Скарлетт - Александра Риплей

Он рассмеялся, глядя на выражение ее лица.

— О, да, у меня все еще есть знакомые в Атланте. Я знаю все о твоем изгнании оттуда. Даже шваль, с которой ты общалась, не признает тебя.

— Это неправда! — закричала она, — Я вышвырнула их вон.

Ретт передернулся.

— Нам не стоит это обсуждать дальше. Если что и имеет значение, так это то, что ты здесь, в доме моей матери и под ее крылышком. Я беспокоюсь о ее счастье, в данный момент я ничего не могу поделать с этим. Однако мне ничего и не нужно делать. Ты все сделаешь сама, без каких-либо шагов с моей стороны. Ты раскроешь свою суть, каждый почувствует жалость ко мне и сочувствие к моей матери. И я упакую тебя и пошлю назад в Атланту под молчаливые приветствия всего общества. Ты думаешь, что сможешь продержаться как леди, не так ли? Ты не сможешь одурачить и слепоглухонемого.

— Я леди, черт тебя побери. Ты просто не знаешь, как быть приличным человеком. Буду признательна, если ты вспомнишь, что моя мама была из Робийяров из Саванны, а О'Хары происходят от ирландских королей!

Его ухмылка в ответ была мучительной.

— Оставь в покое это. Скарлетт. Покажи мне наряда, которые ты привезла с собой.

Он сел на ближайший к нему стул и вытянул ноги.

Скарлетт уставилась на него, слишком раздраженная его резким переходом к спокойствию. Ретт достал из кармана сигару и покатал ее между пальцев.

— Ты не возражаешь, если я покурю в своей комнате? — сказал он.

— Конечно, нет.

— Спасибо. Теперь покажи мне свои наряды. Они определенно новые, ты никогда бы не попыталась вернуть мое расположение без арсенала нижнего белья и платьев в отвратительном вкусе. Я не допущу, чтобы ты сделала мою маму посмешищем. Так покажи мне, Скарлетт, и я посмотрю, что можно будет спасти.

Он взял ножницы от сигар.

Скарлетт сердито взглянула, но тем не менее пошла в комнату собрать вещи. Может это было и хорошо. Ретт всегда просматривал ее гардероб. Он любил видеть ее в нарядах, которые выбирал, он гордился, что она выглядела модно и красиво. Если он хотел заняться ее внешностью снова, гордиться ею, она готова сотрудничать. Она примерит их все для него. Тогда он ее увидит в сорочке. Пальцы Скарлетт быстро расстегнули платье, которое было на ней. Она шагнула из роскошной материи, схватила новые платья и медленно вошла в спальню: ее руки и грудь были полуобнажены, ноги были в шелковых чулках.

— Брось их на кровать, — сказал Ретт, — и накинь халат, чтобы не замерзнуть. Стало холодно после дождя, или ты не заметила? — Он выпустил струйку дыма, отворачиваясь от нее. — Не простудись, Скарлетт, пытаясь быть привлекательной. Ты попусту тратишь время.

Лицо Скарлетт зажглось злостью, ее глаза сверкали, как зеленые огоньки. Но Ретт не смотрел на нее. Он рассматривал убранство кровати.

— Сорви этот шнурок, — сказал он по поводу первого платья, — и оставь только одну лавину бантов. Тогда оно будет получше… Это отдай своей служанке, оно безнадежно… Это сойдет, если ты срежешь отделку, заменишь золотые пуговицы просто черными и укоротишь шлейф…

Ему потребовалось только пять минут, чтобы просмотреть все наряды.

— Тебе нужны будут крепкие ботинки, просто черные, — сказал он, когда разделался с платьями.

— Я купила одни сегодня, — сказала Скарлетт ледяным голосом.

— Когда мы ходили по магазинам вместе с твой мамой — добавила она, подчеркивая каждое слово. — Я не понимаю, почему ты не купишь ей экипаж, если ты так сильно ее любишь. Она очень устает.

— Ты не понимаешь Чарльстона. Вот почему скоро ты будешь очень несчастна здесь. Я мог купить ей этот дом, потому что наш был разрушен янки, а у всех, кого она знает, такие же большие дома. Я даже могу меблировать его более комфортабельно, чем у ее друзей. Но я не могу развести ее с друзьями, покупая ей предметы роскоши, которые они не могут себе позволить.

— У Салли Брютон есть экипаж.

— Салли Брютон не такая, как все. Салли — оригиналка. Чарльстон уважает, даже любит эксцентричность. Но не выносит хвастовства. А ты, моя дорогая Скарлетт, никогда не могла от этого удержаться.

— Тебе нравится оскорблять меня, Ретт Батлер! Ретт засмеялся.

— Теперь ты можешь начать работать над одним из платьев, чтобы привести его в приличный вид для сегодняшнего вечера. Я развезу комитет по домам. Салли не должна это делать в такую грозу.

Она надела халат Ретта, когда он ушел. Он был теплее, чем ее, да, он был прав: стало намного холоднее, и она дрожала. Она подняла воротник до ушей и села на стул, на котором он сидел. Его присутствие еще чувствовалось в комнате, и она укутывалась в него. Ее пальцы потрогали «футляр», в который она была завернута — странно подумать, что Ретт выбрал такой легкий, тонкий халат, когда сам он такой крепкий и сильный. Но его вещи казались таинственными. Она совсем не знает его и никогда не знала. Скарлетт почувствовала страшную безнадежность. Пытаясь стряхнуть ее, она поспешно встала. Ей надо одеться прежде, чем Ретт придет домой. Боже милосердный, как долго она сидела на этом стуле! Было уже почти темно. Она резко позвонила Панси. Банты и шнурки должны быть сорваны с ее розового платья, чтобы она могла надеть его сегодня вечером, и щипцы для завивки волос надо тотчас положить нагреваться. Ей хочется выглядеть особенно милой и женственной для Ретта… Скарлетт посмотрела на широкое покрывало на огромной кровати и вдруг вспыхнула от своих мыслей.

Фонарщик еще не добрался до верхней части города, где жила Эмма Ансон, и Ретту пришлось ехать медленно, наклонившись вперед, чтобы разглядеть сквозь сильный дождь темную улицу. В экипаже остались только миссис Ансон и Салли Брютон. Маргарет Батлер отвезли первой к ее маленькому домику на Уолтер-стрит, где они жили с Россом, затем Ретт поехал на Брод-стрит, где Эдвард Купер проводил Анну Хемптон под своим большим зонтиком до дверей Конфедератского дома.

— Я пройдусь дальше пешком, — крикнул он Ретту с боковой дорожки, — боюсь садиться рядом с дамами с таким мокрым зонтиком.

Он жил на Чсрч-стрит, всего один квартал отсюда. Ретт притронулся к широким полям своей шляпы, приветствуя его.

— Ты думаешь, Ретт слышит нас? — пробормотала Эмма Ансон.

— Я сама едва слышу тебя, Эмма, а я всего в одном футе от тебя, — ответила кисло Салли. — Ради всего святого, говори. Этот ливень оглушает.

Она была раздражена дождем. Он помешал ей править лошадьми.

— Что ты думаешь о его жене? — спросила Эмма. — Она совсем не то, что я ожидала. Ты когда-нибудь видела что-нибудь такое гротескно приукрашенное, как ее прогулочный костюм?

— Ах, наряди легко исправить, да и у многих такой отвратительный вкус. Но у нее есть способности, — сказала Салли. — Вопрос в том, воспользуется ли она ими. Это ужасно, быть красивой, но не уметь быть красавицей.