Сага о героях. В поисках Пророка. Том I - Макс Ридли Кроу

– Идите за мной.

Озираясь по сторонам, как дети, впервые попавшие на ярмарку, мы пошли за новым проводником. Безмолвная женщина отвела нас к винтовой лестнице, скрытой в нише за книжными стеллажами. Подъем был довольно утомительным, и в абсолютной тишине башни мое собственное дыхание казалось мне оглушительным. Наконец, мы вышли на балкон шестого уровня. Кроме нас, здесь никого не было. Так же, как и внизу, по кругу расположились стеллажи и столы. От центра, где мы находились, в разные стороны лучами расходились коридоры. И что же там было? О да, книги! А также пергаментные и бумажные свитки, глиняные, каменные и деревянные таблички. Бесценные сокровища прошлого. И тишина. Только трещит огонь факелов, да чуть слышны шаги хранителей в белых рясах, что, будто призраки, мелькают то тут, то там…

Брат Рэми огляделся. В глазах его был восторг и недоверие. Кажется, он изо всех сил сдерживался, чтобы не начать с радостным криком бегать вдоль полок. Я, конечно, с трудом представлял себе подобную картину, но хотелось бы посмотреть.

– Здесь вся информация о конце века Землепашца и начале века Танцующей Змеи, – сказала женщина, сопровождающая нас. – Вас никто не потревожит, но хранители будут рядом. Я вынуждена предупредить вас, что за любой ущерб, нанесенный нашим сокровищам, а также за попытку вынести их за пределы башни полагается наказание.

– Смерть? – уточнил Лис.

– Это самое милосердное, – ответила женщина-хранитель. – И люди, пришедшие вместе, будут считаться единомышленниками, а потому понесут наказание как соучастники. Теперь же за дело и помните о времени.

Она надела капюшон и ушла в тень. Едва ли я узнаю ее среди прочих, но это и неважно. Рэми подошел к стеллажу и провел рукой по корешкам книг.

– А здесь есть какие-нибудь подсказки? – поинтересовался я. – Ну, в плане, где искать? И вообще: что искать?

– Нам лучше разделиться, – сказал Рэми. – Про книги и таблички пока можно забыть, сосредоточьте внимание на свитках. Насколько я помню, последователи Лазериана и он сам использовали тонкую кожу.

– Но их здесь сотни! – шепотом воскликнула Айра, потрясенно озираясь. – Как мы узнаем, какие именно нужны?

– А вы читайте, – просто ответил тот. – Надеюсь, грамоте все обучены? Известно, что Пророк отправился на восток нашего континента, но, куда именно? Любое упоминание местности, где он был, может помочь нам обозначить его маршрут.

– Простите мне мою непонятливость, – сдержанно произнес Лис, – но могу ли я узнать, по какой причине это нельзя было выяснить до того, как отправляться в путь? Вы слишком заняты были поимкой язычников и еретиков, чтобы проследить за собственным Пророком?

Рэми шагнул к нему и угрожающе навис над сармантийцем:

– Я не знаю, зачем тебя сюда пустили, но если так сложилось, то лучше помоги. Пожалуйста.

Он развернулся и решительно направился вдоль стеллажей. Лис остался стоять, с удивлением глядя тому в след.

– Не зли Рэми, – попросила Айра, обращаясь к нему. – Это не его вина.

– А чья? – из простого любопытства спросил я.

– Сейчас не совсем подходящее время для пустой болтовни, ты так не находишь? – улыбнулась она. – Давайте сделаем то, что должны.

Легко сказать. Айра ошиблась, сказав, что здесь сотни свитков. Их были тысячи, не меньше. Я только при входе в один из коридоров застрял часа на два. Впрочем, о времени здесь судить было сложно. Я даже не знал, наступила ли уже ночь, или нет. Кожаные свитки гораздо прочнее бумажных, но их недостатком были тусклые символы: прочесть что-то было возможно, лишь поднеся как можно ближе к свету. Глаза мои начали слезиться, слова расплывались. С трудом улавливая смысл написанного, я снова и снова откладывал в сторону очередной бесценный, но бесполезный свиток. «Сказания о короле-Воробье», «О девятом набеге гофов», «Пророчество Эльзы»… Я держал в руках застывшую историю. Только ничего из этого не могло подсказать, куда нам держать путь. Восток велик, и куда именно направил свои стопы светлый Пророк – одному Создателю известно.

Уставшие глаза скользнули по очередному заголовку: «Сказание о золотом гусе». Я собрался отложить этот свиток в сторону, но мне словно кто-то невидимый отвесил подзатыльник: нашел! Я поднес свиток ближе к огню и начал читать:

«Не зная усталости, с восхода солнца и до заката шел Лазериан с верными спутниками своими. «Пока солнце идет, и мы идем, – говорил он, – когда оно спит, и мы должны спать». Так путь привел их в небольшую деревню. Дома там были бедные, а люди хворые и печальные. Подходит Пророк Лазериан к одной крестьянке и говорит: «В деревне вашей столько печали! Вы работаете и отдыхаете, на земле вашей мир, ваши коровы доятся, а куры несутся». Отвечает ему крестьянка: «Наши коровы доятся, а куры несутся, и на земле нашей мир. Все, как ты говоришь, добрый человек, но нет нам радости. Наш барон так жаден, что отбирает у нас последнюю крошку хлеба». Пожалел Лазериан крестьян и решил наказать жадного барона…»

Я протер глаза и продолжил чтение, пропустив несколько строчек, которые вовсе невозможно было разобрать.

«…Перья гусыни посыпали золотым песком, и засияла она на солнце, будто вся была из чистого золота. Лазериан, переодевшись заморским купцом, принес золотую гусыню на рынок. Молва о чудесной птице донеслась до самого барона. Барон послал на рынок своих слуг и велел узнать, сколько стоит золотая гусыня, но Лазериан ответил, что никому не продаст ее. Тогда пришлось упрямому и жадному барону идти на рынок самому. Уж он-то сможет убедить заморского купца! Когда же барон увидел золотую гусыню, глаза его заблестели: так он захотел приобрести удивительную птицу. «Сколько ты хочешь за нее?» – спросил барон. «Все то, что ты получил от крестьян», – ответил Лазериан. «Ты с ума сошел! – воскликнул барон, – зачем мне это тебе отдавать?» «А затем, – сказал Лазериан, – что эта гусыня золотая, ты же сам видишь. Но если ты отберешь ее силой, она потеряет всю свои чудесные свойства». Барон решил не рисковать. Он подумал, что золотая гусыня наверняка принесет золотые яйца, и он сможет быстро вернуть свое богатство, еще и приумножить его. Он позвал писаря и тут же при всех заключил сделку. Лазериан потребовал за гусыню только то, что барон отобрал у крестьян, и, расставшись с этим добром, барон остался нищим. Даже камни его замка принадлежали каменщикам. Ничего у него, кроме титула и штанов, не осталось. Барон взял гусыню в руки довольный, что совершил выгодную сделку, но тут с неба полил дождь, и вода смыла с перьев золотой песок. Барон увидел, что держит в руках простую птицу. «Жадность ослепила тебя, – сказал ему Лазериан. – Дождь смыл с гусыни то, что ей не принадлежит, и вот, кто она теперь есть: простая птица, каких много. Так и ты без труда этих крестьян станешь босым, голым и голодным». Лазериан раздал все, что получил от барона, крестьянам. Сначала те хотели казнить жадного барона, отомстить ему за все обиды, но Лазериан воззвал к их милосердию: «Урок ценен лишь тогда, когда есть, кому его помнить».