Преступный викинг - Сандра Хилл

Рейн сидела на берегу, обхватив колени руками. Она терпеливо дожидалась, когда Селик, устанет и его гнев немного утихнет.

Всем сердцем Рейн рвалась к Селику, поняв, что ее признание в любви разбудило в нем воспоминания об ужасной трагедии. Теперь она знала, как он мучился и как стал жестоким. Когда голос призывал ее спасти Селика, должно быть, он имел в виду именно это.

Наконец Селик вынырнул из воды, словно великолепный дельфин, и, смахнув с лица длинные волосы, поплыл к мелководью. Когда он встал на ноги, у него от усталости подгибались колени. Рейн хотела было помочь ему, но решила подождать, чтобы не злить своего возлюбленного изгоя. Своего нежного и неукротимого викинга.

Он шел по мелководью, не замечая Рейн. Широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги.

Страдание затуманило ему глаза, вытянуло губы в тонкую упрямую линию. Он, как всегда, в одиночку сражался с демонами в своей душе.

«Этого мужчину я люблю», — подумала Рейн, совершенно уверенная в своих чувствах. Ее глаза ласкали его тело, а сердце переполнялось гордостью и тревогой.

Увидев ее, Селик остановился как вкопанный, потом медленно нагнулся и поднял с земли одежду. Не стесняясь своей наготы, он неторопливо натянул штаны и тунику и, лишь затянув кожаный пояс, равнодушно спросил:

— Зачем ты здесь?

Рейн в упор посмотрела на него, не зная, говорить, что она знает о его прошлом, или не говорить, но, видно, он все прочитал на ее лице и с возмущением выдохнул:

— Кто сказал?

— Ты сам.

Он замер, потом, видимо, понял, что в своем смятенном состоянии говорил вслух, что думал.

— Убби восполнил пробелы.

— Ему надо отрезать язык, — устало проговорил Селик, усаживаясь рядом с ней на землю и вытирая волосы. — Я не собираюсь обсуждать с тобой мое прошлое, — твердо сказал он. — Поэтому хоть раз запри рот на замок.

Рейн и вправду хотела было заговорить, но потом решила подчиниться. Селику и так досталось. Позже. Теперь его лучше чем-нибудь повеселить, а не добавлять ему страданий. Пусть он хоть ненадолго, хоть на час, забудет терзающие его воспоминания.

И Рейн принялась рассказывать обо всем, что случилось в Равеншире в его отсутствие. Когда она добралась до Герва и его ухаживаний за Бланш, у Селика изменилось выражение лица и он даже улыбнулся, услыхав про любовные наставления Берты. А потом он рассмеялся, когда она пересказала ему, как Берта сравнила его с жеребцом, а ее с охочей кобылой, и его серые глаза заблестели.

— А ты охочая? — спросил Селик, и с удовольствием увидел, что она смущенно вспыхнула.

— Да нет.

— А, все упорствуешь, будто у тебя отвращение к постельным развлечениям. И не вздумай задирать нос. Ты все равно лжешь. Я-то уж знаю, какая ты.

— Я не лгу, — возразила Рейн. — И я никогда не говорила, что мне противен секс. Я лишь говорила, что могу спать, а могу и не спать. Это не имеет для меня значения.

По крайней мере, не имело в моей другой жизни.

— Мне показалось иначе, когда…

Селик умолк, пожав плечами.

— Это с тобой иначе, Селик.

— Так кто же теперь отклоняется от своей линии?

Рейн улыбнулась, удивившись, как это он запомнил выражение из ее прежней жизни.

— Это иначе с тобой. Ой, не хорохорься, как петух, — добавила она, вызвав у него взрыв хохота. — И вовсе не потому, что ты так здорово все умеешь. Это всего лишь потому, что ты — это ты. Так определено небом. Мы созданы друг для друга.

— Это комплимент или оскорбление? — сухо переспросил он.

Слава Богу, он уже не такой мрачный. Мама всегда говорила, что путь к сердцу мужчины, особенно любовника, лежит через его улыбку. А Селик уже давно не улыбался. Она на секунду задумалась, а потом расцвела на глазах, сообразив, как потешить его мужское самолюбие и в то же время рассмешить. Ну конечно, это так просто!

— Знаешь, Селик… — начала она преувеличенно ласково, отчего он сразу повернулся к ней с тревогой в глазах.

О да, дорогой, у тебя есть основания для тревоги.

— …Знаешь, если мы когда-нибудь займемся любовью…

Едва заметная улыбка появилась у него на губах.

Хорошо, милый. Улыбнись. И успокойся.

— …Если мы когда-нибудь займемся любовью, клянусь, я непременно покажу тебе точку «Г».

Вот! Ну, как твое мужское самолюбие поживает?

— Я знаю, что пожалею потом, но все же не могу удержаться от вопроса. Скажи, пожалуйста, что это за чертова точка «Г»?

А я-то думала, ты не спросишь.

— В моем времени не пришли к единому мнению, но многие авторы литературы о сексе…

— Авторы литературы о сексе? Ты уверена, что те, кто объявляют себя знатоками таких вещей, не жулики?

Рейн с улыбкой кивнула.

— Это наверняка французы, — заявил он с насмешкой. — Мужчины во Франции убеждены, будто они — лучшие любовники в мире. Скорее всего, они написали многие из книг, на которые ты все время ссылаешься.

— Сотни.

— Ха! Клянусь я знаю не меньше этих самозванцев.

Несомненно, детка.

— В любом случае, пока ты опять не прервал меня, скажу, что многие авторы не признают существования точки «Г» у женщин. С другой стороны, женщины заявляют, что она у них есть.

Рейн дала Селику подробный урок женской анатомии с описанием местонахождения точки «Г» и ее возможностей.

Сначала он долго смотрел на нее во все глаза, пораженный обилием медицинской терминологии, а потом расхохотался.

— Честно говоря, никогда прежде мне не приходилось встречать женщины, похожей на тебя. Ты знаешь так много о любовных играх мужчин и женщин, как будто ты не женщина, а чертова книжка. Но, думаю, на самом деле ты ничего не знаешь. Да-да, ты невинна, как девственница, которая в первый раз собирается лечь в постель с мужчиной.

— Нет!

Он вновь засмеялся, а потом поднял ее на ноги и повел прочь от озера, каждый раз щипая за зад, если она замедляла шаг. Пока они шли, он не переставал смеяться, то и дело восклицая:

— Точка Г! Черт побери! Точка Г!

Вскоре показался Убби, который со страхом ждал возвращения хозяина. Сначала он, ничего не понимая, лишь растерянно смотрел то на смеющегося Селика, то на раздраженную Рейн, потирающую зад, а потом расплылся в счастливой улыбке и кивнул Рейн, словно поздравляя ее с победой. Убби решил, что Рейн совершила еще одно ангельское чудо.

Что же до Селика, то он несказанно удивил ее, когда вдруг прошептал ей на ухо:

— Спасибо.

Очевидно, он вполне оценил ее стремление развеселить его.

Через несколько дней Селик оседлал Яростного и взлетел в седло, собираясь вновь покинуть Равеншир.

Рейн на своем коне с нелепым именем Божий Посланец подъехала к нему сзади, и Селик мысленно застонал, гадая, чем он еще провинился и за что она будет его ругать.