Леди так не делают - Екатерина Сергеевна Бакулина

там и безопаснее, дальше от Эдварда, но она будет там одна.

В Кайлмори лучше.

А потом, когда все закончится… если все закончится хорошо, то я приеду за ней и заберу.

Очень надеюсь, что все как-нибудь решится.

Эмили держалась молодцом, хоть и очень напряженно. Это я поплакала… и ночью в подушку, и потом, когда прощалась с ней. Хочется верить, что ненадолго. Обняла ее, долго не могла отпустить.

– Не волнуйтесь, леди Каррингтон, – мисс Донахью взяла Эмили за руку, – я позабочусь о ней. Все будет хорошо.

Верю. И все равно сердце не на месте.

Гвардейцев отправили вместе с ними, Хэл выбрал только самых надежных людей.

Они уехали… а мы с Хэлом остались.

Пустота внутри.

Все это словно уже было однажды. Ощущение, что все обрывается и впереди ничего нет, только тьма.

Я помню, как это было почти двадцать лет назад. Гнев Эдварда. Панику моей матери.

Несмотря ни на что, сейчас я могу ее понять. Да, пусть она никогда не одобряла Хэла, но кто бы отказался породниться с королевской семьей?

Я помню, как Эдвард вызвал ее… не знаю, о чем говорил. Но она вернулась бледная, с трясущимися губами. Наорала на меня, сказала, что я сломала всю ее жизнь. Что теперь все кончено. Надо признать, отчасти так и есть, теперь ей тоже запретили появляться при дворе. Наверняка пригрозили всякими карами.

Если бы я сбежала с Хэлом, кто знает, не отыгрался бы Эдвард на моей матери. Он мог. Земли бы не отобрал, но заставил бы жениться снова. Или придумал бы что-то еще, кто знает… Я ненавидела мать тогда, но виновата была я, и она считала, что только я и должна расплачиваться, не она – точно.

Виновата я.

Но тогда, с Эдвардом, просто не смогла иначе.

Я помню, как он прижал меня в тихом уголке дворцового сада рано утром. Думаю, он специально следил за мной, был уверен, что я одна и никто не услышит, если начну кричать. И тем более, что никто не придет на помощь. Он король, ему можно все. Разве может девушка отказать королю? Тем более, если не отказывает его младшему брату.

Надо признать, первые минут пять он честно пытался меня соблазнить. Рассказать, как я хороша, и как, безусловно, достойна большего. И если не буду упираться и смогу ему понравиться, то получу куда больше.

Я не хотела ему нравиться. Не хотела ни больше, ни меньше, ни вообще чего бы то ни было с ним. Все же, я знала Эдварда с самого детства и отлично понимала, что он за человек. Я никогда не интересовала его, а тут… скорее соперничество с Хэлом, у них всегда было сложно… Тогда Хэл всерьез заговорил, что женится на мне, а Эдвард психанул, что никто не спросил его мнения. И он внезапно против. Потому что давно шли разговоры о предстоящей помолвки Хэла и Арденской принцессы, хотя договоренностей никаких не было, только разговоры…

А тут я…

И Хэл упорно стоит на своем.

Эдвард никогда меня не любил, считал, что я веду себя неподобающе… леди так себя не ведут. Не лазают по крышам… тем более с мальчиками… с посторонними мужчинами, что уж, это ведь не закончилось, когда мы с Хэлом перестали быть детьми.

Эдвард считал, что если я веду так себя с одним мужчиной, то могу и со всеми.

Я сказала «нет». Я пыталась объяснить ему, но он не хотел слушать.

Он не привык, что ему отказывают. Он король.

Он схватил меня за руки, прижал к стене. Я еще пыталась дергаться, пыталась как-то уговорами заставить его отпустить. Но что толку. Когда он прижал меня к стене и задрал на мне юбку, я со всей дури врезала ему в морду. Он настолько не ожидал, что выпустил меня на мгновенье и я смогла сбежать. Помню кровь на его лице. Помню удивление и ярость – как я посмела?! И «Ты пожалеешь!»

Но даже учитывая все то, что произошло потом – я пожалеть не могу. Тогда невозможно было иначе.

И то, что мать так быстро нашла мне Грэга в мужья… все ведь могло кончиться хуже. Грэг, все же, герцог… тогда еще сын герцога… но он был относительно молод и недурен собой. Да, он та еще скотина, но кто знает, как могло бы повернуться.

Я ненавидела Грэга с самого начала. Просто за то, что он не Хэл.

Я ненавидела Хэла за то, что он никак не спас меня от этого ужаса.

Мне было-то лет девятнадцать тогда, казалось – жизнь кончена.

Сейчас, когда я стояла и смотрела вслед экипажу, который увозил Эмили – мне тоже так казалось. Спокойная жизнь сломалась окончательно.

Подумать только, еще месяца два назад я и подумать не могла. Моя жизнь была тиха и спокойна. Роуз и Эмили рядом… сейчас бы мы готовили традиционный конкурс цветов в конце лета… столько хлопот… Хотела бы вернуть все назад?

Нет.

И да – отчасти. Просто страшно, не понятно, чем может закончиться.

Хэл осторожно коснулся моих пальцев, взял за руку. Пальцы у него холодные. Я вздрогнула. Посмотрела на него.

Молча.

Он так же молча обнял меня. Долго обнимал, успокаивая, тихонько гладя по спине.

– Мы как-нибудь справимся, Мэг, – шепнул в макушку.

Я хотела было согласиться, кивнуть.

Но тут заметила человека, бегущего к нам по дорожке.

– Ваше высочество! – еще издалека страшным шепотом позвал он, словно стесняясь мешать нам. – Ваше высочество, вы должны знать… Лорд Каррингтон арестован и только что доставлен в Моллоу.

Мой муж?

Хэл повернулся, отпустил меня. Нахмурился.

Это ведь не случайно.

Именно сейчас…

* * *

– Смотри, – Хэл положил передо мной бумагу. – Показания некой Мэйзи Джонс, как здесь говорится, она была горничной королевы Кейтлин чуть больше десяти лет назад. И эта Джонс утверждает, что у королевы в то время была «неподобающая связь» с бароном Ульямом Кемпбелом, который какое-то время находился при дворе. А следовательно, это ставит под сомнение законность рождения Роберта. Не доказывает, кончено, но под сомнение ставит. Самое интересно, что Кемпбел лет пять как погиб где-то на Южных островах, так что у него показания не взять.

В руках у Хэла еще бумаги, так что я понимаю – главное еще впереди.

Но все же…

– Откуда вдруг взялась эта Мэйзи Джонс? – спросила я.

Хэл покачал головой.

– Есть только показания. Но самой Джонс нет. Я ее не видел и… честно говоря,