Историки Греции - Геродот Галикарнасский

146. Спустя несколько времени минияне впали в спесь, желая делить с лакедемонянами царствование и делая другие бесчинства. Посему лакедемоняне определили их перебить и, схватив, посадили под стражу. А когда лакедемоняне казнят, то казнят ночью, днем же никогда. Уже все готово было к совершению казни, как жены миниян, кои были гражданки и дочери первейших меж спартанцами, пришли просить позволения войти в тюрьму и каждая из них поговорить со своим мужем. Сие позволение им дали, не подозревая в том никакого коварства. Но они, вошед в темницу, сделали вот что: все платье свое, какое было на них, отдали мужьям, а сами оделись в платье своих мужей. И тогда минияне, переодевшись в женское платье, вместо жен своих вышли вон, бежали прочь и опять стали станом на Тайгете.

147. А в сие самое время Фер, сын Автесиона, внук Тисамена, правнук Ферсандра, праправнук Полиника, выводил из Лакедемона граждан на поселение. Сей Фер был из рода Кадмова, дядя по матери сыновьям Аристодемовым Еврисфену и Проклу.125 Пока сии были еще малолетны, то Фер от имени их держал царское правление в Спарте; когда же племянники пришли в возраст и приняли власть, то Фер, почитая для себя обидным, вкусив власти, терпеть чужую, объявил, что не останется в Лакедемоне, но отправится к своим сродникам. А на нынешнем острове Фере, прежде называвшемся Каллистою, жили тогда потомки Мемблиара, сына Пойкила, мужа финикийского, — ибо оный Кадм, сын Агеноров, ища Европы, пристал и к острову, ныне называемому Ферою, а пристав, потому ли, что страна сия ему понравилась, по другой ли какой причине, оставил на сем острове как других финикиян, так и Мемблиара, своего сродственника. Сего-то Мемблиара потомки жили на сем острове, называвшемся тогда Каллистою, восемь мужеских поколений, когда пришел к ним Фер из Лакедемона. 148. А пришел к ним Фер с народом от всех спартанских колен не в намерении выгнать их, но жить совместно с ними по близкому своему с ними родству.

И вот, как в сие-то время минияне, бежавши из тюрьмы, стали станом на Тайгете, а лакедемоняне положили их истребить, то Фер их упросил не учинять смертоубийства и обещал вывести их из земли лакедемонской; и лакедемоняне на сие согласились. Тогда и отплыл Фер на трех тридцативесельных судах к потомкам Мемблиаровым, а миниян взял с собою. Взял он, однако же, не всех, но лишь немногих, ибо большая их часть пошла в землю парореатов и кавконов, выгнали их, а сами разделились там на шесть частей и поставили города Лепрей, Макист, Фрикс, Пирг, Эпий и Нудий; впрочем, большую часть городов сих к моему времени разорили уже элидяне. Остров же, на который вывел Фер поселение, по имени его стал называться Ферою.

149. Сын же Фера отказался ему сопутствовать, и на то отец сказал ему, что оставляет его, «как овцу между волков», от коего изречения и получил сей юноша прозвание «Эолик» («овцеволк»), которое потом и осталось навсегда. У сего Эолика был сын Эгей, от коего имеют проименование Эгиды, величайшее из племен спартанских. У людей сего племени дети не оставались в живых, а потому, по слову некоего прорицалища, они построили храм эриниям Лаия и Эдипа, и после сего дети перестали умирать преждевременно. То же самое случилось и на Фере с потомками сих мужей.

150. До сего места лакедемоняне с фереянами повествуют согласно, следующее же рассказывают только фереяне. Говорят они, что Грин, сын Эсания, потомок названного Фера, сделавшись царем над Ферою, отправился в Дельфы принести гекатомбу от имени граждан; были с ним и другие граждане, а в числе их Батт, сын Полимнеста, из рода Евфема, происходившего от миниян. Грин, царь ферейский, вопрошал прорицалище о вовсе другом, но пифия ему ответствовала, что должно построить город в Ливии. Грин на сие сказал: «Владыка! я стар и тяжел на подвиг; повели же сделать сие кому-либо из сих младших меня», — и, говоря сие, указал на Батта. Более тогда ничего не случилось, а ушедши оттуда, прорицание фереяне оставили без уважения потому, что не ведали, где находится Ливия, и не смели при такой неизвестности выслать поселенцев.

151. Но как после сего в Фере семь лет сряду не было дождя, отчего на острове посохли все деревья, кроме одного, то фереяне снова прибегнули к пифии, которая и припомнила им, что они не послали в Ливию поселения. Тогда, не имея никакого средства избавиться от бедствия, поселенцы послали спросить на Крит, не бывал ли кто в Ливии из природных критян или из гостей критских. Посланные, ходя по острову, пришли и в город Итан; и в сем городе встретился им некий торговец багрецом по имени Коровий, им сказавший, что однажды был занесен ветрами в Ливию, на ливийский остров Платею.126 Посланные предложили ему плату и взяли его с собою в Феру.

В первый раз из Феры в Ливию поплыли лишь немногие, только для узнания тех мест; и Коробий, быв для них провожатым, привел их к упомянутому острову Платее. Здесь они Коробия оставили, дав ему припасов на несколько месяцев, сами же как можно скорее поплыли к фереянам с известием о сем острове. 152. И как уехав, не возвращались они долее условленного времени, то у Коробия вышли все те припасы. Но в сие время самосский корабль, плывший в Египет и кормчим на котором был Колей, занесен был к сему острову Платее, и самосцы, узнавши от Коробия о всем случившемся, оставили ему припасов на целый год. Сами же самосцы, отвалив от острова, поплыли к Египту, но попали под сильный восточный ветер, дувший беспрерывно, и унесенные им за самые Геракловы столпы, некиим божеским напутствием прибыли в Тартесс. А как сие торжище не было дотоле никому ведомо, то, возвращаясь оттуда, получили они на товары свои, сколько нам известно, такую величайшую прибыль, как никто из эллинов (исключая лишь Сострата, сына Лаодамантова с Эгины,127 ибо с ним ни для кого сравниться не можно). Отделивши от сей прибыли десятину, стоившую шесть талантов, те самосцы изготовили медный сосуд наподобие арголической чаши для растворения вина, а по краям того сосуда чеканенные головы грифов, и пожертвовали оный в храм Геры, поставив там на трех медных коленопреклоненных колоссах, каждый ростом в семь локтей. От сего-то благодеяния и пошла у киренян и фереян тесная дружба с самосцами.

153. Между тем фереяне, оставившие Коробия на острове, возвратились в Феру с известием, что они на ливийском острове основали поселение. И положено было туда послать по жеребью из Феры от каждых двух братьев по одному и от каждой из семи областей ферейских по нескольку человек, предводителем же их и царем назначили Батта. Таковым образом отправлены были в Платею два пятидесятивесельных корабля.

154. Так рассказывают фереяне; а во всем последующем с ними согласны и киреняне, кроме лишь того, что относится до Батта.128 А о Батте они рассказывают так.

Есть на Крите город Акс, в коем был царем Этеарх. От умершей жены своей имея дочь по имени Фронима, он женился на другой жене. Сия последняя, как вступила в дом, вздумала той Фрониме быть доподлинною мачехою, причиняя ей всяческие неприятности и строя козни. Наконец, обвинила она ее даже в распутстве и уверила в том своего мужа; а тот по наущению жены своей предприял против дочери нечестивейшее дело. Был в то время в Аксе некий Фемисон, купец ферейский; и Этеарх, вступивши с ним в гостеприимственную дружбу, взял с него клятву, что он не откажется услужить ему в просьбе. А когда Фемисон в том поклялся, то царь, приведя дочь свою, предал ему и повелел бросить ее в море, когда он отправится из Акса домой. Фемисон, оскорбленный клятвою, обманом у него исторгнутою, разорвал заключенную дружбу и поступил так: взяв с собою царскую дочь, отплыл в путь, а выплыв на средину моря, дабы избавиться от клятвы, данной Этеарху, связал дочь его веревками, опустил в море, снова вытащил и затем отплыл в Феру. 155. В Фере же Фрониму взял к себе знатный меж гражданами муж Полимнест и содержал ее вместо наложницы.