Сваха для монаха - Дарья Калинина

Сфотографировался вместе с отцом, которого обнимал за плечи с какой-то показной заботливостью. Константин стоял рядом с сидящим на стуле отцом. Но был такого низкого роста, что, обнимая за плечи старика, ему не приходилось особенно нагибаться.

— Недомерок какой-то, — брезгливо произнесла Мариша, которая мелкого мужчину вообще таковым не считала. — Такого в постели один раз из виду потеряешь, потом вовсе не найдешь.

Валентина Ремовна в ответ только хмыкнула. Похоже, она разделяла мнение Мариши насчет мужской физиологии. И считала, что хорошего мужчины много не бывает. Катьке младший Сычев тоже не приглянулся. И, объединившись в своей неприязни против младшего Константина Сычева, все три женщины принялись разглядывать старика. Тот был суров и морщинист. Но в его глазах светился ум, а руки, которыми он сжимал набалдашник трости, были еще полны силы.

— А вот фотография портрета старика Сычева, — произнесла Валентина Ремовна и извлекла фотографию, которая не поместилась в папку и хранилась на полке отдельно. — В настоящий момент картина убрана в запасники.

— Но на нее как-нибудь можно взглянуть?

— Пожалуйста.

Валентина Ремовна пересекла комнату и открыла дверь в соседнее помещение. Подруги с интересом последовали за ней. И обнаружили, что соседняя комната вся заставлена полотнами в рамах и пыльной, нуждающейся в реставрации мебелью. Тут было даже пианино и несколько мягких, тоже явно нуждавшихся в замене обивки стульев.

— Видите, что творится, — с досадой произнесла Валентина Ремовна. — Средств, которые выделяются музею, катастрофически не хватает. Многие экспонаты находятся в плачевном состоянии. А ведь могла бы получиться неплохая экспозиция.

— Это все вещи из поместья Сычевых?

— Да.

— И картины?

— И они тоже. Но повторяю, самые ценные полотна исчезли вместе со стариком Сычевым. Оставшиеся картины не представляют никакой художественной ценности. Просто образчики работы доморощенных любителей живописи.

Она принялась перебирать подрамники.

— Где же он? — бормотала она. — Ах, вот!

Валентина Ремовна вытащила и прислонила к стене пыльный портрет.

— Ничего не разобрать.

— Сейчас.

Женщина протерла портрет очень аккуратно, на этот раз чистой сухой тряпочкой. И после этого девушки смогли рассмотреть лицо старика, его сложенные на груди руки и суровый взгляд из-под седых нависших бровей.

— Мрачный старик.

— И кончина его полна тайны.

Пока Мариша и Валентина Ремовна обменивались этими многозначительными фразами, Катька рассматривала портрет. И внезапно вскрикнула.

— Что с тобой? — испугалась Мариша.

— Смотри!

Рука Кати указывала на портрет старика. Точнее сказать, на его безымянный палец, на котором красовался перстень с зеленым камнем.

— Ты видишь, что на нем вырезано? Видишь?

— Сова! — едва слышно прошептала Мариша.

Да, перстень на руке старика Сычева был точной копией того перстня с печаткой, которую нашел покойный Сухоручко в могиле неизвестного богача. Подруги пялились на эту печатку так упорно, что Валентина Ремовна тоже заинтересовалась.

— Это не сова, — авторитетно заявила она. — Не сова, а сыч! Символ старшинста в их роду. Семейная реликвия, передававшаяся от отца к старшему сыну. Кстати говоря, эта печатка пропала вместе с другими семейными драгоценностями Сычевых.

У подруг даже дыхание перехватило. Ах да Сухоручко! Ах да сучий сын! Выходит, это он могилу старика Сычева разыскал, раскопал и расхитил! И перстень с печаткой, который передал подругам струсивший Евгений, на самом деле принадлежал старику Сычеву. С ним его и похоронили монахи.

— Недаром старика Сычева видели в монашеском платье, — прошептала Катька. — Он не исчез, он просто ушел в монастырь. И прожил там до конца своих дней.

— О чем вы? — удивилась Валентина Ремовна.

— Кажется, мы теперь можем дать ответ, куда исчез старик Сычев и его сокровища, — сказала Мариша.

Валентина Ремовна выслушала рассказ подруг о том, как мародеры разворовали могилу старика, с неподдельным волнением.

— Да, это, безусловно, он! — воскликнула она, когда подруги закончили рассказ. — Подумать только! Вот профессор был бы рад это услышать! Старик ушел в монахи!

— Должно быть, гибель всех трех его сыновей стала для него непосильным горем.

— И он ушел в монастырь.

— Оплакивать погибших и молиться о душах своих усопших мальчиков.

Валентина Ремовна даже прослезилась, представив себе эту трогательную картину. Но деловой хватки при этом не потеряла.

— Вы говорите, что в могиле была только Библия, крест и несколько перстней? — спросила она у подруг.

— Да. Сокровища рода Сычевых.

— Все, как вы и говорили!

— Но это же ничто! — воскликнула Валентина Ремовна.

— Как ничто?

— Я хочу сказать, что это ничтожно мало. Ничтожная толика от их истинного богатства.

— Больше в могиле ничего не было, — развела руками Мариша.

И тут ей пришла в голову ужасная мысль. А что, если Евгений солгал им? Что, если в могиле было куда больше ценного, чем он им сказал? Но Валентина Ремовна, разговаривая сама с собой, успокоила Маришу на этот счет.

— Нет, не стали бы монахи класть сокровища в могилу, — произнесла она. — Положили бы только те предметы, которые были дороги старику больше остальных. Но класть картины или предметы искусства — это же глупо! Полотна все равно в земле безнадежно испортились бы.

— Куда же они делись?

— Скорей всего, старик завещал свои сокровища монастырю!

— А оттуда они куда делись?

— Из монастыря?

Кажется, Валентина Ремовна впервые растерялась.

— Возможно, часть сокровищ рода Сычевых монастырь продал и пустил средства на свои нужды.

— Нет. Вы сами сказали, что коллекция Сычевых была объявлена в розыск. И значит, если бы монастырь пожелал продать хотя бы одно полотно или другую вещь из коллекции, то об этом стало бы известно.

— Ну, возможно, сокровища остались в монастыре до революции.

— А потом?

— А потом их разграбили большевики.

Эта версия была вполне приемлема. Но все же подругам казалось, что если бы даже большевики и добрались до сокровищ рода Сычевых, то все равно не уничтожили бы они их. Не дураки же они, чтобы сокровища просто уничтожать. Продали бы. Пусть даже за границу и с непременным условием держать сделку в тайне.

Все равно известные полотна и драгоценности имеют свойство время от времени всплывать на разного рода аукционах. Один коллекционер разорился или умер, и вот предметы его коллекции оказываются на аукционе. И все могут их видеть.

— Нет, лично я думаю, что сокровища до сих пор где-то спрятаны.

— Старик Сычев не просто так переселился в монастырь, — стояла на своем Валентина Ремовна. — Уверена, он отдал все свои сокровища именно в монастырскую казну.

— А что, других наследников у него не было?

— Нет! Только дальняя родня. Но вряд ли старик оставил им хоть что-нибудь.

В это время под окнами музея раздался свист. А потом несколько мелких камешков ударились в оконный переплет. Подруги выглянули на улицу и увидели, что это Коля подает им знаки, что следует поторопиться.

— Нам пора ехать, — вздохнула Мариша. — Давайте прощаться!

— Я поеду с вами!

— Вы? Но почему?

— Мне необходимо взглянуть на те вещи, которые были подняты из могилы старика Сычева.

— Хорошо, — пожала плечами Мариша, видя, что Валентина Ремовна все для себя уже решила.

И с помощью подруг или без них, но в монастырь она приедет.

— И потом, нужно же что-то решить с останками. Либо захоронить там же, либо перенести на новое кладбище. Но в любом случае люди должны знать, чья это могила. Сычевы — это часть истории нашего края. И забывать о них мы не имеем права.

Таким образом подруги вернулись назад в монастырь с уловом, на какой и не рассчитывали. Валентина Ремовна, зажав под мышкой папки с документами, касающимися рода Сычевых, помчалась к настоятелю, чтобы урегулировать с ним вопрос перезахоронения останков старика Сычева. А подруги — с очередной проблемой.

— И что теперь делать, если снова зайдет разговор о печатке с совой, то есть с сычом? — посмотрев вслед женщине, спросила Мариша у подруги.

— Ничего. Нет ее у нас.

— Может быть, стоит вернуть?

— И выдать тем самым Евгения?

Катька была верна себе. Ни за что не упускать подходящего кавалера. Пусть даже ради этого придется пойти на обман и мошенничество.

— В чем ты видишь обман? — возмутилась Катя, когда подруга ей так прямо и сказала.

— Печатка должна находиться в музее.

— Так мы им ее и вернем. Только не явно, а тайно.

— Как же это?

— Библия и крест находятся сейчас у капитана. Подбросим туда же печатку и остальные перстни.