе понадобится гиперпривод. Все, что мы запускали в гиперпространство, просто оставалось там. Мы даже как-то взяли дрона и взорвали его в гиперпространстве, чтобы посмотреть, сможет ли это открыть выход. Ни один обломок не появился, все осталось там.

Он махнул рукой капитану Айстерну, тот подошел к люку спасательной капсулы и открыл его. Лейтенант Гар и еще один охранник подняли Найла Спаара. Вицекороль продолжал хранить молчание, его лицо выражало только презрение и надменность.

Сореннен подошел так близко, что его дыхание коснулось лица вице-короля.

— Я не знаю, сколько ты там проживешь. Знаю только, что ты там сдохнешь.

Отойдя, майор наблюдал, как охранники засунули Найла Спаара в капсулу и закрыли люк.

— Сделай одолжение, подыхай помедленнее.

Сореннен нажал переключатель. Капсула с ревом вырвалась из туннеля и улетела в забвение.

Джотто Эккельс смотрел на экран сенсорной станции с благоговением, близким к религиозному. Ему еще не приходилось видеть такую вещь, как функционирующий корабль мертвой расы. Это событие было достойно встать рядом с величайшими археологическими находками современности — Теневой комнатой-ловушкой на Лайоке, Форанским космическим зондом:

Но это была не только радость, но и большая ответственность. Дрейсс и Мокем погибли в комнате-ловушке, Форанский зонд погиб в пожаре, вызванном невнимательностью исследователей.

Но Паккпекатт и его помощники, казалось, не думали об ответственности перед историей. Они немедленно приступили к выполнению своего плана.

Плэйк спросил:

— Что мы сообщим в штаб, полковник?

— Только сообщение о контакте. Спутник готов?

Тэйсден ответил:

— Да, сэр.

— Запускайте.

Эккельс спросил:

— Полковник, можно мне связаться с «Пенга Рифтом»?

— Конечно.

Эккельс проинформировал капитана Барджеса о ситуации, приказав не рисковать найденными артефактами и в случае угрозы сразу уходить в гиперпространство.

Тэйсден доложил:

— Спутник запущен, активирован и выходит на позицию.

Паккпекатт повернулся к Эккельсу.

— Доктор, вы не собираетесь возвращаться?

— Куда?

— На «Пенга Рифт».

— Чтобы прятаться на другой стороне планеты? Ну нет, полковник, я думаю, я мог бы принести больше пользы здесь.

Эккельс думал только об одном: «Хорошо, командуй, если хочешь. Позволь только мне быть здесь, когда дверь откроется:»

Паккпекатт махнул рукой.

— Если вы не нужны на «Пенга Рифте», мы воспользуемся преимуществом вашего присутствия. Агент Плэйк, ознакомьте доктора с оборудованием.

Лобот обнаружил, что, подключив свой интерфейс к Страннику, он начал терять возможность общаться с Ландо и дроидами. Связь была такой сложной, а структуры данных настолько чужими, что контакт с кораблем отнимал все внимание и ресурсы Лобота.

Даже попытка перевести информацию Странника на общий язык и озвучить ее, оказалась очень сложной. Через некоторое время Лобот обнаружил, что он начинает думать алгоритмами Странника. В сообществе киборгов такое явление называлось «опасностью системной интеграции», грозившей потерей личности.

Ландо понял только, что Лобот подключился к машине, которая может забрать его разум. Понаблюдав за Лоботом некоторое время, Ландо пришел к выводу, что нужно систематически делать перерывы в соединении, и заставлял Лобота соблюдать их. За время полета к Мельте Обез Лобот провел подключенным к Страннику не более часа.

Даже это время было уступкой Лоботу, который утверждал, что чем дольше будет соединение, тем продуктивнее результат.

Лобот объяснил Ландо:

— Странник не знает, кто или что он. Он только знает, что он делает.

Корабль «защищал-от-повреждений», «выращивал-и-воспитывал», «лечил-икормил», «спасал-от-хищников», «сохранял-и-поддерживал», что Лобот мог истолковать как яйцо, куколку или родителя. Существ в капсулах корабль называл «спящими», «хранителями», «жертвами», «руководителями»: — половина из этих определений указывала на то, что они являются частью корабля, а другая половина указывала на то, что они — нечто отдельное.

— Я не думаю, что корабль знает что-то еще. Странно, что такое физически совершенное существо не имеет даже самосознания ребенка или чувства цели. Он осознает процессы, которые происходят в нем, но не более того. Думаю даже, что он понимает, где находится, не более чем семя, брошенное в землю.

Ландо разочарованно сказал:

— Если он нас не слушается, я не вижу, что можно извлечь полезного из общения с ним. Если ты хочешь продолжить с ним общаться, по крайней мере, не забывай делать перерывы.

Сейчас они имели доступ во все помещения корабля, но Ландо уже не испытывал интереса исследовать их. Он отключил обоих дроидов, чтобы не расходовать зря их энергию, и большую часть времени проводил, плавая в невесомости в комнате № 229. Топливо в его ракетном ранце почти закончилось, но это было лишь предлогом, чтобы скрыть отчаяние, охватившее его.

Лобот, связавшись с Ландо по комлинку, пытался поговорить о его состоянии:

— Ландо, за все время наших путешествий я только один раз видел тебя в таком состоянии. Это было, когда та женщина, Сарра Долас, перешла на сторону Нарки Тобба. Только тогда ты сложил руки, не пытаясь выиграть игру, которая не может быть выиграна. Что в этот раз?

— Ничего. Я сделал все, что мог. И ничего из сделанного не улучшило нашего положения. Сейчас ты говоришь, что корабль направляется домой. Я жду, когда будет сыграна эта последняя карта.