Призраки рядом с тобой - Елена Артамонова

— А если это любовь? — мечтательно произнесла Танька.

— Есть такое понятие, как порядочность. Откуда у вас, молодые люди, это повествование?

— Из семейного архива. — Комментарии Петькиного деда раздражали, и я решительно добавила — Этот тип, равно как и Софи — графиня София Вольская, имеют прямое отношение к моему роду.

— Барышева, ты что — графиня, — Панкратова смотрела с восторгом и недоверием, — и все это время молчала. Могла бы Кольке Потоцкому нос утереть, он всех достал своими дворянскими корнями.

Я предпочла промолчать, а Петр Филимонович невозмутимо продолжал:

— Началась чертовщина. Софи, которую твой родственничек ласково величает Diavolessa (дьяволица — ит.), открыла какие-то врата… не пойму. Вход в бездну, что ли. Дальше совсем непонятно — при чем здесь живопись, творчество, создание миров? Демоны оживили картины… Бред!

Из-за спины Петра Филимоновича я увидела начерченный на странице дневника лабиринт:

— Что говорится об этом символе?

— Посмотрим. Молодой человек пишет примерно следующее, почти дословно: "Я даже не знаю, что на самом деле означает этот знак. Начертанный на обломках египетских древностей, он отпечатало в глазах навсегда. Мне не дано забывать увиденное. Моею волей он стал символом и ключом к созданному миру кошмаров. Главное — желать. Это приходит через душу. Я мог бы выбрать что угодно — рисунок, цветок слово, созвучие нот, не важно, ритуалы вторичны. Только воля человека впускает в мир Хаос. Эти видения с детства преследовали меня. Я пытался отобразить их, но тщетно. Из-под руки выходили жалкие подобия живших в моем мозгу образов. Софи дала мне силу. Избавила от муки неудовлетворенности. Холсты были мертвы, но теперь я мог творить новую, живую Вселенную…" — Петр Филимонович замолчал. Меня поразила, легкость, с какой он переводил знакомый текст. Похоже, Петькин дедушка вошел во вкус. — Да… сперва любовные похождения, потом заумные рассуждения. Уверен — этот парень плохо кончил

— А дальше?

— Дальше, Виктория, в том же духе. Я плохо понимаю. Тут в основном рисунки, рисунки. Он пишет о демонах с красными глазами, пыльных мертвецах, способных видеть сквозь землю и проходил через нее. Надо же — пыльные мертвецы! Да еще и подслеповатые, способные различать только яркие цвета. Целый паноптикум — демоны, монстры, и у всех одна забота — погубить наш мир. Ему бы сценарии в Голливуд, писать. По-моему, ребятки, парень знаком с белой горячкой не понаслышке. Был у меня один приятель, механик с "Лиры", дельный мужик, толковый, но запойный. Стоило ему напиться, как начиналось веселье — xapи волосатые с хоботами вместо носов мерещились, а последнее время все русалка, говорит, доставала, неземной красоты, но вся от головы до хвоста синяя, звала и звала к себе. Ну, он и пошел с шестого этажа.

— То есть с помощью магической силы Софии этот художник воплотил свои видения в реальность?

— Не увлекайся, Петр. Где твой здравый смысл? Парень просто свихнулся и возомнил себя богом. На самом деле не было ничего. Сто пятьдесят лет прошло, а солнце как светило, так и светит. Где эти демоны, которые якобы разбрелись по Земле? Знал бы — не стал переводить!

— Но Петр Филимонович, пожалуйста, дочитайте. Это очень важно.

Он пропустил несколько страниц, ткнул пальцем в текст:

— Зло несовершенно, в нем можно найти трещинку. — Я чуть не вскрикнула от неожиданности. Именно так говорил Незнакомец в Черном, а Петр Филимонович продолжал чтение: — Поэтому он< попало в ловушку. Я создал этот кошмарный мир, задал правила игры и потому знаю, как одержать в ней победу. Но демоны с каждым часом набирает силу, все труднее противостоять им… — старик перевернул страницу, теперь этот псих кается, молит о заступничестве Деву Марию. Поверьте мне, ребятки — это похмелье. Ого! Красотка Софи беременна. Допрыгались. Далее следуют рассуждения о спасении и искуплении. Все, bast; (довольно, хватит! — ит.)! Выражаясь простым итальянским языком — fmita la commedia (представление окончено — ит.). Петр, у меня на верстаке коробочка, принеси таблетки. Давление скачет.

— Петр Филимонович, миленький, продолжайте, прошу вас. Смотрите, у меня на шее тот самый амулет с лабиринтом. Это тайна нашего рода, только вы можете ее раскрыть. Читайте же, читайте…

Он нехотя открыл дневник

— Захлопнуть дверь, значит, что-то стереть, смытъ — пусть будет так. Фраза обрывается. Если ты не ошиблась, Виктория, амулет на твоей шейке сделан руками этого чокнутого парня. Безделушка якобы оберегала Софи и ее дочурку от демонов. Только графине он не помог. Она погибла — как, не написано. Кстати, наш приятель узнал об этом только в Петербурге. Можно предположить, что до этого его вышвырнули из усадьбы. Поделом. Далее — три страницы рыданий и терзаний. Впрочем, такие психопаты всегда найдут, чем утешиться. Оказывается, душа Софии осталась жить в портрете. Он смотрит на него ночи напролет разговаривает и поливает слезами. Новая напасть — ему повстречался человек с красными искрами в глазах, что означает — пожертвовавшая своей жизнью Софи не смогла победить зло. Все пошло по второму кругу демоны, ожившие трупы.

Петькиному деду было худо. Помедлив, он заговорил вновь. Его взгляд был неподвижен, направлен куда-то вдаль:

— Теперь они преследуют меня. Они вернулись — демоны с красными глазами, нежити из праха… Они повсюду. Я должен спасти ребенка, а потом завершить начатое. Если хватит сил…

Я бы узнала этот голос из тысячи. В привычном интерьере старомодной квартиры, за столиком, уставленным чашками с недопитым чаем, сидел он — человек которого я привыкла называть Незнакомцем в Черном. Кажется, он не замечал нас, обращаясь к кому-то другому:

— Могу ли я уйти с миром, если моя возлюбленная так и не обрела покой? Я не был волен распоряжаться своей жизнью, но смерть, точнее, тот путь, что начинается за ней, изберу сам. Стану таким ж< неприкаянным призраком, и наши души будут бродить по земле, пока не придет день. Не погребенные мертвецы не знают покоя. Я выбрал античную беседку в графском парке, ту самую, где мы впервые остались наедине с Софи. Дворовый мужик Степан, волею судьбы вовлеченный в эту историю, выполнит мою последнюю волю — замурует урну с прахом в древних камнях, некогда привезенных с моей родины в эту холодную, тоскливую страну… Милая крошка, ты смотришь на меня и улыбаешься, еще не догадываясь, как глупы и беспечны оказались твои родители. Тебе придется заплатить по нашим долгам

— Деда! Деда! — голос Петьки доносился издалека, а я видела только худое лицо незнакомца, его чуть косящие сумрачные глаза.

— Приди к Проходу, смой святой водой кровяной лабиринт. Уничтожь ключ от мира кошмаров, расплавив серебро и отлив из него крест. Отрекись от мрака и хаоса, гнездящихся в твоей душе. Это самое важное — освободись от черных страстей, забудь о них, перестань в них верить. Они не смогут существовать без твоей веры. Когда все кончится, сожги портрет, освободи душу Софи. Огонь и молитва очистят. Бойся людей с красными глазами, бойся алого тумана и мертвецов, высасывающих жизнь. Уничтожь Проход и прости нас, если сможешь.