Быль и небыль - Тамара Григорьевна Габбе

Муромец, в гроб. Велик гроб. Лежит он в нем, будто мушка маленькая.

Тогда Святогор говорит:

— Нет, Илья, этот гроб, видно, не про тебя построенный.

Слез он с коня, сам хочет гроб мерять.

Как лег да протянулся, так и видно стало, — по нем гроб сделан — точь-в-точь.

Захотел тут встать из гроба Святогор-богатырь, да не может. Силится руку поднять, — не подымается рука. Силится ногой пошевелить, — не шевелится нога.

И взмолился он Илье Муромцу:

— Братец меньшой, помоги мне из гроба подняться. Ослаб я совсем. Ушла моя сила, неведомо куда.

Хотел Илья Муромец брату названому помочь. Да не все делается, как хочется.

Только протянул он ему руку, опустилась крышка гробовая, и закрылся гроб глухо-наглухо. Налег Муромец на крышку, хочет сорвать ее, столкнуть всей силой своей могучею. А крышка и с места не сдвинулась.

Схватился он с досады за меч, давай гроб рубить.

Как первый раз ударил — появился обруч железный, обхватил гроб вкруговую.

Второй раз ударил — второй обруч набил. В третий раз — третий.

Опустил тут меч Илья Муромец и слышит из гроба глухие слова:

— Прощай, Илья Муромец, прощай, брат названый. Видно, в последний раз я с тобой по Святым горам погулял.

Жалко сделалось Илье Муромцу Святогора-богатыря.

Стоял он у гроба, покуда не услышал, как вздохнул богатырь впоследнее. Вздохнул — и уж больше разу не откликнулся.

Утёр слёзы Илья Муромец и поехал прочь со Святых гор опять в стольный Киев-град.

Едет и не знает, что ждут его в Киеве — не дождутся. Пока ездил Илья по Святым горам, подступил под самый Киев хан Батый со своими войсками великими.

И есть в тех войсках сильный богатырь — мечет он копье свое долгомерное повыше леса стоячего, чуть пониже облака ходячего. И никто из богатырей русских сразиться с ним до сей поры не осмелился.

Как приехал Илья — не стал долго раздумывать.

Дал коню отдохнуть, напоил, накормил и поехал навстречу богатырю — Басурманину Поганому.

Чуть миновал заставы городские, так и увидел злого татарина.

Кидает он правой рукой копье свое долгомерное и сам себя похваливает:

— Как легко ворочаю своим копьем, так легко и с Ильей Муромцем управлюся.

Услыхал это Илья, пришпорил коня и погнал коня на злого татарина.

Еще солнышко не взошло, как начался у них бой великий.

Бьются час, бьются другой. Приустали кони их, а богатыри твердо в седле сидят, никоторый даже не качается.

Вот и полдень настал. Тут кони богатырские споткнулися. Пали наземь — не поднять их ни лаской, ни угрозою.

Стали богатыри пеши биться. Поломали они свои копья длинные, поломали мечи тяжелые и схватились врукопашную. Сильно бьются — прах вокруг столбом стоит, земля под ногами гудом гудит. Уж солнце близко к закату клонится, как поскользнулся вдруг Илья Муромец и упал на дороге навзничь. Насел на него Басурманин Поганый, выхватил нож из-за пояса и хотел перерезать горло Илье.

Тут вспомнил Илья Муромец про старцев прохожих и подумал так:

«А ведь неладно старцы сказали, что мне смерть в бою не написана. Вот приходит она от руки вражеской, от ножа острого».

И только подумал он это, как почуял в себе такую силу великую, будто вновь испил чашу пива в полтора ведра.

Освободил он руку правую — да как ударит Басурманина в грудь Поганого. Взлетел Басурманин выше леса стоячего, чуть пониже облака ходячего. Упал на землю и воткнулся в нее по самые плечи.

Тогда вскочил Илья на ноги, выхватил у татарина нож булатный и отрубил ему буйну голову.

Потом взял он эту головушку бритую, вздел ее на обломок копья своего и поехал прямо на заставу богатырскую — с другими богатырями ждать-поджидать, когда вражеское войско под стены городские подступит.

Да только не пришлось им того дождаться.

Как увидели татары, что убил у них Илья Муромец самого сильного богатыря, не осмелились они на бой, а снялись с места и ушли в свои степи.

Так избавил Илья Муромец Киев-град от новой беды и привез князю Владимиру подарочек — голову Басурманина Поганого.

После того еще долго Илья на свете жил. Долго Русской земле своей силой служил и мечом своим булатным.

А как состарился он, да как поседела его борода добела, захотелось ему в родные места поехать, отцу с матерью поклониться.

Отпустил его Владимир-князь, и поехал он в старые места новым путем, неезженым. Ехал-ехал и наехал на три дорожки неширокие. Ведут те дорожки неведомо куда, а где скрестились они, там камень лежит, и написаны на том камне такие слова:

«Кто вправо поедет, убит будет, а кто влево поедет — богат будет, а кто прямо поедет — женат будет».

Призадумался Илья Муромец.

«Жениться мне — я уж очень стар, а богатство мне совсем не надобно. Я поеду, давай, где убитому быть: на роду мне такая смерть не написана».

Повернул он коня своего быстрого, поскакал дорогою правою. Выезжает Илья на поляну просторную. Средь поляны могучий дуб стоит, а под дубом сидят сорок разбойников.

Как увидели они Илью Муромца, так и схватились за дубины тяжелые да за ножи острые. Хотят убить его.

Тут сказал им Илья Муромец таковы слова:

— А за что вы меня убить хотите, разбойнички? Богатства со мной вовсе нетутка. Всего-то и есть у меня, что конь да меч, да лук тугой, да колчан со стрелами. Только конь мой и меч не про вашу честь, а вот лук тугой я про вас припас.

Сымает он с плеч свой верный лук, вынимает из колчана калену стрелу. И накладывает стрелу на тетивушку, и пускает стрелу во зеленый дуб, и ударила стрела во зеленый дуб, разлетелся дуб в мелкие дребезги. Многих тут разбойников поранило, многих и насмерть убило. И остался Илья Муромец на поляне один.

Вернулся он к камню белому. Стер надпись старую и написал надпись новую:

«Ездил по правой дороге Илья Муромец, а убит не бывал».

Стал он теперь из двух дорог одну дорогу выбирать. Подумал и говорит:

— Надо ехать по той дороге, где женатым быть, богатство мне вовсе не надобно.

Дал повод коню, поехал по прямой дороге.

Подъезжает к большому терему. Встречают его слуги многие, ведут