Арифмоман - Александр Рудазов

— Ишь, болезный какой. Тоже вот — семь дней с лишком болел, а я тебе за каждый день по золотому плачу, — проворчал король. — А проку от тебя что-то не видно пока. Что от тебя проку, ты мне скажи? Ходишь тут, башни измеряешь зачем-то… О!.. А измерь-ка, кстати, мой дворец. А то высоту башни-то я и без тебя знаю, а дворца нет. А мне теперь что-то любопытно стало.

Эйхгорн окинул дворец взглядом. Навскидку тот был вдвое ниже башни. Основное строение, вероятно, достигало в высочайшей точке двадцати двух-двадцати трех метров, флигели были на несколько метров ниже.

— Только везде измерь, — потребовал король. — Чтоб до каждого шпиля. А еще в длину и в ширину. И стену… как это называется, когда общая длина по кругу?..

— Периметр.

— Периметр мне измерь.

Эйхгорн выслушал короля со снулым взглядом. Однако протестовать не стал. Спору нет, измерить огромный дворец — задача нетривиальная, но он как раз хотел получить какое-нибудь упражнение для ума.

— Помню, при моем дедушке дворец уже пытались измерить, — поделился король. — Канаты с крыш спускали. Но стены тут, сам видишь, немножко скошенные, да еще и шпиль этот, будь он неладен, так что… неточно получилось, в общем. А ты мне точно измерь. Раз уж ты этот… арифмомант.

— Арифмоман, — поправил Эйхгорн. — И это не профессия — я просто люблю все считать.

— Вот и считай тогда. Раз любишь.

И Эйхгорн принялся считать.

Начал он с измерения высот дворца. Предыдущий метод здесь уже не подходил, поскольку тень дворца падала на крепостную стену, и ее конец терялся среди городских зданий. Дожидаться, пока та передвинется в более удобное место, Эйхгорну не хотелось.

Так что он сделал элементарный прибор из плоской дощечки и трех игл. Воткнул их в дощечку так, чтобы получился равнобедренный прямоугольный треугольник, привязал к вершине с прямым углом ниточку с грузиком… и на этом все.

После этого Эйхгорн просто отошел от дворца, держа дощечку так, чтобы один из катетов треугольника был направлен отвесно. Он отступал и отступал, пока не нашел такую точку, в которой гипотенуза треугольника лежала на одной прямой с кончиком дворцового шпиля. Таким образом получился новый прямоугольный равнобедренный треугольник

Теперь Эйхгорну осталось лишь измерить доступный катет — расстояние от себя до дворцовой стены. Ну и прибавить сто семьдесят сантиметров — возвышение своих глаз над землей.

В итоге получилось двадцать три метра тридцать сантиметров — или восемьдесят два локтя и пять ногтей.

После этого Эйхгорн тем же способом измерил флигели — 17, 16.1, 13.7, 13, 12, 11.5, 10.9, 10.4, 8 и 6 метров. Самой высокой оказалась часовня, самой низкой — псарня.

С периметром внешних стен пришлось повозиться. Измерение рулеткой заняло бы слишком много времени, поэтому Эйхгорн использовал размеченную веревку. В итоге получилось, что стена окружает территорию в форме прямоугольной трапеции со сторонами 213, 184, 157 и 118 метров. Два с половиной гектара полезной площади.

Судя по некоторым признакам, когда-то это был нормальный прямоугольник. Но потом, видимо, очередному королю показалось тесновато, и он перестроил одну из стен, отхватив у города еще семьдесят соток.

Дворец со всеми флигелями занимал примерно тридцать процентов территории. Еще около двадцати брали на себя внутренний двор, тренировочный плац и башня Эйхгорна. Ну а оставшаяся половина приходилась на сад — зеленые насаждения, фонтаны, дорожки, беседки, скамейки, площадки для игр на открытом воздухе.

Собрав все необходимые измерения, Эйхгорн доложился королю. Тот как раз был в саду — на небольшом огороженном участке в дальнем конце. Там его величество Флексиглас предавался своему маленькому хобби — огородничеству. На двух с половиной сотках владыка Парибула любовно выращивал сладкий горох, щавель и некое неизвестное на Земле растение под название «схутрилия».

Доклад король выслушал с важным видом, покивал, поковырял в ухе и спросил:

— А ты что угодно вот так вот можешь измерить?

— Не все, но многое, ваше величество, — скромно ответил Эйхгорн.

— Угу, угу… А вон тот вяз можешь измерить?

— Высоту? — достал свою дощечку с гвоздями Эйхгорн.

— Не, высоту-то ты можешь, я уже понял… А объем и вес сможешь? — хитро прищурился король. — Только не срубая!

Эйхгорн только усмехнулся. Вот если б король задал измерить объем и вес дворца — пришлось бы повозиться. А с деревом — раз плюнуть.

И это действительно заняло совсем немного времени. Эйхгорн просто измерил обычным способом высоту вяза (9.2 м), потом с помощью простой бечевки узнал длину его окружности на высоте своей груди и разделил ее на 3.1416, найдя диаметр (62 см). Дальнейшее было уже делом техники.

Конечно, Эйхгорн при всем желании не мог узнать объем дерева точно. И даже приблизительное значение он мог узнать только с очень большой погрешностью, не зная видового числа вяза. Однако король совершенно точно не сможет его проверить, так что Эйхгорн решил закрыть глаза на точность.

— Объем дерева на корню равен половине объема цилиндра той же высоты с диаметром, равным поперечнику дерева на высоте груди, — известил он, добавив вполголоса: — Приблизительно.

— И сколько же это будет-то? — переспросил король, не расслышав последнего слова.

— Две бочки, пятнадцать ведер и восемь ковшей, — сразу перевел в парифатские единицы объема Эйхгорн.

— Ого… — с явным уважением посмотрел на вяз король. — Какой… объемный. А весит он тогда сколько?

Эйхгорн не знал вес древесины вяза. Он мог сходить в столярную мастерскую, найти там образец, взвесить и рассчитать все точно, но это испортило бы эффект. Поэтому он решил использовать значение для сосны — ему помнилось, что один кубометр сосновой древесины весит шестьсот килограмм.

Поскольку в данном случае он всего лишь удовлетворяет пустое любопытство скучающего короля, ошибка не играет роли.

— Одна корова, четыре овцы и кошка, — опять сразу же перевел в парифатские единицы Эйхгорн.

Он немного округлил. Сверху оставалось еще девятьсот с чем-то граммов. Но ответ в любом случае получался невероятно приблизительным, и это ужасно Эйхгорна расстраивало.

Увы, мы не всегда получаем то, чего хотим.

— Одна коровы, четыре овцы… — повторил король, поглаживая гладкую, еще не начавшую грубеть кору. — Знаешь, ты все-таки довольно странный волшебник. Такое впечатление, что ты властвуешь только над числами.

— Разве это плохо?

— Числа — это просто… числа, — повертел пальцами король. — Что с них проку?

— Может быть, числа и не управляют миром, зато они показывают, как управляется мир. Разве этого мало?

Король неопределенно мотнул головой. Логика Эйхгорна его явно не убедила.

— Ладно, мэтр, а можешь взвесить меня? — ехидно прищурился монарх. — Только без весов чтоб. Можешь точно сказать, сколько я вешу?

— Два сарика и восемнадцать куриков, — ответил Эйхгорн без раздумий.

Глава 22

Следующее утро Эйхгорн встретил, закопавшись в гору шкур. Заполучивший новую забаву король до поздней ночи заставлял его измерять все, что попадалось на глаза. И когда это было возможно, Эйхгорн честно вычислял длину и ширину, объем и вес, плотность и количество листьев.

Но если это было невозможно — называл ответ на глазок. Благо быть уличенным он не боялся — без специальных приборов король не мог его проверить.

А где ему тут взять такие приборы?

Просыпаться Эйхгорну не очень хотелось. День вчера выдался напряженный, и у него снова стал побаливать шов. После аппендицита вообще-то нельзя поднимать тяжести и делать физические упражнения.

Но тут кто-то тряхнул его за плечо. Наверное, паж явился с завтраком. Все еще сонный, Эйхгорн пробурчал:

— Вали отсюда к хренам собачьим, дай поспать…

— Если ты сейчас же не проснешься, я тебя самого отсюда вывалю! — последовал недовольный ответ.

— Ваше величество?! — изумленно заморгал Эйхгорн, натягивая очки. — А… а что вы тут делаете?

— Это мой дворец, если не забыл. Я тут живу.

Крайне неохотно Эйхгорн стряхнул себя с кровати и натянул балахон. Король окинул его брезгливым взором и произнес:

— У меня для тебя новое задание.

— Я весь внимание, — зевнул Эйхгорн, ополаскивая лицо водой из тазика.

— Ну и вид же у тебя, мэтр, — укоризненно сказал король. — Ты либо побрейся, либо нормальную бороду отпусти, а то ходишь с щетиной, как лесной вепрь.

— Это и есть ваше задание? — осведомился Эйхгорн.

— Нет, задание другое. Но с бородой все-таки что-то сделай. Несолидно же.

Эйхгорн пожал плечами, выдавливая на щетку зубную пасту. Отпускать бороду ему не хотелось, но бриться каждый день было лень. Поэтому он брился временами — раз в две-три недели, под настроение.