Производные счастья - Светлана Чистякова

— И что ты теперь собираешься делать? Скажешь Маше?

— Не знаю. Наверное, нет.

— Но почему?

— По многим причинам.

— Север, ты что — идиот? Какие ещё к херам причины? У тебя появилась дочка! Красавица! Умничка! А ты придумываешь какие-то причины. Совсем сдурел да?!

— Вова, пойми меня. Я пока не готов к таким переменам в своей жизни. Ребёнок — это большая ответственность…

— Да чёрт бы тебя побрал! Машка тебе что — грудным младенцем досталась? Да, это ответственность, но ведь и ты не неопытный вьюноша. Ты вполне справишься с отцовскими обязанностями. К тому же не тебе говорить об ответственности. Ты каждый божий день держишь в руках не по одной человеческой жизни.

— Вова!

— Что «Вова»? Северинцев, вот признайся мне как на духу. Ты просто боишься!

— Да! Да я боюсь. Боюсь её возможной реакции. И потом, Ирка конечно та ещё штучка была, царствие ей небесное, но мне почему-то кажется, что сказать Маше о том, что я её отец, будет не самой лучшей благодарностью женщине.

— Б…ь, Северинцев, ну ты и дурак! — с чувством выплюнул Вовка, — Просто фантастический дурак! Тебе не кажется, что ты поздновато начал заниматься самокопанием? Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Ирке уже давно без разницы, что о ней дочка подумает, им там — он ткнул пальцем в потолок, — вообще ничего не надо. А Бог давно простил её грешную душу. Тебе о Маше думать надо! У тебя дочь сирота при живом отце, а ты тут ломаешься как дешёвая печенюшка.

— Да при чём тут это, Вова! Я же не отказываюсь. Буду помогать ей, чем смогу, но признаться ей я пока не готов. Извини. Не сейчас.

— Ладно, Север. Дело твоё. Знаю, что давить на тебя бесполезно. Видимо тебе действительно нужно время, чтобы принять всё это. Уже то, что ты не выпендривался и не пытался отрицать очевидное — огромный прогресс. Так что я пока подожду в сторонке и понаблюдаю, как тебе удасться выпутаться из сложившейся ситуации, не выдавая себя.

— Ты забыл, Вова, для всех я мерзкая холодная скотина без сердца и жалости. Так что я буду играть свою роль до конца.

— Да уж. Мне иногда кажется, что эта маска к тебе намертво приклеилась.

— Ладно. Если у тебя всё, мне пора идти. У меня очередная операция скоро. Надо ещё к Семёнычу заглянуть. Решить кое-что.

Волков встал с кресла и шагнул к двери.

— Погоди. Я с тобой. Нам до лифтов по дороге. И не злись на меня, Вов, хорошо?

— Злюсь, это слабо сказано! Иногда у меня просто руки чешутся хорошенько приложить тебя бестолковкой о стенку. Чтобы мозги на место встали.

— Хм. Отдача не замучает?

— Только это меня и останавливает. Давай, пока, папаша. Привыкай к новому званию.

Северинцев постучал в двери заведующего оперблоком:

— Сергей Семенович, можно?

— А, Сашенька, проходи, дорогой! Конечно можно. Всегда приятно видеть своего лучшего ученика.

— Спасибо.

— Присаживайся. Сейчас я чайку организую. Ты что-то хотел, или просто так зашёл проведать старика?

— Да у меня времени не так много, Сергей Семёнович. Давайте я лучше Вас как-нибудь дома навещу. Там можно и чайку и поболтать, а сейчас я к Вам по делу.

— Я весь внимание, мой дорогой.

Выслушав Северинцева, старый доктор удрученно вздохнул, и сдвинув очки на лоб озадаченно воззрился на него:

— Я поставил в твою бригаду лучшую медсестру. Лучшую из всех! По твоей между прочим настоятельной просьбе. Теперь же ты приходишь и заявляешь мне, что она тебя чем-то не устраивает. Чем, позволь узнать? Чтобы отказаться от такого специалиста нужна очень веская причина. И сейчас ты мне её внятно изложишь. Ты конечно же царь и бог и волен делать всё что пожелаешь. Тебе не может отказать ни в чём даже главный. Но даже тебе я не позволю обижать своих девочек! Итак. Я слушаю.

Северинцев что-то тихо пробурчал себе под нос.

— Я сказал — чётко и внятно, Саша!

— Она меня отвлекает, — с вызовом повторил Северинцев и посмотрел прямо в глаза своему учителю.

— Это не… — начал было Сергей Семёнович и вдруг замер на полуслове, изумлённо глядя на него:

— Саша?! Саша! Господи ты боже мой!

— Я не знаю, что Вы там подумали, но это всё что я могу сказать.

— Да я и так всё понял. Ох мой мальчик, и до чего же ты всё-таки упёртый сукин сын! Ну-ну! Ты можешь сколько угодно закрываться от всех, обманывать окружающих, прятаться за своим пресловутым сволочизмом. Но, сынок, от себя самого-то ты куда спрячешься? Пойми, разрушать очень легко, а вот отстроить всё заново будет гораздо сложнее! Как бы пожалеть потом не пришлось.

— Сергей Семенович. Пожалуйста! Я со всем разберусь.

— Уверен?

— Да.

— Ну что ж. И кого же ты желаешь видеть в своей бригаде?

— Лизу.

— Э-э нет, дорогой! Лизавету я тебе не отдам. Она вообще-то старшая, у неё и так дел по горло. Она просто физически не сможет совмещать две должности сразу. Ты по сколько часов в операционных торчишь, напомни мне? Вот именно.

— Тогда Татьяну Колоскову.

— Таню? Что ж, хороший выбор. Но до уровня Нары не дотягивает.

— Ничего, научится.

— Договорились. Но имей ввиду, объясняться со Светловой будешь сам.

— Естественно. Спасибо.

В конце рабочего дня, Нара подошла к стенду, поинтересоваться завтрашним планом.

Толпившиеся тут же коллеги, как-то странно притихли при её появлении и расступились давая, дорогу.

Она тупо смотрела на стенд и ничего не понимала. В списке северинцевский бригады её не было. На всех операциях была записана Таня Колоскова.

— Нарка, — подала голос одна из стоявших рядом сестёр, — можешь объяснить, чем ты так достала Северинцева, что он тебя из бригады турнул?

— Я бы тоже очень хотела это знать, — чувствуя себя оплёванной, пробормотала Нара, — вот прямо сейчас, пойду и спрошу его об этом.

Она круто развернулась, и помчалась в сторону выхода, шепча под нос:

— И не дай тебе бог, Северинцев, перевесить на меня свои собственные проблемы!

Глава 13

Северинцева на месте не оказалось.

— Вот блин! — Нара сердито подёргала ручку, — да где ж тебя носит, зараза!

Из полуоткрытой двери сестринского поста доносился оживлённый гомон и Нара решила поинтересоваться у местных девчонок, куда подевалось их начальство.

Она прошла в смежную с постом сестринскую, где две дежурных сестры пили чай. На столе навалом лежали вкусности, начиная от разносортных конфет в коробках и без, заканчивая внушительным тортом, красовавшимся в центре.

— Привет, — улыбнулась Нара, обозревая сладкое изобилие, — кучеряво живёте, скажу я вам. Диатез ещё никто не заработал?