Мозголомка. Сборник рассказов - Гарри Веда

И тебе это обещают. Набери число, позволяющее демобилизацию, или че-пэ-дэ, святую мантру пилота мехбоеда — и тебя отпустят. На все четыре стороны. В рейтинг пилота, эр-пэ, запихивают все — меткость, координацию, экономность, послушность приказам, отзывы оператора, повреждения твоего боеда, мрази даже вероятность поставили на службу себе, и далее по списку — количество уничтоженного врага, удельный вес энергии в каждой производимой операции, это чтобы много не суетился и не нагружал вентиляционную систему. Ведь это дополнительные вольты, так необходимые нам для победы. В общем, в рп включают все, что только можно. Причем иезуитски хитро — самые сложные и унизительные навыки обладают наибольшим весом. Унижай, усмиряй и властвуй. Пилот, научившийся жить с наименьшим количеством движений своего тела, например, мгновенно получает весомый прогресс в рп. Реже испражняйся и почаще отказывайся от водомассажной обработки. Оттачивай даже мимику лица. Не пиши писем, реже пользуйся связью на передачу. Уничтожь в себе все зачатки культуры и мыслей, превратись в дополнение к своей боевой машине.

Правда, набирать прогресс в рп таким путем считается наибольшим западлом на фронте.

Позже, когда наступает апатия, вопрос «пора» принимает оттенок щенячьего скуления — не троньте меня, я не пойду, мама, роди меня обратно… Но и здесь сатанинский рп не оставит тебя в покое. Если совсем не будешь стараться, тебя ограничат в качестве питания, фильтрации воздуха, на казарменном положении не будешь иметь доступа к женщинам, отключат библиотеку, лишат возможности писать домой. И так, условия существования, которые изначально хоть как-то колебались в сторону слабого комфорта, становятся жестко оптимальными, на уровне животного выживания.

И ты стараешься. Наравне с каждым джоулем энергии стране нужна самоотдача. И выбора у тебя нет, будешь против — ее из тебя выжмут.

— «Петрович, какой у тебя рп?» — проснувшийся Леха не знал, чем себя занять, и придумал чатиться с ведущим. Маломощный порт антенны, расположенный возле бокового визира, оказывается, вполне можно пустить на реверс, если немного покопаться в системе и использовать как передатчик с мизерной мощностью, достаточной, однако, чтобы запускать примитивный обмен текстовыми сообщениями между двумя близко запаркованными боевыми единицами. Колебания электромагнитного поля и увеличение нагрузки на центральный процессор настолько малы, что вполне укладываются в норму. Вычислить невозможно. Модуляция зашифрована пятьсотдвенадцатибитным ключом, да еще и замаскирована под легкое фонение аппаратуры. Пареньку, который написал эту программку, нужно ставить при жизни памятник. Это голосишко раздавленного, униженного, скованного по рукам и ногам, идущего на верную смерть, но все-таки непокорного в глубоких уголках души, человека. И вводится она с консоли системы за пять минут вручную. Запрещай, сколько влезет. Поймать нельзя, заставить не пользоваться — пока не научились. Или решили не заморачиваться особо, не усмотрев большой опасности, разве что свободомыслие, но с этим борются иначе.

— «Зачем тебе?» — Андрей Петрович ответил через полчаса, тоже спал, видимо, старый жук.

— «Интересно просто. Давеча спорили с товарищами в казарме, какой у тебя рп уже набит. Одни говорят, что одной уничтоженной техникой ты чепеде в два раза перебрал, но тебя эти мрази не отпускают, потому, что ты энергию не экономишь совсем. Другие говорят, что ты сознательно с фронта не уходишь, будто смерти ищешь. Ты уж прости за откровенность».

— «Нет у меня рп. Мне его не считают. Баллы система начисляет, но я никогда не интересовался. Мне все равно. Мой рп в зачет не идет, я здесь пожизненно».

— «Да ладно… как это может быть?»

— «Такой приговор военного трибунала».

— «Так ведь максимальный приговор — пять лет фронта»

— «Не все равны в нашем социуме»

— «Что ты такого натворил?»

— «Красную шапочку съел».

— «Я серьезно».

Пауза.

— «Ладно. Я просто так спросил. Не бери в голову».

— «Все в порядке, я просто помиксую чуть-чуть, увлекся. Приятного отдыха, дружище».

— «тебе тож»

Как в двух словах написать, почему молодой и перспективный оператор механизированных войск Андрей Петрович Яковец, потомственный танкист, звезда курса и прямой кандидат на сверкающий командный олимп, оказался на передовой с приговором «пожизненный фронт»… да еще, если и сам не понял, как так получилось… Давно это было… Больше, чем жизнь назад. Несколько мучительных смертей прошло с тех пор, и не менее мучительных возвращений с того света. Вечность…

Было утро. Андрей вел машину, как всегда — расслабленный внешне, ухарский в траектории движения и замирании сердец попутчиков, которых угораздило оказаться на сидении пассажира рядом. Особенно, если это оказывались женские сердца. Тогда бахвальский дух его вождения проявлялся еще и в эротичных взвизгиваниях всякий раз, когда пятитонная масса автомобиля выполняла очередной маневр.

Молодой лейтенант таков был во всем. Приученный к порядку с детства в военной семье, он шел вперед, пружиня своими качествами и удальски обходя препятствия. Куда идти — было предопределено с самого начала, не в плотники же. Защита родины — вот главное предназначение мужчины. Наше призвание разрушать, а это единственный способ использовать наши способности во благо.

Высшее военное училище, имени древнего полководца. Как раз начало новой концепции ведения сухопутной войны. Кто мог знать, что только так станут воевать везде, где только можно вести боевые действия, пусть даже теоретически. Война быстро уничтожила последние проблески надежды на свободу проявления воли отдельных индивидуумов, жестко подчинив все и вся единой цели. Гуманизм — поповское слово.

Андрей быстро схватил суть новой военной морали и, обладая недюжинными умственными активами, стал быстро взбираться наверх, благо родословная этому только способствовала. Кто мог поверить, что двадцатилетний младший лейтенант войдет в операторский состав генштаба, получив в управление механизированный батальон специального назначения.

Начало войны придало ускорения юному полководцу. Он воевал изящно. Потери были минимальны, четко спланированные заранее во имя быстрого выполнения поставленной задачи. На проводимые им боевые операции приводили смотреть студентов. Не без греха, сердце наполнялось гордыней, когда он слышал за спиной восторженные и восхищенные охи-вздохи, наблюдавших за его боем.

Поглазеть было на что. Виртуозное оперирование множеством разнообразной техники, отточенные музыкальные движения, когда он выводил на боевой экран сложный участок боя и сам перегруппировывал, выводил в атаку отдельные юниты, включался даже в управление оружием, помогая пилоту уничтожать сложные цели. В операторском режиме вел танки, боеды, артиллерию поддержки.