Полководец поневоле (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

Когда я подошёл ближе, он слез с колесницы и упав на колени, стал биться головой о землю.

— Рехмир! Эй! — изумился я от такого поведения, — ты чего?

— Царь! Мой царь! — поднял он на меня лицо с трясущейся челюстью, — это невероятно! Какая божественная сила!

— Рехмир, — я приказал ему встать, — ты меня что, ни разу в бою что ли не видел?

Он отрицательно покачал головой.

— Думаешь, чего это я каждый день тренируюсь, — хмыкнул я, снимая подшлемник и подставляя голову и руки под струю воды, которую мне стал лить Хопи из запасённых кувшинов. Фыркая, я умылся, вытерся полотенцем и поднялся на колесницу, осматривая поле боя.

Кроме выправившегося от моего вмешательства центра, было видно, как много раненных и трупов со стороны врага. Мои лучники не жалея стрел давали залпы в любое свободное пространство и бреши, так что потери кочевников всё росли и росли, но из-за огромной численности войска, их предводители этого не видели, думая что в свалке есть и тела легионеров. Раненые и убитые у нас были, но мало и их сразу убирали с линий, относя в тыл. Как мне сказал Рехмир мы потеряли на настоящий момент лишь сто убитыми и триста раненными. Не такие большие цифры, как я думал, видя лежащих людей, которым менее сильно раненные товарищи оказывают помощь. Мысли о полевых кухнях и лазаретах снова посетили меня, но отвернувшись, я вернулся обратно мыслями на поле боя.

Легионы впервые за три часа единой стеной сдвинулись, сделав несколько шагов назад, чтобы дать себе возможность манёвра, поскольку впереди всё поле перед ними было завалено раненными и убитыми.

Лучники, оберегая наши фланги и тыл от постоянных атак колесниц, не давали им прицельно стрелять. Внезапно над полем боя раздался рёв рогов и строй врагов мгновенно дрогнул, и стал организованно отходить назад, возвращаясь в лагерь.

— Половине самых потрёпанных когорт быстро отступить в лагерь! — приказал я и раздавшиеся рёв наших рогов, а также бросившие гонцы, довольно быстро позволили центурионам получить новый приказ и слаженно, прикрывая спину щитами, с поля боя ушли те, кого центурионы посчитали наиболее уставшими. Центр и фланги сразу ослабели, но враг уже отступал весь целиком и вскоре от наших рядов отъехали и колесницы. Над полем боя стали слышны только крики раненых и стоны умирающих.

С вражеской стороны под лучами заходящего солнца выехали три колесницы, с белым флагом. Хопи отправился вниз и вскоре сообщил, что враг предлагает перемирие на время разбора поля боя от раненых и убитых. Я конечно согласился, но только через час, когда солнце полностью зайдёт. Когда же они уехали, я отправил всех не занятых, чтобы они снимали халаты, оружие, драгоценности с тысяч мёртвых лежащих на земле людей. При этом на их вопрос, что делать с ещё живыми, я удивлённо посмотрел на легионеров и провёл большим пальцем по горлу. Этим они с радостью и занялись, до самого возращения кочевников, которые прибыли помочь раненным, а вынуждены были забирать голые трупы мертвецов.

Всё захваченное отправили в лагерь на сортировку Небсению и его людям, а следом отступили мы, оставив первый день сражения за собой.

Вечером я приказал раздать по одной чарке вина каждому легионеру, а также всем приказал отдохнуть, кроме дежурных постов. То, что завтра битва продолжится, ни у кого не было ни малейших сомнений. Врага, несмотря на его потери, оставалось ещё слишком много.

***

Ужиная вместе с центурионами, я тихо стал рассказывать, что планирую на завтра.

— На поле боя выйдет только половина войска самого боеспособного войска, — стал объяснять я, — покажем врагу, что мы якобы тоже вчера потеряли значительные силы. Собирающие тела погибших видели, что нас не так много, как в начале сражения.

— Зачем мой царь? — удивился один из них.

— Чтобы они не разбежались, увидев, что нас больше, чем их. Бегай их лови потом по всей равнине, — зло ощерился я.

Воины удивлённо посмотрели, но спорить не стали, поэтому я продолжил.

— В лагере на охране оставим всех раненных, не понравилось мне, как колесницы настойчиво заезжали нам в тыл, — продолжил я, — так что если завтра им это удастся, обойдя по большой дуге, то оставшиеся легионеры не дадут им войти в лагерь. Если же нападения не будут, они придут нам в качестве подкрепления.

— Но это не всё, — я повернул взгляд на присутствующего на совете Неси, — вы нашли, как я просил раньше, удобный путь до оазиса, чтобы вас не заметил враг?

Он и ещё четыре центуриона кивнули головами.

— Тогда вы с вашими когортами сегодня ночью сделаете обход врага по левому флангу. Ваша задача будет напасть на пустой лагерь и вырезать там всех, когда враг целиком втянется в бой. Желательно при этом захватить казну.

— Всех? — удивлённо поинтересовался один из центурионов, — а если там будут жрецы?

— Которые пошли против своего царя? — вопросом на вопрос поинтересовался я, — тогда это не настоящие жрецы, а самозванцы или вообще отступники!

Мой ответ их устроил и дальше мы стали корректировать мой план, учитывая те факты, которые случились сегодня на поле боя. Воины подмечали сильные и слабые стороны тактики врага и на завтра мы решили немного изменить построение, сделав три равномерных отряда, без глубокого центра и более жидких флангов, как это было сегодня. На этом ужин и посиделки были окончены и все разошлись по своим шатрам.

Я жил вдвоём с Рехмиром, поскольку так было удобнее, чтобы он учил меня по моей составленной программе, египетской письменности. После ужина я обязательно уделил время лёгкой пробежке по кругу бруствера, а также двум часам занятий с щитом и копьём. Только после этого умывшись и сменив одежду, я лёг на лавку, застеленную циновками. Ночью было прохладно, так что я начинал подумывать и об более тёплой накидке. Закрыв глаза, я постарался успокоить мозг, который был перегружен информацией за сегодня и не хотел засыпать.

— Бог Монту, — услышал я тихий голос Рехмира.

— Чего тебе, — недовольно ответил я, — спи давай.

— Я выберу твою сторону, — тихо сказал он и замолчал, а я хмыкнув не стал уточнять, что он конкретно имел в виду.

Глава 21

Утром дозорные и разведка доложили об активизации движения в лагере противника, а вскоре прибыли гонцы, доложившие о сборе их войск. Следовало поторопиться и нам, так что тягучие рёвы труб раздались над лагерем. Начав строиться, легионеры с удивлением обнаружили, что часть шатров пустая, когорт, расквартированных там больше нет, а вторая странность для них была в том, что часть легионеров оставалась в лагере, посмеиваясь и желая удачи в бою уходящим на поле боя неудачникам.

Никто, кроме центурионов и опционов ничего не понимал, но все делали то, что было приказано, уж что-что, а дисциплину в легионах прививали железную, в том числе и постоянными наказаниями провинившихся.

Мы с Рехмиром вышли последними и встав на колесницу я неспешно направил лошадей к видневшимся далеко впереди когортам. Всё же поле боя было не так далеко от лагеря, чтобы в него можно было отступить, если войско потерпит поражение. Укреплённый лагерь давал второй шанс и я об этом отлично знал из большого количества разборов битв при подготовке к Олимпиадам.

Приехав на знакомое место, я посмотрел вдаль, видя выстроившееся войско противника, которое на вид не казалось меньше, чем вчера. Но в отличие от прошлого дня, сегодня в позах, плечах, взглядах легионеров не было страха. Они вчера победили, богатые трофеи собрали, царь за их спиной, так что от всего войска я физически ощущал, как исходит уверенность в своих силах.

Один из центурионов когорты лучников, поднёс мне стрелу, с повязанной белой лентой на конце.

— Мой царь, — склонил он голову, — ваша придумка понравилась всем лучникам. Просим Его величество дать нам снова тот же знак.

Хмыкнув, я взял стрелу, лук и выпустил её сам, видя, как далеко впереди появилась хорошо видимая метка. Увидел её и враг, когда затрубил сигнал атаки и пехотинцы направились к нам. Я сам видел, как шли они до трепыхающейся на ветру тряпочки и как сжались ряды, подняв щиты в том числе и вверх, после того, как её пересекли.