Платье от Фортуни - Розалинда Лейкер

– Но ты не можешь поехать завтра! – воспротивилась Габриэла. – Вечером у нас заказана ложа. Новая опера Вагнера!

Поездку пришлось отложить. На премьеру Жюльетт надела платье Фортуни. Такое замечательное событие требовало лучшего вечернего туалета! Поверх него Жюльетт накинула шелковый жакет – также, как когда-то в Лионе в гостях у супругов Дегранже, чтобы не шокировать хозяев.

Королевский Театр сверкал множеством огней. Публика блистала драгоценностями, дамы – кольцами, серьгами, браслетами, мужчины – бриллиантовыми булавками на отлично сшитых костюмах. В королевской ложе появилась принцесса со свитой, что добавило торжественности моменту.

Во время перерыва Жюльетт с Дереком и Габриэлой прогуливались по огромному красному ковру, устилающему фойе. Они остановились, приветствуя знакомых. Неожиданно кто-то обратился прямо к Жюльетт:

– Жюльетт, какой сюрприз!

Еще не видя, она тут же узнала голос. Ее спутники, увлеченные беседой с друзьями, даже не заметили, как Жюльетт повернулась, чтобы поприветствовать Марко Романелли.

– О Боже, Марко! Увидеть вас именно здесь! Вы в Лондоне? Мы же собирались встретиться в Париже!

Он рассмеялся, сам пораженный неожиданной встречей.

– Я в Лондоне по делам, – Марко оглянулся. – А где Николай?

– Уехал в Санкт-Петербург. Как ему хотелось бы оказаться здесь, с нами! Какое трио мы вновь составили бы! Я в Англии тоже по делу, и в то же время в гостях у своей лучшей подруги и ее мужа. Я представлю вас, – она хотела подозвать Габриэлу и Дерека, но Марко остановил ее.

– Подождите минуточку. Есть один человек, который хочет познакомиться с вами. Как только я заметил вас, сразу сообщил ему, что вы здесь.

Жюльетт увидела высокого, удивительно красивого мужчину, который шел по направлению к ним. Еще до того, как Марко представил этого импозантного человека, девушка догадалась, кто перед ней…

– Жюльетт, разрешите представить вам дона Мариано Фортуни.

Жюльетт словно со стороны услышала, как выражает радость от встречи с человеком, творчеством которого давно восхищалась. Она вспомнила, что Марко еще в Лионе говорил ей, как Фортуни ценит музыку Вагнера, нередко служившую ему источником вдохновения. Видимо, именно поэтому он приехал на премьеру в Лондон. Весь облик Фортуни – статная фигура, правильные черты лица, светло-голубые глаза, темные, хорошо уложенные волосы, аккуратные усы и борода, превосходный фрак – производил впечатление человека, рожденного в более романтическую эпоху, чем современный прагматический век.

Фортуни поклонился. Если его поклон показался кому-нибудь вычурным, то для него подобное выражение восхищения было естественным.

– Я так рад познакомиться с вами, мадмуазель Кладель. Марко рассказал мне, как вы обнаружили дельфийское платье в раскроенном виде и сшили его снова. Мне бы очень хотелось поблагодарить за элегантность и изящество, которое платье приобрело благодаря вам.

В устах Фортуни комплимент не показался напыщенным.

– Это платье очень дорого для меня. Он удовлетворенно кивнул.

– Насколько я знаю, вы сами моделируете одежду.

– Да, у меня есть небольшой опыт подобной работы, но в Англии меня интересует воспроизводство рисунка на ткани.

– Завтра я уезжаю в Венецию. Если вам когда-нибудь доведется там побывать, свяжитесь со мной. Я покажу вам ткани, раскрашенные по моему дизайну и с удовольствием послушаю о ваших успехах.

– Спасибо.

– Простите, сейчас я должен присоединиться к своим друзьям. Рад был познакомиться. До свидания, мадмуазель.

Жюльетт повернулась к Марко.

– Как удачно! За несколько минут – два сюрприза! Встретить вас, познакомиться с Фортуни! А сейчас я бы хотела представить вас Дереку и Габриэле.

Остальную часть перерыва Марко провел вместе с новыми знакомыми. Узнав, что Жюльетт в сопровождении Габриэлы завтра едет в Масслесфильд, он выразил желание присоединиться.

– Я собирался туда в конце недели, но ради того, чтобы поехать с вами, готов отправиться когда угодно.

Габриэла искренне обрадовалась, она не любила уезжать далеко без мужского сопровождения.

Когда прозвенел звонок, Дерек пригласил Марко на ужин в честь Жюльетт. Синьор Романелли тут же согласился.

Поездка в Масслесфильд оказалась очень плодотворной. Жюльетт и Марко управились с делами за один день. Заказ ателье Ландель Жюльетт все же решила разместить на лондонской фабрике, там предлагали более удобные сроки и несколько лучшие условия.

Вечером Марко, который остановился в том же отеле, пригласил Жюльетт и Габриэлу на ужин, а потом все отправились в кинематограф. На третий день они вернулись в Лондон.

– Я полагаю, – сказала Габриэла после того, как они простились с Марко на вокзале в Хьюстоне, – что синьор Романелли неравнодушен к тебе.

Жюльетт со смехом покачала головой.

– Ты говоришь это о каждом, с кем мне удалось здесь побеседовать.

Габриэла улыбнулась, но ничего не ответила.

В лондонском доме Таунзендов Жюльетт ждало письмо, написанное незнакомым почерком. Когда она распечатала конверт, из него выпал кусочек шелка. Жюльетт подняла его, затем прочитала письмо.

«Мне сказали, что когда вы нашли дельфийское платье, то среди кусков не хватало шнуровки и марки модельера. Вы сами заменили шнуровку. Я же добавляю последнюю недостающую деталь. И выражаю свое восхищение.

Искренне ваш, Фортуни».

Жюльетт бросилась к Габриэле.

– Он никогда не прислал бы мне свое клеймо, если бы увидел, что я ошиблась, сшивая платье! Теперь оно завершено.

Габриэла вслух прочла надпись на шелковом кружке: «Мариано Фортуни. Венеция».

– Как великодушно!

– Габриэла, мне так хочется поблагодарить его лично, но, насколько я знаю от Марко, сейчас Фортуни уже в пути.

Жюльетт пришила маркировку на спинку платья с внутренней стороны, рядом с горловиной. Затем написала Николаю об этой удаче.

С Марко она увиделась только на ужине накануне его отъезда. Марко уже знал о письме Фортуни. Его глаза радостно засверкали, когда он увидел, с каким энтузиазмом Жюльетт приняла подарок.

– Я отправила ему в Венецию письмо с благодарностью. Палаццо Пезаро дегли Орфей. Звучит грандиозно!

– Это один из лучших особняков в Венеции. Бывший дворец, построен еще в тринадцатом веке богатейшим родом Пезаро. Сегодня его называют Палаццо Орфей.

– Он на Большом Канале?

– Нет, но недалеко. Фортуни, вернее, дон Мариано, он любит, чтобы к нему так обращались, живет там уже несколько лет. С тех пор, как переехал из дома матери на берегу Большого Канала – Палаццо Мартиненго.

Во время приема Жюльетт пользовалась необычайным успехом и не могла танцевать с Марко так часто, как ей хотелось бы. Но синьор Романелли легко находил общий язык с самыми разными людьми. Когда бы ни посмотрела на него Жюльетт, он всегда увлеченно беседовал. Женщины находили его итальянскую внешность более чем привлекательной.