Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку) - Виктор Меньшов

- Сколько заложников? - после небольшой паузы отозвался голос.

- Трое!

- Кто они?

- А я почем знаю, как их кличут! Мужик и баба с ребенком.

- Пускай женщина поговорит со мной!

- А ты стрелять прекратишь?

- Сначала пускай она поговорит.

- Ладно!

Мы наспех проинструктировали Аню.

- Вы меня слушаете? - закричала она прерывающимся от волнения голосом.

- Кто вы и сколько вас?

- Нас трое. Я, муж и ребенок.

- Ребенок большой?

- Двенадцать лет.

- Как зовут?

- Кого? Меня или ребенка?

- И вас и ребенка.

- Меня Анна, а ребенка Виталик, - тут она неожиданно заплакала, вероятно от нервов.

- Вы успокойтесь! - отозвались оттуда. - Пускай сын хотя бы пару слов скажет.

- Дяденька милиционер, помогите нам, - громко прокричал Виталик, как его научил отец.

- Спасибо, а сколько бандитов и сколько у них оружия и какое?

- Я не знаю, вроде, много, оружие: автоматы и гранаты, и пистолеты...

Дима остановил её знаком. Аня громко вскрикнула и заплакала.

- Эй, менты, мы так не договаривались! - заорал я.

- Ты, гнида, если ещё раз заложников тронешь, я тебя лично прямо во дворе расстреляю! - заорал старший мент.

- А ты прекрати базары. Давай нам машину, денег и валите отсюда иначе заложников постреляем.

Наступило долгое молчание. Потом мент осторожно ответил:

- Я такие вопросы сам не решаю. Свяжусь с начальством. Хорошо?

- Давай, только поскорее. И учти, малейшая попытка штурма, и мы уничтожим заложников.

- Аня! Виталик! - закричал мент. - Вы не волнуйтесь, эти бандиты ничего не посмеют с вами сделать. Они за вас теперь головой отвечают. Не бойтесь! Держитесь! Виталик, ты мужчина! Помогай держаться маме!

- Эй, бандюги, не стреляйте, я пойду с начальством свяжусь, рация в машине сломалась.

Я высунулся в окно. Пожилой капитан поднялся из-за машины и пошел через пустырь, огибая дом, наверное, к рощице, ко второй машине.

- Что теперь?

- Вот теперь можно и перекусить, - потянулся я. - Теперь будем ждать, пока подъедет спецназ, спецы по переговорам, словом, маленькая передышка.

- А не штурманут нас? - опасливо поинтересовался Манхэттен. - Мы даже наблюдать со всех сторон не можем.

- Не штурманут, - успокоил его Дима. - Не станут заложниками рисковать. Попробуют договориться, если в тупик переговоры зайдут, тогда другое дело.

- Эх, жаль что здесь Черепа и Креста не было, - вздохнул Димка.

- А что толку? - махнул я рукой. - Ну, грохнули бы мы их, и что? Таких по Москве, знаешь сколько?

Димка промолчал в ответ. В это время Аня позвала нас пить кофе, который она умудрилась сварить, пока мы разглагольствовали.

- Не боишься, Виталька? - спросил я сидевшего возле матери мальчишку, похожего на отца.

- Теперь уже нет, - помотал он головой. - Сначала боялся, пока вы не пришли. А теперь совсем не боюсь.

- И даже когда стреляют? - спросил Димка.

- Ну, когда стреляют, тогда совсем немножко, - честно ответил Виталик.

- Вот и хорошо.

Мы успели перекусить бутербродами и напиться горячего кофе, когда подъехали спецназовцы и ещё несколько машин. За окнами мы услышали шум моторов. Я высунулся, и по фасаду здания сразу же кто-то засадил из пулемета. Правда, его тут же остановили криками, но видно было, что подъехали ребята серьезные.

Я смотрел, как выпрыгивают и занимают позиции бойцы спецназа, и на душе у меня было неспокойно.

- Ты знаешь, Димка, что-то мне не нравится то, как они разворачиваются, - поделился я своими соображениями. - Как бы и вправду не штурманули. Видишь? Они словно к атаке изготовились.

- Похоже, - согласился Димка, посмотрев, как разворачиваются спецназовцы, как оттягивают, отводят милицию.

Из-за милицейской машины, перевернутой невдалеке, выскочили двое солдат и бросились вперед короткими перебежками.

- Нервы наши проверяют. А ну-ка, Коля, осади их, - у меня что-то плечо болит.

Я приладился к автомату и дал пару очередей, выбив фонтанчики земли под ногами напавших. Они так усердствовали, что не сразу сообразили, что в них стреляют, и один из них буквально налетел на пулю, споткнулся, вскрикнул и покатился по земле.

- Ты что, попал? - ужаснулся Манхэттен.

- В ногу, - успокоил его я. - И то он сам наскочил, я думал, он раньше отвернет.

И тут же раздался звон разбитого стекла, это напарник подхватил раненого и спиной отходил обратно, поливая из автомата фасад дома. Мы присели на пол.

- Эй, бандюги! - раздался почти сразу же голос, усиленный мегафоном. Предлагаю вам сдаться. Никаких условий и переговоров не будет. Даю вам ровно две минуты. Или вы выпускаете заложников, тогда у вас останется шанс на спасенье. Или вы не отпускаете заложников, тогда у вас не будет никакого шанса. Все. Я не жду ответа. Время пошло.

Или - или.

- Ччччерт! Все! Отыгрались! Это видно спецы. Они бандюг жуть как не любят. И ментов убрали. А переговорщики, видно, застряли. Видел? Пойдут на штурм. А потом доложат, что мы начали расстреливать заложников, и пришлось штурмовать. Кто станет разбираться.

- И что будем делать? - спросил Димка.

- Я же сказал - все. Собирайтесь, бери Аню и сына, берите деньги, сколько сможете, чтобы не было заметно, и выходите. Все равно вам надо будет уехать. Крест и Череп могут найти.

- А вы?

- Попробуем дотянуть до темноты, а там, глядишь, и выскользнем. Не можем мы твоими рисковать, пойми сам.

- Хорошо.

Димка бросил автомат и стал собирать своих, они пошли куда-то в угол, набивали деньги куда только могли. Мы с Манхэттеном отвернулись, чтобы не смущать Аню.

- Эй, бандиты! Две минуты прошло!

- Погоди! Начальник! Дай ещё две минуты!

- Заложников отпустите?!

- Дай подумать! А вы уйдете?!

В ответ раздался смех.

- Если мы отпустим заложников, дадите нам уйти?!

- Я даю вам две минуты. Еще две минуты. И точка.

- Давайте быстрее, черт этих придурков знает. Еще ломанутся.

- Ну, Коля, только выживи, - Димка обнял меня.

- И ты тоже, обязательно выживи, - сказал он Манхэттену.

- Куда же я денусь? Я ещё не купил свой Манхэттен.

- Мальчики, с вами все будет в порядке? - спросила Аня.

- Все будет в порядке, - отвел я в сторону глаза. - Вы скорее идите и ни в коем случае не проговоритесь, что мы знакомы. Ты понял, Виталик?

- Я мужчина, - ответил он, протягивая руку.

- Прошло две минуты!

- Не стреляй, начальник! - заорал я, скрывая слезы. - Выпускаем заложников!

- По одному! - велели от машины. - Сперва пацан!

- И по нашей команде! - добавил ещё кто-то. - Пацан, пошел!

- Беги, Виталик, беги прямо к машинам, - подтолкнул я его.

Он пожал мне руку и шагнул в дверь. Он так и не побежал. Он прошел по открытому пространству, словно на параде. Не обращая внимания на крики с обеих сторон.

Следом пробежала Аня, потом Димка с поднятыми руками. Мы остались вдвоем с Манхэттеном.

- Ну что, начальник?! Мы заложников отпустили! Дашь нам уйти?! У нас есть "бабки". Может, договоримся?!

- Мне с бандюгами договариваться не о чем! Выходи по одному и руки держать вверх!

- Не, начальник, так мы не договаривались!..

Тут же на стены дома обрушился шквал огня. Я с трудом сумел выглянуть и заметил, что от новостроек и от рощи бегут цепи. Манхэттен, высунув ствол автомата в окно, палил в небо длинными очередями, не переставая. Я выглянул ещё раз и влепил очередь по машине милиции, откуда командовали атакой.

Мне сегодня везло. Я попал в бензобак. Машина сперва вспыхнула, от неё сразу же бросились бежать военные, глядя на них, побежали и все остальные. Тут же грохнул бензобак. Машина подпрыгнула и перевернулась.

- Ну ты даешь! - воскликнул Манхэттен с восхищением.

- Это случайно, - скромно ответил я.

Тут я заметил какое-то движение в кустах, неподалеку от цементовоза, и выпустил под самые корни очередь, которая получилась короткой. Кончились патроны. А из кустов открыли огонь из нескольких автоматов. Я пошарил вокруг, все рожки были пустые. Я выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в сторону кустов, целясь поверху и срезая листву.

Судя по тишине, парни оттуда отступили. Что и требовалось доказать.

- Манхэттен, патроны есть? - спросил я.

Он в ответ только развел руками.

- Вот зараза! И что будем делать?

- Не, в тюрьму я не пойду!

- Вот зараза! - опять выругался я. - Надо было хотя бы один патрон оставить для себя.

Я пошел по комнатам в поисках хотя бы одного патрона. Но так ничего и не нашел. Когда я вернулся, Манхэттен сидел на полу и вертел в руках крохотный перочинный ножичек для заточки карандашей.

- Ты чего придумал? - спросил я его.

- Может, харакири сделать? - спросил он жалобно.

- Ага, ты своим ножичком отрежь себе пупок, брюхо развяжется, кишки и выпадут.

- Дурак ты, Колька, - незлобно чертыхнулся Алик. - Смотри ты, целая сумка денег, и ни одного патрона! Дай сюда деньги!

- На кой они тебе?

- Дай!

Я бросил ему деньги. Он высыпал сумку на пол и поджег бумажки.