Грешники - Владимир Ивенин

Любовники опустились на пушистый темно-вишнёвый ковёр, который оказался вдруг под ногами Виталия вместо заплёванного щербатого пола. Женщина стонала и послушно изгибала своё обольстительно-прекрасное тело в такт желаниям мужчины. А он вдруг почувствовал, как в душу его вселился дьявол: ему хотелось рвать зубами и когтями упругие груди, живот и вздрагивающие от сладострастия бедра. Хотелось, чтоб белая кожа обагрилась алой свежепахнущей кровью, а гибкие суставы захрустели в его мощных объятиях. Виталий последним усилием воли направил эту сатанинскую силу в сокрушающий удар… Женщина вскрикнула и разжала свои объятия. Виталий откинулся на ковёр, тяжело дыша и все ещё плохо соображая, кто он на самом деле: человек или дьявол? По привычке, ему хотелось после всего услышать ласковый голос только что любимой им женщины, и он приподнялся, чтобы попросить её об этом. Руки его опёрлись на скользкие мокрые камни. Рядом он увидел Сантану. Ведьма, утробно урча, длинным коровьим языком облизывала мокрую шерсть между ног. У Виталия потемнело в глазах, и он потерял сознание.

В то время когда Виталий занимался любовью с главной чертихой ада, душа Ирины ещё кружилась около дворца заместителя величайшего властителя всего зла на земле и во вселенной — Огня. Двери были плотно закрыты. Но удирать куда-то и возвращаться к жаровням и котлам не было желания. Она чувствовала, что только здесь, во дворце, её законное место. Поэтому, облетев несколько раз дворец, она нашла щель в окне и протиснулась внутрь. «Хорошо бы остаться незамеченной подольше и все здесь разглядеть как следует», — только и успела подумать душа грешницы, как послышался грубый клокочущий голос:

— Молодец, крестница! Хвалю за находчивость и смелость! Не зря я тебя с малолетства к рукам прибрал и уму-разуму учил. Хороша чертовка получилась!!!

Иринину душу словно пригвоздил к месту этот громовой голос, она не смела пошевелиться, разглядывая главного дьявола ада с оскаленной рожей бульдога. Огнь восседал на высоком троне, словно Джордано Бруно на костре инквизиции. Такие рисунки были раньше во всех учебниках истории средних веков. Под троном его что-то горело и чадило, огненный ветер раздувал его багровый плащ, шевелил кончик хвоста и шерсть на мощных мускулистых руках-лапах. Но дьявол не чувствовал этого адского жара, наоборот, был доволен и весел:

— На земле наблюдал за твоими делами. Хочу и здесь увидеть…

Иринина душа наконец очнулась. До неё дошло, что ничего страшного её не ожидает. Огнь ею доволен, а она в свою очередь сделает все, чтобы не разочаровать его. Преодолевая нестерпимый жар, она подлетела поближе к трону и произнесла медовым голосом, который на земле смирял самых крутых её партнёров:

— Господин мой! Позволь…

Но Огнь не позволил, не дослушал её. Взревел, рванувшись к ней с трона:

— Что? Что ты сказала? Повтори ещё, душа моя! Как ты меня назвала? С каких пор это не слышал! Все «товарищ», «гражданин» семьдесят лет. Значит, прав Верховный, семена, посеянные им в 1917, взошли.

— И взошли сразу же, — осмелела окончательно душа Ирины. — У нас сейчас в газетах пишут, что Ленин был настоящим антихристом.

— Это уж ты через край хватила, душа моя! Не антихристом, а только сыном его. И все большевики и коммунисты — дети его любимые. Теперь все их деяния и заслуги у нас в адских греховных книгах записаны и будут века храниться для пользы будущих поколений. Вот, посмотри… — и Огнь показал своим волосатым копытом на огромные тёмные шкафы вдоль стен, где у маленьких конторок суетились черти, видимо, писари или секретари великого Антихриста.

— А теперь пора и о тебе подумать, душа моя, — игриво пощекотал копытом душу Ирины Огнь. — Пойдём отсюда в мой кабинет, здесь слишком шумно и жарко для тебя.

Когда через анфиладу тёмных затхлых помещений они проникли в кабинет главного дьявола, Огнь снял свой багровый, словно пропитанный кровью, плащ и приблизился к душе грешницы. От его резких торопливых движений и пышущего жаром тяжёлого тела она отлетела в сторону, как пушинка.

— Ах ты, рогатый дурень, о главном забыл! — зарычал раздосадованный Огнь и вырвал у себя из гривы клок волос — тебе же надо тело вернуть, на что ты мне бестелесная. К тому же такую красоту оставлять тлену… Замри и молчи!

Дьявол схватил свой плащ, накрыл им душу грешницы и принялся бормотать какие-то заклятия. В бешеном вихре вращения душа Ирины увидела своё тело на столе в анатомичке, а рядом судмедэксперта Василия Васильевича Крюкова в возбуждённом состоянии. Он уже снял брюки и, стараясь не поцарапаться о неровный край стола, неловко забирался на труп. На левой ноге его, согнутой в коленке, ещё болтались плавки. Чтобы обрести опору, Василий Васильевич упёрся правой рукой в упругую грудь покойницы, а животом опустился на её живот, ощутив блаженство. От остроты долгожданных ощущений он не сразу постиг, что произошло. Труп под ним исчез. А Василий Васильевич так и остался стоять на колене левой ноги с болтающимися плавками, опираясь правой рукой в нержавеющую столешницу. И прошло несколько мгновений, прежде чем он пришёл в себя и смог сделать первое движение. Сползая со стола, он всё-таки расцарапал в кровь ляжку, но не почувствовал боли, только очнулся окончательно и решил позвать кого-нибудь на помощь. Пятясь, двинулся к двери, наткнулся на второй стол и в ужасе увидел, что он тоже пуст. Труп мужчины исчез.

Василий Васильевич бросился к двери, но запутался в плавках и упал, расцарапав о неровные края второго стола лицо и грудь.

— Господи! Господи! Спаси и помилуй!!! — лёжа под столом и боясь подняться, бормотал перепуганный судмедэксперт. И даже попытался перекреститься левой рукой.

В анатомичке было тихо. Только по-прежнему зуммерила неисправная неоновая лампа в углу. Василию Васильевичу стало холодно голышом на бетонном полу, и он, дрожа всем телом, встал, крадучись подошёл к шкафу с инструментами, достал спирт, налил в мензурку и залпом, не разбавляя, выпил.

— О черт!!! — задохнулся он от выпитого. А переведя дыхание, опять вспомнил и забормотал: — Господи, помилуй и спаси! Господи…

А тело Ирины, слившись с душой, предстало перед главным дьяволом ада во всей своей греховной красоте. Бульдожья морда Огня преобразилась, по оскаленным клыкам потекла слюна, глаза налились кровью. Он облизнулся и, рыкнув, как лев, бросился на добычу. Ирина завизжала от страха во всю силу своих лёгких, думая, что этот монстр сейчас разорвёт её на куски.

Огнь боялся двух вещей: попов и женского визга. Он остановился, отпустил Ирину из тисков своих лап и сказал:

— Ну ладно, ладно, уговорила. Не визжи только, не люблю. Хочешь, душа моя, буду красавцем?… Забыл, что тебе надо привыкнуть к адским образам. Моя жена Ведьмина, когда молодая была, тоже боялась дьявольского облика. Теперь привыкла. Да я сейчас не нужен ей и красавцем…