Похоронный марш марионеток - Фрэнк Фелитта

— Поу!

Лу присел, упершись руками в колени, и улыбнулся Бобби:

— Ты все видел, Бобби, правда? Жаль, что ты не умеешь говорить.

— К тому времени, когда он научится говорить, он все позабудет, — заметил Сантомассимо.

— У Бобби отличная память, — обиженно произнесла миссис Брейди. — Он просто пока не умеет говорить.

Неожиданно Сантомассимо понял, что его угнетало. Это был не слабый запах виски, исходивший от красивых губ женщины. Дело было в обстановке, слишком дешевой для этой квартиры. Во всем сквозило непостоянство, как будто отныне этой женщине предстояло вести кочевую жизнь. Сантомассимо прошел через гостиную, задержался взглядом на фотографии миссис Брейди и Бобби на книжном шкафу. Сквозь полуоткрытую дверь спальни он увидел брошенный на спинку стула лифчик. Под этим же стулом валялись забытые шлепанцы. Постель была смята только с одной стороны. Линда по привычке продолжала спать на половине кровати.

Сантомассимо вышел на балкон. Внизу полицейские, словно огромные жуки, таскали из заметно увеличившейся ямы песок к ситам. Толпа зевак тоже увеличилась, в основном это были подростки и мамаши с детьми.

Линда Брейди и Лу Бронте вышли на балкон следом за Сантомассимо.

— Надо же, прямо у моих дверей все случилось, — обронила Линда. — А что, если Бобби ничего не забудет? Что отложилось у него в подсознании, лейтенант? Как это может повлиять на его психику? Вдруг он тоже станет убийцей?

— Не стоит тревожиться об этом, миссис Брейди, — попытался успокоить ее Сантомассимо.

— А что будет с этой ямой? И с кишками… или что там осталось? Городские службы уберут это? Или нам придется вступить в тяжбу с властями?

— Об этом позаботятся, миссис Брейди.

Внизу Эл Гилберт приподнял край одеяла. Даже с высоты было видно, что у погибшего в клочья разорвана шея. Толпа молча и с каким-то удовлетворением таращилась на изуродованный человеческий труп.

— Никаких следов не останется, — добавил Сантомассимо.

Лейтенант Сантомассимо и сержант Бронте спустились на пляж. К ним подошел Эл Гилберт.

— Да, повезло нам сегодня, — сказал он.

— Правда? — с надеждой посмотрел на него Бронте. — Почему?

Гилберт указал на север:

— Пробеги он хотя бы сотню ярдов в том направлении, и это было бы головной болью шерифа Малибу.

Сантомассимо усмехнулся:

— Верно, Эл. А пробеги он полмили на юг, над этим делом ломали бы голову в Санта-Монике. Но у бедняги оказался плохой вкус, он выбрал этот невзрачный отрезок пляжа, и теперь этим должна заниматься полиция Лос-Анджелеса.

— Ты прав, — согласился Эл Гилберт. — Очень плохой вкус был у этого парня, мать его.

По крутому откосу набережной Сантомассимо поднялся на шоссе. Здесь его ожидал высокий мужчина в строгом светло-сером костюме, голубой рубашке и темном галстуке. Сантомассимо узнал Стива Сафрана, ищейку жареных новостей для Кей-джей-эл-пи. Сафран изрядно вспотел, так что его рубашка и даже пиджак местами прилипли к телу. К полудню воздух стал еще более влажным. Позади Сафрана стоял поджарый оператор, держа на плече мини-камеру и спрятав лицо за видоискатель. Красная лампочка горела. Шла запись. Сантомассимо отвернулся.

— Лейтенант! — окликнул его Сафран. — Это Кей-джей-эл-пи. Вы можете сделать официальное заявление?

— В настоящее время мне нечего вам сказать.

Сантомассимо остановился, разгреб носком ботинка песок: поблескивали крупинки слюды, смешанные с комочками грязи и остатками полусгнившего мусора. На такой почве следы ног не держатся долго.

— Взрыв был очень сильный, — выдохнул Сафран. — Вы думаете, это дело рук террористов?

— Я не знаю причины взрыва, мистер Сафран. Мы видим то же, что видите вы. — Сантомассимо развернулся и пошел прочь.

Сафран двинулся было следом, но вскоре остановился, чтобы перевести дыхание. Он взмахнул рукой, пытаясь привлечь внимание Сантомассимо, но тот не отреагировал, и его призывный жест невольно превратился в презрительный.

— Благодарю вас, лейтенант, — крикнул Сафран и буркнул себе под нос: —…Хрен собачий.

Полицейские просеивали песок, собранный на насыпи и вокруг ямы. На пляже не было ничего, что привлекало бы внимание, за исключением следов и останков бегуна. На насыпи виднелись участки утрамбованного песка. Сантомассимо взглянул на детектива Хейбера, ответственного за осмотр места происшествия и сбор улик. Зеваки так плотно обступили зону заграждения, что почти перевешивались через красную пластиковую ленту.

— Вам придется дать им то, чего они так жаждут, — заметил Сантомассимо. — Таков закон шоу-бизнеса.

— Верно, сэр, — улыбнулся Хейбер. — Через час они увидят то немногое, что осталось от несчастного и что мы повезем в лабораторию. Это должно им понравиться.

Криминалисты бросали песок с насыпи на сита. Тщательно просеивали, остававшийся мусор складывали в пластиковые контейнеры, помечая маркерами, на каком месте пляжа был найден тот или иной вещдок. Черные ботинки криминалистов поблескивали от осевших на них мельчайших частичек слюды.

Хейбер чувствовал раздражение Сантомассимо и пытался понять, чем тот недоволен.

— Лейтенант, мы собрали и просеяли песок со всех мест, где могло оказаться что-то интересное, — сказал Хейбер. — Даже с той стороны дороги и с откосов Порто-Марина-Уэй.

— Нашли что-нибудь?

— Бутылки. Крышки от бутылок. Битое стекло. Окурки. Презервативы. Использованные, конечно. Дохлая кошка.

— Следы протектора?

— Нет.

— Следы ног?

Детектив Хейбер посмотрел туда, где собралась толпа. Сантомассимо проследил за его взглядом. Словно почувствовав недовольство полицейских, зеваки слегка ослабили напор.

— Сколько угодно, — саркастически бросил Хейбер.

Криминалист тряс сито с усердием привычного к палящему солнцу чернокожего сборщика хлопка в Арканзасе. Наконец весь песок высыпался, и на сетке остались голыши, осколки коричневой пивной бутылки, обгорелая самокрутка — вероятно, курили гашиш, — мертвая морская звезда, твердая, как деревяшка, и желтый разбухший попкорн.

Криминалист ссыпал весь этот мусор в зеленый пластиковый контейнер.

Сержант Бронте взобрался на насыпь и, промокая вспотевшее лицо носовым платком с монограммой, встал рядом с Хейбером и Сантомассимо.

— Мы обошли все дома на пляже, — сообщил он. — Кое-кто слышал взрыв, но, насколько они знают, никто другой здесь сегодня утром не бегал, и нашего клиента они не видели. — Бронте заглянул в блокнот. — Правда, некий Элмо Ричардсон, в прошлом банковский служащий, а ныне — пенсионер, находился в сауне, и ему показалось, что на пляже взорвалась звуковая бомба.

— Ценные сведения.

Бронте невозмутимо перевернул страницу блокнота и продолжил:

— Офицер Макгивни обнаружил припаркованную у дороги машину. В четверти мили к северу отсюда. Как говорят опрошенные, ни у кого из местных такой машины нет.

— Это уже кое-что.

— Машина — новенький «кадиллак-биарриц». С откидным верхом. Цвета сливочного мороженого. Его даже потрогать приятно. Внутри лежат отутюженный костюм, галстук и рубашка, на вид очень дорогая.

— В карманах костюма есть что-нибудь?

— Машина закрыта, сэр.

— Позвоните в контору, пусть дадут разрешение на вскрытие машины и осмотр вещей.

— Они сами сюда едут.

Сантомассимо задумался. Новенький «кадиллак»? Такие машины не бросают на дороге, словно просроченный членский билет книжного клуба. Если машина принадлежала погибшему, то он был очень состоятельным человеком. Убийство из-за денег? Кокаиновый след? Сантомассимо пошел по дороге, Бронте двинулся за ним следом. Оба молчали. Здесь было еще жарче, чем внизу, и поток машин стал плотнее. Сантомассимо окинул взглядом дома и виллы, облепившие склон холма, и неровный ряд строений, вытянувшийся вдоль кромки пляжа. Неизвестный вполне мог стоять здесь и управлять летающей бомбой, оставаясь невидимым среди кактусов и густых зарослей чертополоха. А может быть, он и не прятался вовсе, а делал свою работу методично, хладнокровно, ни от кого не таясь.

Миссис Брейди говорила о летающей модели аэроплана. Она хорошо знает, как они рокочут. Чертовы игрушки.

«Какой-то замысловатый modus operandi20 — видно, у парня с головой не все в порядке», — заключил Сантомассимо.

«Биарриц» был в точности таким, каким описал его Бронте: ослепительно белый красавец с плотно закрытым верхом. Сантомассимо с неудовольствием отметил, что многие зеваки, завидев команду, прибывшую для вскрытия машины, рассыпались по набережной и теперь поднимались как раз к тому месту, где у дренажной трубы жарился на солнце «кадиллак».

Полицейский специалист по замкам вставил отмычку, немного повертел ею и открыл дверцу. Толпа ахнула и возбужденно зашумела, радуясь тому, с какой легкостью, оказывается, можно открыть машину. Некоторые были готовы аплодировать. Одна женщина с фотоаппаратом сделала снимок.