Пташка - Ксения Скворцова

Его стан окольцовывал пояс сида, и от этого вида защемило сердце. Понадобилось время, чтобы расстегнуть пряжку. Пальцы непослушно прыгали по серебру, соскальзывая на мягкий, ещё тёплый живот. Снова накатывали приступы тошноты, но желудок, лишённый всякого содержимого, только корчился.

Теперь самое страшное. Фиргалл.

Сделав несколько глубоких вдохов, Гнеда подошла.

Он лежал, беспомощно раскинув руки и ноги, распоясанный, без плаща. На сильных, красивых руках не осталось драгоценных запястий, с рукавов и груди была содрана богатая расшивка. Без перстней пальцы выглядели голыми. Убийца не оставил на Фиргалле и мягких сафьяновых сапог. Из груди сида уродливо и неуместно торчала стрела.

— Фиргалл! — не выдержала девушка и упала лицом ему в подмышку, заходясь в рыданиях.

Что же делать? Фиргалл — сильный, непобедимый, мудрый — лежал распластанный в последнем беззащитном движении, лишённый знаков родового и воинского достоинства, осквернённый руками каких-то проходимцев. Небо, где же справедливость?! Как ей теперь смотреть в глаза Айфэ, как объяснить, что сама осталась в живых, а его отец…

Тело сида ещё отдавало тепло и знакомый, родной запах. Его лицо казалось чуть бледнее обычного. Брови спокойно парили над закрытыми глазами. Можно было подумать, что Фиргалл просто спал.

Девушка погладила его по мягким льняным волосам. Она убрала руку, смутившись непозволительного в обычной жизни движения, и положила её на грудь рядом с раной. Стрела разворотила кожу, но, видимо, не вошла далеко. Вдруг под пальцами что-то дрогнуло. Слабо, едва уловимо. Гнеда замерла, держа трясущуюся руку над телом опекуна. Верно, ей лишь почудилось. Набравшись храбрости, она снова коснулась потемневшего от крови сукна, под которым вопреки здравому смыслу теплилась искорка. Нет, должно быть, это её собственное сердце отзывалось в кончике перста.

Девушка торопливо приложила ухо к груди Фиргалла. Мгновение, ещё одно. Глухо, откуда-то издалека до неё донеслось слабое и едва различимое заветное «тук-тук». Один, два, три, четыре, пять.… Тук-тук. Один, два, три, четы…Тук-тук.

— Жив! Жив! — закричала Гнеда, оглашая опушку радостной вестью. — Фиргалл, миленький, только держись!

Лихорадочно вспоминая заветы сида о том, что делать, если ранили в бою, Гнеда быстро огляделась. Сперва она как могла коротко обломила стрелу, чтобы та не мешала. Вытащить наконечник следовало в безопасном месте, а пока необходимо было запереть кровь. Найдя неподалёку троепутник, она сорвала несколько крупных листьев и осталась лишь в верхней, побуревшей от болотной грязи рубашке. Снятую же исподнюю сорочку девушка разорвала на несколько широких полос. Она бережно задрала одежду наставника и приложила к ране траву, а на неё — смотанный кусок ткани с ворота, покрытый алыми знаками. Узоры берегли душу человека, держали её во плоти, поэтому матери с таким усердием покрывали шитьём все места, где тело выходило из-под защиты рубашки. Гнеда сама украшала свою исподницу да и не была особенной искусницей, однако нынче истово просила силы Земли и Неба о защите для Фиргалла.

Девушка перевязала его оставшимися полосами, пропуская их вокруг туловища сида, стараясь не тревожить обрубок стрелы. Закрепив непослушными пальцами узелок, она осторожно опустила рубаху и огляделась. Нужно было разыскать лекаря или любую помощь, но где их взять посреди леса?

Гнеда вспомнила о вещах Фиргалла. Последнее, чем ей хотелось заниматься, это обшаривать начавший околевать труп, но выбора не оставалось. Девушка присела на корточки перед мертвецом и брезгливо откинула полу плаща, скрывавшую перевязь налучья. Оружие поверженного врага принадлежит победителю. Не возьмёшь ты, обязательно возьмёт другой, и кто поручится, что не использует против тебя самого. Гнеда расправилась с застёжкой и вытянула перекидной ремень с луком, затем отцепила колчан, откуда хищно торчали красные и чёрные хвосты стрел.

Стеклянные глаза не мигая пялились в небо. Зубы свело оскоминой, и девушка накинула полотнище на лицо разбойника. Выдохнув, она продолжила. На его поясе висела пухлая, вместительная на вид калита. Гнеда вытащила нож и срезала её, не тратя времени на расстёгивание замочка. Сумка была добротная, сшитая из хорошей кожи, пообтёртая временем и долгой службой. Девушка распустила завязки и вытряхнула содержимое на землю. Первыми вниз спорхнули откромсанные куски золотой сидовой вышивки, которые Гнеда сразу спрятала за пазуху. Звякнули монеты — несколько блестящих, остальные замусоленные, с неровными краями и едва различимым рисунком. Огниво с кремнём, пучок верёвки. Девушка съёжилась, заметив нанизанные на ниточку девичьи перстеньки, десятка два, не меньше. Нет, она не собиралась даже думать о судьбе этих украшений и их хозяек. Маленький скудельный пузырёк с плотно притёртой пробкой. Несколько щепок, небольшая деревянная ложка. По обтёсанной гладкой ручке сверху вниз текли залесские буквы, процарапанные не совсем уверенной рукой: «брата хлебалка».

— Нет больше у тебя брата, — тихо сказала Гнеда неизвестному ложечнику и вздохнула.

Она сгребла всю кучу и запихнула обратно в кошель. Вернувшись к трупу, девушка присела и засучила ему рукава. На исполосованной рубцами кисти красовались снятые с Фиргалла запястья. Морщась от то и дело подкатывающих приступов дурноты, Гнеда с усилием стянула украшения, а затем выудила с шеи убитого длинную верёвку, на которой позвякивали кольца сида. Она махнула клинком, ловя ладонью посыпавшиеся перстни. Кажется, всё.

Девушка подошла к лошадям, которые боязливо поджимали уши и беспокойно переступали на месте. Из дорожной сумы Фиргалла торчал его скомканный плащ. Гнеда заглянула внутрь — сапоги тоже нашли себе место в хозяйской котомке. К седлу был привязан и Солес, меч сида. Девушка прошлась рукой по ножнам и вымученно улыбнулась. Цел меч, цел и Фиргалл. Осталось только выбраться отсюда и найти подмогу.

Она сгребла остатки своей изодранной сорочки и сложила в перемётную суму. Налучие с тулом Гнеда подвесила к седлу Ска. Девушка затянула подпруги, поправила свою одежду, надёжно застегнув плащ, и надела шапку, скрывавшую волосы. Она отцепила повод Пламеня и приладила к железку длинную верёвку. Наконец, Гнеда подвела Ска к Фиргаллу и заставила припасть на землю. Кажется, конь только этого и ждал, уже давно с волнением поглядывая умными глазами на неподвижно лежащего хозяина, и послушно опустился рядом. Осторожно поднырнув под левую руку сида, Гнеда обхватила его стан и попыталась подтащить к Ска. Девушка не ожидала, что Фиргалл окажется таким тяжёлым. Все её попытки как можно меньше тревожить рану провалились, пока она дёргала и волокла безжизненное тело. Кое-как водрузив его в седло, она неловко устроилась сзади на крупе, не выпуская из рук туловище сида. Девушка подняла коня, надавив на его бока. Подъехав к Пламеню, Гнеда схватилась за приготовленную верёвку. Двигаться было неудобно, но ничего иного