Люди как боги. Книга 1. Галактическая разведка [litres] - Сергей Александрович Снегов

Эти дьявольские создания, однако, хорошо учились на неудачах. Они поняли, что, атакуя цепью, лишь подставляют себя под клинки наших силовых шпаг. Сейчас они шли компактными группами, голов на двадцать каждая, туша к туше. То самое, чем мы разметали их во второй атаке, они обращали против нас – многократно усиленное, собранное в кулак поле. Никаким выпадом, как бы он ни был быстр, мы не смогли бы разметать столь многократно суммированный силовой поток. Теперь время, отведенное нам на жизнь, определялось лишь скоростью сближения.

– Ты успеешь вызвать звездолет и записать прощание, Андре, – сказал я и отвернулся.

Враги не торопились. Они знали, что мы у них в полях. Они наступали осмотрительно. Андре вызвал звездолет. Никогда еще мой порывистый друг не говорил так ровно и ясно.

– Жанна! Олег! – диктовал он. – Через две минуты меня не станет. Я люблю вас. Будьте счастливы!

– Обнимемся, друзья! – сказал я. – И потом ударим в последний разок. Не стоит тянуть эту волынку.

Мы обнялись. Труб припал к моему плечу и всхлипывал как человек. Оказанная этому чудаку человеческая ласка почти примирила его с гибелью. Я подал сигнал – и мы бросились на центральную группу головоглазов. Как я и боялся, нам не удалось ее разметать. Мы даже не смогли сконцентрировать наши поля – так непреоборимы были охватившие нас силовые цепи. Лишь Лусин пронзил одного врага – и тут же упал сам. Я не хотел ни кричать, ни звать на помощь, но у меня непроизвольно вырвался отчаянный вопль. Рядом закричал Андре.

И не успели наши крики оборваться, как сверху что-то обрушилось – и все волшебно переменилось: внезапно ослабли тиски, погасло нестерпимое жжение перископов, а головоглаз, на которого я перед тем нацелился, но не достал, взвился облаком брызг и пыли.

– Концентрируйтесь на мне! – грянул дикий голос Леонида. – Вперед!

Я пошатнулся, и меня поддержал Ромеро.

– Не правда ли, неплохой удар, храбрый Эли? – сказал он, усмехаясь. – Кажется, мне удалось разложить вашего противника на молекулы. Соберитесь с полем и поспешим за нашим боевым вождем!

9

Леонид рвался вперед, и перед ним, словно сметаемые вихрем, разлетались и распадались головоглазы С двух боков его охраняли Аллан и Андре, сзади торопились, поддерживая друг друга, Лусин и ангел. Я сделал шаг и почувствовал, что у меня нет сил двигаться.

– Смелее, смелее! – подбадривал меня Ромеро. – Вам, конечно, досталось побольше, раньше всего они собирались покончить с вами, но нельзя же так распускаться. Говорю вам, соберитесь с полем!

– Не отставай, Эли! – весело орал Аллан. – Покажи им, чего ты стоишь, Эли!

Уговоры и крики, а также то, что я увидел низкорослых Громана и Камагина, бежавших на помощь передовой группе, придали мне бодрости. Я двигался все уверенней, и мы догнали Леонида. Я схватил его за руку и прошептал:

– Подожди! Их не надо истреблять. Нужно хоть одного заполучить живьем.

– Правильно! – сказал Аллан и захохотал. – Притащить такое чудище на Землю! Раньше это называлось «добыть языка». – Он повернулся к Камагину и Громану. – Так, предки?

Те подтвердили, что добывание языков и скальпов – важная операция в любой цивилизованной войне. Правда, в их времена войн уже не было, но предания о них сохранялись. Кроме того, они читали о войнах в книгах. Писатели древности с охотой изображали ужасы: кражи, убийства, погоню за прибылью и славой, измены жен и мужей, коварные продвижения по так называемой службе и прочие дикие действия, требовавшие хитрости и крови. Так как мы в этом далеком созвездии столкнулись с жестоким народом, то и нам следовало знать кое-что из обычаев тех воинственных времен.

Андре поднял кусок тела одного из разлетевшихся головоглазов.

– Посмотрите-ка! Они не существа, а машины!

На его ладони лежал смоченный темной жидкостью набор элементов электрической схемы – полупроводников, сопротивлений, емкостей, соединительных каналов. Это было, несомненно, механизм.

– Нет, – сказал Лусин, поднимая с камня другую часть тела. – Организм. Вот!

Второй кусок был живой тканью – в нем переплетались нервы и сухожилия, виднелся обломок кости, приставшее к кости мясо. Андре вертел находку, пачкая пальцы в неприятной клейкой жидкости.

– Да, – признался он. – Не механизмы.

Наши спасители ушли, прихватив Труба, а мы втроем обшаривали арену недавней битвы. И я снова поразился, до чего были велики силы, взрывавшие сраженных врагов. Слово «разбрызган» – это не образное выражение, а точное описание гибели головоглаза.

– Мне кажется, странная форма уничтожения есть ключ к тайне их существования, – сказал я после того, как, повозившись полчаса, мы раздобыли десяток кусочков.

Андре разложил их в ряд.

– Посмотрите: шесть – живые ткани, четыре – искусственные элементы. Вам это ничего не говорит?

Понимаю, – сказал Лусин. – Наполовину – организм, наполовину – механизм. Полуживой, полуискусственный. Нет?

– Да, – сказал Андре. – Именно это.

– Вы забываете еще об одной возможности: живой разрушитель сидит в машине, – возразил я. – При распаде ткани тела перемешиваются с частями механизма – вот и разгадка.

– Тогда полюбуйся вот этим кусочком.

Кусочек и вправду был поразительный – живая ткань переплеталась с искусственной, одно продолжало другое: из кости вытягивался провод, на конденсаторе виднелись нервы и волокна мяса. Это было органическое соединение, а не механическое сочетание живого и мертвого.

– Две возможности, – сказал Андре. – Или живые существа открыли способ мастерски заменять свои несовершенные органы искусственными и стали наполовину механизмами. Или, наоборот, кем-то созданные автоматы научились вмонтировать в себя органические ткани и поднялись до уровня полуорганизмов. В том и в другом случае мы имеем дело с высокой культурой.

Для меня двоякая природа разрушителей объясняла самое важное: их жестокость. Существа, деградировавшие до механизмов, не могли не потерять доброты.

– Зовут, – сказал Лусин. – Поспешим.

10

Леонид мрачно прохаживался у одного из зданий. Он взглянул на нас так, словно мы тоже были головоглазами. Стало ясно, что заполучить разрушителя живьем не удалось.

– Распадаются, как мыльные пузыри. Остались в живых три.

Я увидел обессилевших головоглазов – они были загнаны в угол между двух стен и сжаты нашими полями. Глаза их тускло светились. Андре запустил дешифратор. Ромеро поманил меня к себе.

– Знаете, почему мы ни одного не взяли живьем? Это невероятно! Они кончают с собой, когда положение безвыходно. Самовзрывающаяся конструкция – таковы наши противники.

В это время Камагин, сконцентрировав на себе три поля, отрывал одного головоглаза от двух других. Когда между ними образовался просвет, разрушитель изогнул шею и ударил себя головой по телу. Раздался взрыв, и головоглаз разлетелся кучкой мокрого праха. Два оставшихся еще теснее