Одинокие женщины - Фреда Брайт

Он будет трахать Флер… всеми доступными способами… и это под носом у его жены, на хваленых простынях в цветочек, в комнате для гостей. Черт, прямо как настоящий паша в собственном гареме! Или как в том французском фильме. Им придется вести себя тихо, до невозможности тихо, и оттого секс принесет еще больше наслаждения!

При одной мысли об этом у него началась эрекция. Он все еще сидел в машине, не в силах расстаться со своими фантазиями, пока один поезд проходил за другим. Но вот наконец, возбужденно хихикая, он поспешил к телефону.

— Ничего себе! — охнула Флер. — Ты что, собрался подсунуть меня какому-то недоноску, чтобы я отвязалась от тебя?

— Да нет же, это все Розмари, — повторял Алекс. — Ты только притворись удивленной, когда она позвонит, а остальное предоставь мне, малышка!

Флер опустила трубку со смешанными чувствами. Безусловно, надругаться подобным образом над гостеприимством Розмари было бы кощунством. Но какое возбуждающее кощунство! И к тому же ей не давал покоя разбуженный самой Розмари инстинкт состязания.

В последний раз она была в Вестпорте примерно год назад, задолго до роковой встречи с Алексом. И кроме замечательного обеда ничего об этом визите не помнит. Зато теперь ожидавшееся приглашение открывало гораздо более широкие возможности. В любом случае ей не помешает лишний раз осмотреть дом Маршаллов, чтобы при случае поточнее воспроизвести этот уютный семейный уголок. А кроме того, Алексу предоставится возможность сравнить обеих женщин. Сравнить и выбрать.

Надо отдать Алексу должное, он ни разу не опустился до злословия в адрес жены. Да, она подозревала, что брак — это весьма определенный образ жизни. Кроме того, здесь играют роль деньги. Общий дом. Дети. И, конечно, немаловажно взаимное согласие. Все остальное было скрыто для нее во мраке неизвестности.

То и дело она возобновляла попытки получить гарантии того, что Алекс больше не спит с Розмари. При одной мысли о том, что от нее он прямиком отправляется на брачное ложе, бросало в жар. Это было логично и вполне возможно, и от этого она сгорала от ревности. У Розмари и так было всего вдоволь: общественный статус, деньги, комфорт и уверенность в будущем. Невыносимо было думать о том, что Алекс еще и удовлетворяет ее сексуальные потребности.

— Ты мне верен? — спрашивала она.

— У меня никого больше нет, — следовал ответ.

— У тебя есть Розмари…

— Я не собираюсь это с тобой обсуждать, — отчеканил он таким тоном, что Флер зареклась впредь задавать вопросы в лоб. Алекс Маршалл явно не из тех, кто позволяет подвергать себя чувственному шантажу. И все же в одну из особенно пылких ночей совершенно обессиленный Алекс проболтался, что Розмари «нет дела до подобных вещей», До каких именно вещей? Флер умирала от любопытства. До определенных сексуальных игр? Или до занятий любовью вообще? Скорее всего именно так, однако мрачное лицо Алекса не поощряло дальнейших расспросов, и она сочла за благо промолчать.

Часом позже, когда она сидела у себя в офисе, по уши уйдя в работу, позвонила Розмари. Годы службы на Мэдисон-авеню воспитали из Флер профессиональную лгунью — ей ничего не стоило притвориться удивленной.

— Он действительно очень милый, — пыхтела Розмари, — и у него настоящий колониальный особняк с огромным садом. Я ему рассказала про тебя все-все…

— Ну, надеюсь, что не совсем все, — съязвила Флер, но Розмари не обратила внимания.

— Ну конечно, я не сказала ничего такого, что могло бы тебя скомпрометировать. В конце концов, мы друзья или нет?.. — Краем глаза Флер заметила, как ее шеф выразительно постучал по часам. Черт, она опаздывает на совещание!

— Да, да, я все поняла, Розмари. Двадцать пятое, уикэнд. Я позвоню тебе и скажу, каким поездом приеду. Прости, мне надо бежать.

— И чтобы явилась при полном параде, — отвечала Розмари. — Это приказ.

— Сделаю все, что смогу.

Тем временем в конференц-зале успела собраться вся команда, работавшая на «Сарабанд». Вел совещание творческий директор.

— В пятницу они желают иметь нас всех тепленькими в Питсбурге. — Казалось, Скотт Мэттьюз только что проглотил порцию яда. — И чтобы все было готово: предположительные наименования, варианты рекламы с визуальными концепциями, а также планы маркетинга. Не забывайте, что они успели проконсультироваться кое с кем из парфюмерного бизнеса и теперь считают себя большими спецами в этом деле. Прежде всего им вынь да положь название из одного слова, причем предпочтительнее имя существительное — типа «Опиум», «Одержимость», «Отрава»…

— «Дерьмо», — послышалось из зала.

— Да, это тоже имя существительное, хотя для нас предпочтительнее что-то вроде «Красоты». Второе, — мрачно продолжал Скотт, — они хотят преподнести эти духи — пусть пока называются «Безымянными» — в качестве национального американского аромата. Сейчас, видите ли, в моде «новый патриотизм», и не дай Бог просочиться чему-то из какой-нибудь Франции или Италии. Короче, они настаивают на том, чтобы всем было ясно, что этот продукт «Made in USA».

— «Спрингстин»! — предложила Флер. — Это удовлетворит все требования.

— Или «Хобокен». Разлито и упаковано! Уникальный аромат из Нью-Джерси! Американистей некуда.

— А как насчет СПИДа? — хихикнул кто-то.

— СПИД пришел из Африки, а не из Америки, козел!

— Да ну? Попробуй вякни об этом в городе!

— А что, если назвать их «Сникерсом»? Рынок будет наш!

— Точно, эти духи даже возбуждают аппетит!

— О'кей. — Скотт подождал, пока в зале утихнет смех, — Теперь, когда вы натрепались вволю, давайте вернемся к делу. Не скрою, что мне не меньше, чем вам, надоели их заходы, однако правила игры, увы, зависят не от нас. Все, что нам следует помнить, — «Безымянные» духи являются частью многомиллионного счета в банке. Так что готовьтесь к худшему. Что приводит нас к третьему пункту. Реклама должна быть чиста и невинна, в полном соответствии с моральными установками среднего американца. Откровенные оргии в роликах об «Одержимости» вызвали поток критики…

— И поток баксов тоже, — вставил Джинни из отдела маркетинга.

— …а потому не может быть и речи, — продолжал Скотт, не в силах подавить улыбку, — об изображении «откровенно эротических сцен» — попросту говоря, порнухи.

По комнате прокатилась волна возмущения.

— Это же полный крах! — простонал Арт Грингольд. — Духи покупают, чтоб трахаться, — так было и так будет. Правило номер один: «Купи вот это, и тебя затащат в койку!»

— А «Безымянные» духи к тому же словно нарочно созданы для хорошего перепихона, — вставила Флер. — Боюсь, публика будет в легком шоке. По-ихнему, получается: «Купи „Безымянные“ духи, и умрешь девственницей!» Реклама наоборот, да и только.