Баллада о бомбере (сборник) - Михаил Веллер

Останавливается у ряда торговок на тротуаре.

Пристально и отчаянно смотрит в глаза самой безобидной, крайней, ветхой старушке.

— Тебе чего, мальчик? — немного испуганно спрашивает она.

Мальчик молча цапает из коробки в ее руках пачку «Мальборо» и отчаянно удирает, виляя и натыкаясь на прохожих.

— Держите!.. Украли… — затихает за спиной слабый и несчастный, со слезой, старушечий надтреснутый голосок.

69. Счастливый мальчик является домой, протягивает старику пачку:

— Вот! — И смотрит, ожидая оценки его подвига.

Старик неторопливо закуривает и выпускает дым ему в лицо:

— На кого ты похож, — презрительно кривится. — Поломойка… А глазом на кого наделся? Тьфу!.. Пачку сигарет украсть не может… скрипач!..

70. Склонясь над ванной, мальчик массирует струей глаз — контрастно, меняя холодную на горячую.

— Холодная! Горячая! Холодная! Горячая! — командует старик.

— Горячо… — шипит мальчик.

— Мне твои особые приметы не нужны… Горячая!!

71. Мальчик сидит на кухне, прижимая к подбитому глазу кусок мяса.

— Понял, зачем в доме мясо? — спрашивает старик.

Звонит телефон, мальчик снимает трубку. Голос матери:

— Алло! Ну как вы там? Не слышу!..

Старик отбирает трубку и отводит на вытянутую руку:

— Алло!! — кричит он как бы издалека. — Кто это? Ничего не слышно! Это ты? Что?!!! А?!! У нас все в порядке! Какой-то ремонт на станции! Связь не работает! А?! Сказали — неделю!..

И вырывает ее с проводом из аппарата.

— Меньше говоришь — дольше живешь, — поясняет изумленному мальчику.

72. Мальчик собирается спать. У расстеленной тахты, в трусах, принимает культуристские позы перед зеркалом.

Старик лениво листает старый журнал мод. Наблюдает в дверь за мальчиком, подъезжает.

— Ничо мужик, — льстит он. — От баб, поди, отбоя нет?

— Ну… — полыценно мнется мальчик.

— Ну бабы-то у тебя есть? — Старик подмигивает.

— Да… вообще… — мычит мальчик.

— Чего мычишь?! — свирепеет старик. — Есть бабы?! Приведи мне!

— К-к-какую бабу?.. — лепечет мальчик.

— С дыркой между ног! И чтоб кругом волоса!

— Я н-не могу…

— Тебе мать что велела? Заботится обо мне! А ты что? Онанизмом мне заниматься, что ли?

— Я… я… — заикается в отчаянии мальчик.

— И ты отвыкай! На зоне успеешь.

— Где… ее? — страшится мальчик.

— О Господи! школьное образование… Да хоть у Телеграфа, на Тверской! «Где»!.. В подъезде! На парте!

— Какую бабу! — плачуще кричит мальчик.

— Вот такую!! — ярится старик, выдергивая с треском страницу из журнала мод и суя мальчику.

73. Вечер, Тверская, Центральный телеграф, мальчик идет вдоль ряда стоящих проституток. В руке — страница из журнала. Со школьной старательностью сверяет девушку — картинку, девушку — картинку.

Вечерняя жизнь, одну проститутку снимают и она садится в машину, подходит еще пара девиц, здороваются с уже дежурящими.

Мальчик осматривает вдоль ряда сапожки, сумочки, пальто девиц. У страницы журнала оторван верх — головы у рисунка нет.

Мальчик видит точно такие сапожки, пальто, сумочку — долговязая стройная девица, гораздо выше него. Подходит!

74. — Привел! — торжествует мальчик, вводя в дом девицу.

Старик смотрит на девицу, и у него отвисает челюсть:

— Ты кого привел, мудак!! — орет он.

— Смотрите сами, — мальчик обиженно подает вырванную страницу: — Такая самая.

Снизу вверх, от сапожек и ног, старик ведет взгляд с рисунка на натуру. Точно совпадает все. Кроме одного: у картинки оторвана голова. А девка — негритянка!

— Раздевайтесь, пожалуйста, — вежливо помогает ей мальчик.

Сняв пальто, негритянка расстегивает молнию на платье, оно распахивается — под ним узкое белое прозрачное белье.

— Застегнись!.. — с досадой командует старик.

— Сказал: раздевайтесь, пожалуйста, — непонимающе, с акцентом, округляет глаза она.

— Что я должен с ней делать, кретин?! — зло спрашивает старик. — На скрипке играть?!

— Я не умею на скрипке, — сообщает она. — Он не говорил.

— Тьфу. На мою голову, — плюет старик. — А что ты умеешь?

— Спать, — говорит негритянка, складывая ладошки у щеки. — Любовь, — поясняет она, делая непристойные жесты.

— «Любовь!» — передразнивает старик, с треском рвет надвое страницу и повторяет ее движение, маша бумажками сбоку бедер: — «Любовь»! «Спать»! — Он аж подпрыгивает на кресле в злости.

На мальчика нападает смех, он фыркает. Следом фыркает негритянка, и они хохочут, глядя на хлопающего крыльями старика.

Глядя на них, начинает хохотать и старик.

— И сколько же стоит твое «спать»? — кашляет он благодушно.

— Двести долларов, — мило говорит негритянка.

Мальчик поперхивается и вытаращивает глаза.

— Сколько? — повторяет старик.

— Двести баксов, — уточняет негритянка.

— За двести баксов твой папаша трахнет носорога в джунглях.

— Почему носорога? — удивляется она.

— У него рог большой, — говорит старик.

75. Ночь. Старик лежит под одеялом. Негритянка снимает платье.

— Ты хочешь свет? — спрашивает она.

— Выключи.

Она гасит, снимает белье в темноте и лезет к нему под одеяло.

— Ты не можешь? — тихо спрашивает она.

— Я все могу, — усмехается старик. — Он не может.

— Я тебе помогу.

— И как я до сих пор жил без вашей помощи.

— Как ты жил? — не понимает она.

— Нормально я жил. А там — будем посмотреть.

— Ты не любишь черных?

— Нет, это, кажется, меня не любят белые.

— Бывают хорошие белые, — защищает негритянка.

— Ты меня с ними познакомишь, — хмыкает старик. — Спать пора. Возьми себе раскладушку за шкафом.

Она, отодвинувшись, смотрит на него, медленно вылезая на пол.

— Не бойся, заплачу, — говорит он.

И вдруг показывает нехитрый фокус: на столике рядом недоетое пирожное, он накрывает его чашкой, стукает по донышку — и вынимает пирожное из-под крышки стола, а под чашкой — пусто.

Негритянка радостно взвизгивает, смеясь бьет в ладоши.

76. Мальчик в своей комнате стоит в темноте у двери, в трусах, вслушиваясь в звуки оттуда, затаив дыхание.

77. Утром мальчик у себя, стараясь не шуметь, делает зарядку и встает на весы: смотрит.

78. Одетый, с портфелем, ботинки в руке, он на цыпочках проходит через комнату старика: негритянка спит отдельно на раскладушке.

— Взвешивался? — спокойно открывает глаза старик.

— Да.

— Ну, сколько ты всего заработал?

— Сто пятьдесят.

— Дай мне бумажник.

Мальчик вынимает бумажник из пиджака на спинке его кресла и протягивает. Старик дает ему деньги:

— И еще столько же авансом. Оденься как человек.

— Спасибо… — радостно благодарит мальчик, осознавая.

— Наливай да пей. На толчок не ходи — такого лоха только ленивый не кинет. И купи еще мне картон, скоч и машинное масло.

— Сколько?

— Сколько надо! — мгновенно раздражается старик.

Негритянка просыпается: с улыбкой раскрывает глаза:

— Доброе утро! — И садится в постели. Одеяло сползает к поясу.

Мальчик завороженно смотрит на ее грудь.

— У нас так ходят, — поймав его взгляд, невинно поясняет она.

— У нас и не так ходят, — успокаивает старик.

79. Универмаг, в пункте обмена мальчик меняет свою валюту.

Ходит, глазея на одежду-обувь, щупает, ужасаясь ценам.

В кабинке (в новой рубашке) натягивает, пыхтя, тесные джинсы.

80. В парикмахерской мастер, кончив стричь его «под морскую пехоту», сдергивает простынку — мальчик в черной кожанке.

81. В уличной толчее идет счастливый мальчик — пародия на мелкого рэкетира: в ушах звучит скрипка Первого концерта Мендельсона.

82. Наша негритянка с толпой цветных студенток вываливается из подъезда с вывеской «Университет Дружбы народов им. Патриса Лумумбы». Веселый гомон на всех языках. Прощается, уходит одна.

83. Негритянка в очереди в булочной. Рядом пенсионеры считают жалкие рубли. Мимо проталкивается баба с лицом истерички.

— Мало нам жидов было — так теперь черномазые, — отчетливо и злобно бубнит она в пространство.

Лицо негритянки напрягается, она уходит из булочной.

— Чеченцы эти всюду, мало им дали, — продолжает бубнить голос.

84. Дома старик щупает обновы гордого мальчика: — Хм. Турция (куртка). Китай (свитер). Самострок (джинсы). Пакистан (кроссовки). Гонконг (часы). Во. Нормальный лотошник. К снаряду!! — ревет, толкая мальчика в выпирающий животик.

85. Мальчик — потный, в трусах — входит на кухню: там негритянка в джинсах и передничке куховарит — баночки, бульканье.