Грани реальности - Марина Андреева

— Ваши выводы и умозаключения меня искренне поразили, гимназистка, — с интересом разглядывая меня красивую, молвила рыжая. — Вот только не хотелось бы, чтобы вы погрязли в бездне заблуждений. Вы сказали, что для призыва огня требуется само желание, психологическая концентрация, визуализация желаемого и непоколебимая вера в свершаемое, — процитировала сказанное мною же во время лекции преподавательница. Киваю, подтверждая согласие с её словами. — Концепция в целом правильная, — небольшая пауза, — но всё не так просто, Екатерина. Помимо сказанного вами, нужно правильно рассчитать направление энергетических потоков, скорректировать формулу заклинания. И сейчас рассмотрим наглядный пример.

Скрипнул отодвигаемый стул, лицо вставшей из‑за стола леди Элеоноры стало сосредоточенным, взгляд смотрит куда‑то в пространство. Губы зашевелились, едва слышно произнося недлинное, секунд на пять, заклинание. Рука сделала едва различимый пасс, и в воздухе перед нами повис небольшой, размером с яблоко, оранжевый файрбол.

Не успев подумать о том, стоит ли демонстрировать свои способности, без всяких заклятий и пасов вызываю точно такой же, только тёмно–голубой, почти синий, огненный шар. Глаза леди Элеоноры буквально вылезают из орбит. Не в силах отказать себе в удовольствии понаблюдать за её шоком, увеличиваю своё творение до размеров футбольного мячика, затем превращаю в этакий хула–хуп, сдавливаю его края… и вот пред нами эллипс.

И нет, чтобы остановиться! Примерно прикидывая его середину, мысленно фиксирую, начиная вращать огненную фигуру вокруг своей оси. Очередной мимолётный взгляд на преподавательницу заставил прекратить этот фарс. Неимоверно побледневшая женщина дрожащей рукой протирала глаза, второй придерживаясь за край стола, и, кажется, собиралась упасть в обморок.

Мгновенно оббежав стол, помогаю преподавательнице сесть. А та по–прежнему смотрит туда, где ещё совсем недавно в воздухе вращалось моё творение.

— Это невозможно… феноменально… синее пламя… и это… это… — её взгляд вновь обращается ко мне, тут же его озаряет понимание чего‑то, и женщина, встряхнув огненной гривой волос, словно стряхнув наваждение, зло произносит: — Гимназистка Екатерина! К вашему сведению, в гимназии запрещено применение гипноза по отношению к преподавателям!

Ну что тут скажешь? Каждый имеет право верить в ту правду, к которой морально готов. Виновато потупила взор, мямлю совершенно нелепые в данный момент извинения. А сама беру на заметку: надо узнать, чем так особенно синее пламя? Дело в том, что у меня оно, как и у Кхёрна не столько голубое, сколько именно синее, ну может светло–синее. Это и не удивительно, ведь создавалось оно по образу и подобию увиденного в исполнении бога. А вот у магистра, как и у принца, оно бледно голубое. И что это значит?

— На первый раз я не стану докладывать о вашем правонарушении, — тем временем великодушно известила педагог. — В конце концов, зрелище было воистину эффектное. В какой‑то миг я даже поверила! Так что браво, Екатерина. Но впредь такого повторяться не должно. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Усиленно киваю, демонстрируя своё полное согласие. Да так старательно, что голова того гляди отвалится. И вот он, момент счастья! Благосклонный кивок на дверь. Бегу! Очень быстро бегу! И не успев выскочить в коридор, натыкаюсь, едва не сбивая с ног, не на кого‑то иного, а на самого лорда директора… тьфу ты! Ректора — собственной персоной.

— Княгиня Екатерина?! — раздаётся возмущённо–удивлённое. — Вот вы‑то мне и нужны! Ваши занятия окончились уже полчаса назад. Послал за вами в общежитие, но говорят, вы там не появлялись дней пять.

Вот же невезение. Искренне подумываю, что лучше: упасть в обморок или обратиться? Вот и зачем им всем далась бедная, ничем не приметная студентка первого курса? И ведь это… всего лишь первый день…

Глава 11 Самопожертвование

— Пройдёмте в мой кабинет, гимназистка, — предлагает профессор Евлентий Водный.

И так как я к тому моменту не определилась с планом дальнейших действий, то так и не упав в обморок и не обратившись в милую мурлыку, послушно топаю за ним.

— Присаживайтесь, — указывая на одно из кресел для посетителей, стоящих возле директорского… ректорского стола, предлагает он.

Занимает своё место и выжидающе так смотрит. Словно чего‑то ждёт. А я что? Молчу. Жду. Ну я же не в курсе, из‑за чего меня вызвали!

— Екатерина… будьте добры поведать, откуда вы к нам прибыли, — вкрадчиво так произносит.

Эмг… вроде как адрес я уже говорила, если память не подводит. Но вслух конечно этого не сказала, и призадумалась: к чему бы это всё?

— Дело в том, что мы запросили информацию в столице, но нигде нет данных ни о второй княгине Екатерине…, — тут мне становится немножко легче, это я объяснить смогу. — Ни о граде Святого Петра, — вот это определённо уже хуже. — Вы словно из ниоткуда появились, — завершает он.

«А вы типа и не рады?» — так и тянет сказать, но молчу. А он ждёт. Минута проходит, вторая. Тишина уже давит. Понимаю, что надо хоть что‑то ответить, но вот только что?

— Ладно, задам вопрос иначе, — очевидно, пытаясь облегчить мою задачу, произносит явно нервничающий ректор. — Тот родовой артефакт, что вы обронили в зале приёмной комиссии. Его узнали. Вы можете объяснить, каким образом он оказался у вас? Насколько нам известно, род которому он принадлежит, прекратил своё существование.

Что‑то мне подсказывает, что меня разводят и берут на понт. И к тому же… вот спросил бы раньше, было б проще ответить, а теперь… но так и не раскусив тайного умысла ректора, смолчать я не смогла:

— Кхёрн жив, так почему же вы говорите, что род прекратил существование?

— Именно! — воздев указательный палец правой руки к потолку, воскликнул хозяин кабинета. — Именно. Он единственный представитель рода, а артефакт оказался у вас. И будь это какая‑нибудь иная вещичка, можно было б предположить… не в обиду будь сказано, что вы просто присвоили её. Но нашедшую его уборщицу уберегло лишь то, что она, благоразумно не прикасаясь к находке, позвала меня. Я же брал его, предварительно наложив на себя довольно непростое заклятие защиты, иначе последствия от прикосновения к вещице даже страшно было бы представить. Но вы его приняли, и ничего не случилось! НИ–ЧЕ–ГО!!! — разделяя слово по слогам, завершил директор и вновь уставился в ожидании.

В принципе, врать не хотелось, а точнее ничего умного в голову не приходило, а потому…

— Я была его невестой. Но это в прошлом. И… и простите, но… я не хотела бы обсуждать свою личную жизнь ни с вами, ни с кем‑либо иным.