Стены молчания - Филип Джолович

Предполагалось, что договоры являлись соглашениями, которые не должны касаться остального бизнеса, сделки, которые должны быть выделены отдельно для важного покупателя, так как могли содержать что-то необычное. Все выглядело прозаично: несколько вышедших из силы совместных договоров, спонсорское соглашение на чемпионат по крикету, несколько весьма щедрых поощрений для старшего персонала. И еще один: бартерное соглашение. Сделка, в которой говорилось о кое-каком количестве сторон, обещавших проводить свои денежные операции через «Кетан Секьюритиз» в обмен на дополнительные услуги. Рискованно в Индии, но не смертельно. Однако одна бумага все же выделялась из серой массы. Все же кое о чем я мог спросить.

В отличие от других документов, на этом соглашении первая страница была вся в пятнах, словно что-то попало на стекло копировального аппарата и размазалось.

Внизу страницы проглядывался серый завиток грязи, и с края этой грязи проглядывалась буква А. Через пару дюймов была видна еще смазанная буква И.

Я понял. Идиот. Почему я не заметил этого раньше?

На юридических соглашениях, как правило, стояло имя компании, которая проводила сделку. Я пролистал всю папку. Ни одна сделка не соответствовала своему автору.

«Типпекс», «Снопэйк», «Витаут». Грязью был не засохший корректор. Возможно, Радж, когда делал копии документов, забыл подождать, пока корректирующая жидкость высохнет.

Кто же тогда были эти юристы? Это должны были быть «Джайвалла и Ко» или их предшественники. Но здравый смысл подсказывал мне, что смазанное название было «Аскари и Ко». Я не знал больше ни одной компании в Индии, в чьем имени буквы А и И стояли так близко. Я посмотрел на дату соглашения — всего пару месяцев назад. Аскари должен был проинформировать нас, что работал с Кетанами всего несколько месяцев назад. Здесь мог произойти потенциальный конфликт интересов. Может быть, Аскари и сказал нам или, скорее всего, Чарльзу Мэндипу, но он мог просто махнуть рукой. Однако я был уверен, что Кэрол тоже не знала этого. Она бы сказала мне.

И кто-то очень сильно беспокоился из-за того, кто чьим адвокатом был и когда. Зачем же еще скрывать себя?

Радж вернулся с огромным бумажным пакетом. Он достал две бутылки и начал рыться в карманах, пока не извлек оттуда открывалку. Он помахал ею в воздухе:

— Чертовски здорово, Фин.

Я похлопал в ладони и отодвинул папку с договорами:

— Сколько бутылок ты купил, Радж?

Он склонился и щелкнул себя по носу:

— На сегодня хватит.

Пиво было хорошее, и Радж уже открывал вторую бутылку, пока я мучился еще с половиной первой. Я не хотел напиваться, но Радж мог упиться до чертиков, и я беспокоился, хотя это только сыграло бы мне на руку.

Я дождался, когда он открыл третью бутылку:

— Если мне надо поработать с бумагами сегодня вечером в отеле, могу я взять некоторые из них с собой, конечно, при условии, что верну их завтра утром?

Радж пытался выглядеть серьезным, но пивная пена на его бородке, как слюна на траве, делала его смешным.

— Мне сказали отбиваться от любого, кто захочет вынести отсюда что-либо, — он остановился и улыбнулся. — В вашем случае я лишь скажу, что не надо этого делать.

Итак, если мне хочется посмотреть что-либо без посторонних, мне придется сильно постараться.

Я снова погрузился в работу, чтобы проверить, что я тщательно все просмотрел. Я был заинтересован бартерным соглашением, но пока оставил его. Мне не хотелось, чтобы Раджу показалось, что это меня очень волнует. Его приставили ко мне, чтобы следить за мной, а не помогать мне. В конце концов, он собрал все эти материалы вместе, и все, что ему оставалось делать теперь, — так это попивать пиво да отвечать на мои вопросы.

Я просмотрел счета. Как правило, юристов интересуют особые условия: какие-нибудь заметки о прибылях и потерях или балансы, в которых кто-нибудь в один прекрасный день мог найти прорехи в блестяще проведенной сделке. Но с хорошей отпиской от аудиторов и небольшой маскировкой обнаружить проблему было достаточно сложно.

Я не стал копаться в особых условиях. Я сразу перешел к прибылям и потерям. Оборот был огромен. Прибыли также были большими и на протяжении многих лет не изменялись. Результаты превышали всяческие ожидания. Это был очень прибыльный бизнес. Более прибыльный, чем могло показаться с первого взгляда, поскольку в счетах были дополнительные статьи расходов, из-за которых доход компании резко снижался. Поэтому казалось, что «Джефферсон Траст» приобретала компанию за копейки.

Я все перепроверил. На этот раз я остановился на особых условиях. На первый взгляд, они не вызывали сомнений, но, используя свои знания в бухгалтерии и относясь ко всему со здоровым скепсисом, я понял, что все это было сделано для того, чтобы искусственно занизить прибыли. Возможно, для налоговых органов, возможно, по каким-то другим причинам.

Я еще раз просмотрел бухгалтерские документы. Огромные деньги уходили на нужды компании. Огромные! А большая разница между наличными, банковскими услугами и нуждами компании — серьезное испытание для хорошо работающего капитала.

Я потратил еще пару часов, но так ничего и не раскопал, даже с моей тонкой чувствительностью на все подозрительное. Если смотреть на документацию, то «Джефферсон Траст» покупала очень надежную компанию. Но я вспомнил, что этот биржевой маклер был Янусом.

Я зевнул.

Надо было выйти прогуляться. На улице было жарко и душно, но мне был нужен настоящий воздух, а не кондиционер. И я хотел заполучить это соглашение.

— Мы можем прогуляться?

— Конечно. Никаких проблем. Что вы хотите делать?

Радж пил уже шестую бутылку. Он выглядел расслабленным. Возможно, это был его первый отдых за много дней. Но, Боже мой, ему что, не надо было в туалет? Шесть бутылок. Он был верблюдом. А мне нужно было, чтобы он вышел из комнаты.

Я притворился, что чихаю. И еще раз, чтобы он понял, что мне были нужны салфетки.

Радж встал:

— Я принесу вам пару салфеток.

— Спасибо, — сказал я. — А я пока подумаю, куда бы мы могли пойти. Не торопись.

Не успел он выйти из комнаты, как я схватил папку с договорами и достал из нее последний договор. Только я собирался положить его в свой дипломат, дверь открылась.

Это был Радж.

— Туалетная бумага подойдет? В мужском туалете не оказалось бумажных полотенец.

Туалетная бумага как раз подойдет, если учесть еще и тот факт, что я практически обделался. Я сделал вид, что пролистываю соглашение, и через пару минут сказал:

— Конечно.

Он снова вышел, но я не собирался рисковать, опасаясь, что он может опять войти и спросить, какого цвета я хотел бумагу — розовую или голубую.

Я засунул бумаги в брюки.

Куда же можно было податься после обеда?

Мне было все равно. Мне было почти все равно. Мама никогда особо не рассказывала о своей поездке к Башням Молчания. Как-то раз она выскользнула из нашего убогого номера и совершила паломничество к месту смерти отца. Вернувшись через пару часов, она выглядел так, словно оставила там часть своей души.

Радж вернулся с целым рулоном туалетной бумаги.

— Просто воздух из кондиционеров попадает в нос, и начинаешь чихать.

Интересно, выдал ли я себя, чихая с пятиминутными интервалами, чтобы избавиться от него.

— Можно организовать водителя и машину, чтобы поехать куда-нибудь?

— Конечно, Фин. — Это прозвучало позитивно, но не без поддельного интереса. — И куда вы хотите поехать?

Когда мать вернулась в отель из Башен Молчания, она сказала мне, что это место выжало из нее все соки и что ей надо было проехаться в хорошее место — простое, не столь духовное, в какой-нибудь антидот Башням. Ей было нужно что-то более приземленное. Она тогда сказала, что нашла такое место, и оно вернуло ей часть ее души.

— Версова, — сказал я. — Я хочу увидеть рыболовов в Версове.

Чистая торговля, как тогда сказала моя мать, рыболовство, повторяя вслед за отцом, который любил говорить, что рыболовство и работа официанта — два самых честных занятия.

Радж был удивлен:

— Странное место. Может быть, поедем в Слоновьи пещеры, или в музей, или в парк Канхери? Я могу показать вам киностудию.

Мне не хотелось туда. Я сам знал, чего хочу.

— Версова, — настойчиво повторил я.

— Очень хорошо, — сказал Радж. Он снова улыбался. Мне показалось, что придется сильно постараться, чтобы обидеть его. — Я позвоню водителю, чтобы он был готов. Он выберет оптимальный маршрут. Он очень хороший водитель.

Я не хотел ехать туда оптимальным маршрутом.

— Есть еще одно место, куда бы мне хотелось заехать.

— Никаких проблем. Куда?

Я не мог сказать этого. Смущение, стыд? Или это была необходимость побыть одному?

— Висячие сады, — они находились на расстоянии вытянутой руки от Башен, — совершим небольшую прогулку.