Платье от Фортуни - Розалинда Лейкер

– Почему же ты не вернулась?

– Это было невозможно! Дерек стал директором банка, он так занят! Слишком занят, чтобы отлучаться надолго, а я никуда не езжу без него. К тому же, это помогает мне держаться на безопасном расстоянии от матери.

– А твои родители приезжали повидаться с тобой?

– Дважды, – Габриэла выразительно округлила глаза.

К этому времени они уже уселись в сверкающий «даймлер» с шофером в ливрее за рулем.

– Я всегда рада повидать отца, да и он меня, но с матерью трудно ладить.

Габриэла болтала, болтала, пока не выехали на дорогу в Лондон. Внезапно она указала на что-то за стеклом.

– Смотри! Вот Букингемский дворец! Дерек и я приглашены туда на банкет и на другие церемонии, где будут присутствовать король и королева. Должна сказать, что королевские особы придают всему особое очарование.

Посмотрев на дворец и на ярко одетых стражей у ворот, Жюльетт снова откинулась на спинку сиденья. «Даймлер» мчался по окаймленным деревьями улицам. Девушка с иронией взглянула на подругу.

– Что за речи я слышу от французской республиканки? В этой стране ты стала роялисткой?

Габриэла расхохоталась и прижала веер ко рту.

– Вероятно, это так. Может быть, вскоре ты увидишь меня со знаменем. Но не как суфражистку, марширующую по Даунинг-стрит, а на Елисейских полях с лозунгом: «Верните Бурбонов! Все прощено!»

Жюльетт поняла шутку, ей было приятно видеть Габриэлу такой раскованной.

– Ты так изменилась, как будто гора упала с плеч. Я рада видеть тебя счастливой.

– Да, я счастлива, – живо произнесла подруга. – Замужество все еще кажется мне чудом. Дерек вошел в мою жизнь, как рыцарь на белом коне и увез от всего, что делало мою жизнь такой несчастной.

– Я очень, очень рада за тебя.

– Знаю, – голос Габриэлы смягчился. – Вот почему для меня так много значит твой приезд. Иностранке нелегко найти подруг среди англичанок. Единственные мои новые друзья тоже французы, остальные – просто знакомые.

Внезапно ее глаза предательски увлажнились.

– Нельзя сказать, что англичане недружелюбны. Хорошенькое личико и французский акцент притягивают их, как магнит. Ты хорошо повеселишься в Лондоне! Я устраиваю в твою честь прием и уже получила множество приглашений для нас троих. У Дерека ложа на лучшие шоу и на новое ночное галапредставление «Тристан и Изольда» в Королевской Опере на Ковент-Гарден.

Жюльетт была потрясена, в своем письме она просила только о возможности пожить в Англии, пока уладит дела.

– Ты забываешь, что я приехала работать?

– Конечно, нет, – небрежно отмахнулась Габриэла. – Это все можно совместить.

Резиденция Таунзендов была расположена на линии элегантных домов на Беркли Сквер. Когда Дерек пришел домой, они с Жюльетт встретились впервые. Девушка подумала, что он выглядит старше своих лет, но, поскольку занимал высокое и важное положение, моложавая внешность ему даже повредила бы. Пепельные волосы, по цвету напоминающие седину, придавали солидность не по летам, но кожа была чистой, свежей; мягко очерченный подбородок, изящная худощавость делали Дерека крайне обаятельным молодым человеком.

– Мне так приятно видеть вас в своем Доме, Жюльетт!

Габриэла взяла его под руку, счастливо улыбаясь:

– Разве это не прекрасно? Мы просто посадим ее под замок, если она заговорит о возвращении во Францию. Пройдет много-много недель, прежде, чем мы отопрем дверь.

Дерек посмотрел на Жюльетт, затем поймал взгляд жены.

– Я надеюсь, Жюльетт пробудет с нами так долго, как сможет. Но она приехала по делу, и не настолько свободна, как ей самой, может быть, хочется. Мы – ты и я – все понимаем. Но отпустим ее, как только она сама почувствует, что необходимо уезжать.

Габриэла схватила руку подруги.

– Ты действительно останешься с нами, сколько сможешь?

– Конечно, останусь, возможно, даже на несколько дней после того, как закончу дела. Но я обязательно приеду еще раз – уже в отпуск.

Чуть позже Дерек поговорил с Жюльетт наедине:

– Моя жена все еще тоскует по родине. Она так ждала вашего приезда! И не только потому, что вы ее лучшая подруга, но и потому, что вы из Франции, страны, где она родилась, где прошло ее детство. Первые годы после разрыва с родиной особенно тяжелы.

Он не знал, как близко к сердцу приняла его слова Жюльетт. Она вновь подумала, как тяжело было бы жить в России.

– Вы так хорошо понимаете Габриэлу. Она не раз говорила мне, что вы – единственный человек, которому она может доверять. Я не могу назвать ее юность счастливой, – Жюльетт тряхнула головой. – Думаю, Габриэла часто преувеличивает роль, которую я сыграла в ее жизни. Ей просто нужна была опора. Тогда я этого не понимала. А сейчас у нее есть эта опора в вашем лице.

– Я постараюсь быть ей поддержкой во всем. Жюльетт решила, что перед ней человек, который умеет держать слово.

Ночью Дерек, лежа рядом с женой, увидел на ее глазах слезы. Он тут же включил лампу на ночном столике.

– Что случилось, дорогая? – Дерек заботливо склонился над ней.

– Я так беспокоюсь за Жюльетт! У меня ужасное предчувствие – когда она покинет Англию, то будет очень далеко! И неизвестно, что ее ждет.

– О чем ты? Жюльетт вернется в Париж. И все, – в его голосе звучали успокаивающие нотки. Жена просто боится разорвать нити, связывающие ее с родиной. Нужно обязательно выкроить время и отвезти Габриэлу в Париж. Хотя пока трудно что-либо обещать. – Постарайся уснуть, не волнуйся. У тебя просто разгулялось воображение.

– Ты уверен? – она умоляюще посмотрела на мужа, желая поскорее избавиться от страхов.

– Конечно. А теперь закрой глаза, – он поцеловал ее закрытые веки. Габриэла прижалась к мужу, пытаясь отогнать тревогу.

Дерек выключил лампу. Он засыпал быстро и не знал, что жена еще долго лежала без сна. Впервые в жизни Дерек не смог успокоить ее. Габриэла постаралась уверить себя, что Жюльетт умеет встречать трудности, но чувство тревоги за будущее подруги так и не покинуло молодую женщину.

Еще до отъезда из Парижа Жюльетт связалась с шелкопрядильными фабриками в Лондоне и Масслесфильде, договорившись о деловых встречах, но, попав в Лондон, только спустя неделю смогла вырваться из круговерти, в которую ее вовлекла Габриэла.

Лондонская фабрика располагалась на берегу Темзы. Жюльетт очень плодотворно побеседовала с владельцем предприятия, одобрила образцы. Некоторые ткани изготавливались из материалов, поступавших с ферм Британии, где выращивали шелкопрядов, но основная часть шелка-сырца импортировалась из Китая и Индии. Жюльетт была готова разместить заказы на лондонской фабрике, но Дениза настаивала, чтобы сестра посетила фабрику в Масслесфильде, что давало некоторую отсрочку решения. Завтра же нужно отправиться в Масслесфильд!