Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рядом с кайфующим Петром Анатольевичем пластмассовой куклой застыла строгого вида тетенька в узкой юбке и застегнутой под горло белой накрахмаленной рубашке, с «гулькой» на макушке и бейджиком на кармашке. На нем было крупно написано название компании господина Пичугина-Бенуа.
Тетенька разительно контрастировала с окружающей обстановкой, а Петр Анатольевич – с тетенькой.
Неуместными темными пятнами смотрелись и крупные мужчины в черных костюмах, двое из которых истуканами стояли справа и слева от качели-лавочки. Еще двое помещались в одной из «лодочек» винтажного аттракциона, какой в советские времена имелся в каждом парке культуры.
Лодочка маятником качалась туда-сюда, и люди в черном стояли в ней, как два Харона – зловещие и мрачные до крайности. Несколько сглаживала тягостное впечатление легкая физкультура, которой они были вынуждены предаваться, чтобы лодочка не остановилась: регулярные неглубокие приседания в исполнении невозмутимых истуканов выглядели комично.
Я подошла (истуканы по обе стороны лавочки-качели напряглись еще больше), поприветствовала странную компанию и лично ее предводителя:
– Всем здрасьте, добрый день, Петр Анатольевич!
– Елена! – Пичугин-Бенуа открыл глаза и улыбнулся так радостно, словно мы были добрыми друзьями.
А ведь не были. В последний раз, когда мы виделись, я уличила его в одном неблаговидном поступке и помешала совершению другого.
Очевидно, у крупных дельцов свои представления о морали. Похоже, Петр Анатольевич счел и свои, и мои действия вполне допустимыми, на меня не затаил зла, за собой не чувствовал вины.
– А я вам место занял! – похвалился он и согнул ноги, останавливая движение своего деревянного трона. – Прошу!
Накрахмаленная тетенька ожила, поспешно вскочила с качельки, зацокала каблучками в сторону, но далеко не ушла, встала рядом с ближайшим деревцем и снова замерла. Я оценила ситуацию – Пичугин-Бенуа явно не собирался менять дислокацию – и опустилась на слегка волнующийся диванчик.
Петр Анатольевич оттолкнулся от досок настила ногами в щегольских туфлях ручной работы, и качели-лавочка снова пришли в движение.
– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – сказала я, порадовавшись, что не послушалась тетушку и не нарядилась, как накрахмаленная тетенька.
Смотрелась бы сейчас сущей идиоткой.
– Вы задели мою чувствительную струнку, – признался Пичугин-Бенуа. – Госпожа Федоскина сказала, вам крайне важно мое экспертное мнение о каких‑то произведениях искусства. Мне это лестно. Но о чем конкретно речь? О современной живописи?
– О живописи, – подтвердила я, – но только не современной, а наскальной.
– О?
Качелька дернулась: удивленный Петр Анатольевич затормозил ногами.
– Вы знаменитый коллекционер, – я сочла правильным польстить собеседнику, – и вхожи в такие круги, куда нет доступа простым людям.
– Это вы сейчас высказали предположение, что я пополняю свое собрание незаконным путем? – покосился на меня коллекционер.
– Нет, что вы! Просто это ведь очень закрытая сфера, о которой мало что знают широкие массы. – Я прижала руки к груди, признавая себя типичным представителем таковых. – А мне очень нужна информация. Скажите, являются ли произведения искусства эпохи палеолита предметом интереса коллекционеров? Есть ли на них спрос, можно ли их продать?
– Какая интересная постановка вопроса, – пробормотал Пичугин-Бенуа. – Я правильно понимаю, что вы ищете покупателя на такое произведение?
– Нет, я ищу его само, – призналась я. – Понимаете, некие артефакты пещерных времен были украдены, и мне бы понять, с какой целью. Если их можно выгодно продать, это мотив.
– Конечно же, их можно продать, – тонко улыбнулся коллекционер и бизнесмен. – Продать можно все, нужно только знать, как и кому. Вот вы, например, знайте: я с интересом ознакомлюсь с вашими артефактами. С большим, большим интересом! Вполне соответствующим возрасту этих произведений искусства.
– Поняла вас. – Я встала с качелей. – Большое спасибо за консультацию, Петр Анатольевич.
– Удачи в поисках. – Пичугин-Бенуа тоже поднялся. – И держите меня в курсе ваших изысканий, пожалуйста.
Я кивнула, разом и соглашаясь, и прощаясь.
– Но только меня одного! – повысив голос, сказал мне в спину коллекционер. – Не нужно раньше времени расширять круг посвященных!
Я снова кивнула и сошла с деревянного помоста у качелей на мощенную камнем дорожку.
Прошла по ней с десяток метров и оглянулась.
Пичугин-Бенуа в паре со шкафом в черном костюме качался на «лодочке». Глаза он закрыл, лицо подставил солнышку и выглядел абсолютно счастливым.
Как мало, оказывается, нужно для счастья простому русскому олигарху.
Глава 14
Машину мне, машину!
Я вернулась домой и обнаружила, что сына еще нет. Мешать ему, чем бы он ни был занят, не хотелось, но имелся вопрос, который срочно требовал ответа, и я отправила его сообщением: «Колюш, какая машина у Виктора?»
После томительной паузы в ответ прилетело: «У какого Виктора?»
Конечно, сын уже забыл о нашем утреннем разговоре.
«У того Виктора, с которым ты случайно познакомился в лифте, а потом увидел, как в его машину сел парень в голубом. В какую именно машину?» – мне кажется, исчерпывающе сформулировала я.
Признаться, если бы подобный вопрос задали мне самой, я бы в лучшем случае сказала, какого цвета была та машина. Приблизительно, конечно, без уточнения, что это, например, тот белый, который «Айсберг», «Альпийский снег» или «Алмазное серебро».
Да, я знаю, что цветовая гамма автомобилей дивно разнообразна, но не различаю оттенки цвета кузова на глаз. Я же девочка. Если речь о нарядах, то нипочем не спутаю, скажем, «Фуксию» и «Дикую клубнику», а вот с машинами у меня этот номер не пройдет.
Другое дело – мальчики. Сын ответил быстро и тоже исчерпывающе: «Хундай Туссан» цвета «Виктория» – и еще госномер указал! Искать в интернете, как выглядит этот викторианский «Хундай», мне было лень.
– Кыся, – вкрадчиво обратилась я к мужу. – А вот ты можешь отличить «Хундай», который «Туссан», от какого‑то другого, прости господи, «Хундая»?
– От «Санта Фе», что ли? Разумеется, – не отрываясь от работы, уверенно ответил Колян. – «Туссан» на сто пятьдесят пять миллиметров короче, чем «Санта Фе», но при этом у него более объемный багажник.
– И что за цвет «Виктория» – тоже знаешь?
– Конечно. – Муж поднял на меня удивленный взгляд. – Все знают: это серебристый ярко-красный. А что?
– А то, что я хотела бы прогуляться и очень прошу тебя составить мне компанию.
– С удовольствием! Плед, вино, штопор брать?
– Бери, – разрешила я, чтобы не вдаваться в объяснения.
Быстро собравшись, мы вышли на крыльцо, и только там я сообщила супругу настоящую цель прогулки:
– Нужно найти «Хундай Туссан» цвета «Виктория», он принадлежит одному из жильцов, значит, должен стоять у нашего дома. Если искать по номеру, придется бродить по двору, осматривая каждую машину, но, может, ты, как
