Соломон Крид. Искупление - Саймон Тойн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ИСКУПЛЕНИЕ И БОГАТСТВО
СОЗДАНИЕ ГОРОДА
Мемуары преподобного Джека «Кинга» Кэссиди,
основателя и первого горожанина
Захотелось выхватить книгу у полицейского и рассмотреть как следует. Соломон не узнавал книги. Совсем ее не помнил. Вообще ничего. А ведь она могла дать подсказку. Как это злит. Бесит! И с какой стати коп лазил по карманам? Соломон стиснул кулаки.
– Итак, мистер Крид, есть у вас идеи насчет того, почему вы бежали от горящего самолета? – спросил полицейский.
– Я не помню.
Значок на груди копа информировал, что его носитель – глава местной полиции Гарт Б. Морган. Фамилия намекала на валлийские корни и объясняла, отчего кожа шефа розовая, веснушчатая и явно не приспособленная к местному климату – впрочем, как и кожа Соломона.
А какого черта здесь делает он сам?
– Думаете, вы летели на том самолете? – спросил Морган.
– Нет.
– Как же вы можете быть уверены, если ничего не помните? – Коп нахмурился.
Соломон посмотрел в заднее окно на горящий самолет. В голову хлынул поток новой информации, выкристаллизовавшийся в объяснение:
– Исходя из положения крыльев.
Морган глянул туда же, куда и Соломон. Одно крыло еще торчало почти вертикально посреди бушующего огня:
– А что крылья?
– По их расположению видно, что самолет врезался в землю на большой скорости. Пассажиров швырнуло назад, а не вперед. Причем со страшной силой. От столкновения с землей лопнули баки, загорелось топливо. Оно на открытом воздухе горит при температуре от пятисот до семисот градусов по Фаренгейту. Плоть обуглится и обвалится с костей за секунды. Принимая это во внимание, я прихожу к выводу, что не мог быть в самолете и, соответственно, сейчас разговаривать с вами.
Морган дернулся, будто его щелкнули по носу:
– Так откуда ж вы явились, если не из самолета?
– Я помню лишь дорогу и огонь, – ответил Соломон, потирая плечо.
Острая боль там сменилась зудящим нытьем.
– Позвольте взглянуть, – сказала Глория, выступая вперед и заслоняя шефа полиции.
Соломон принялся расстегивать пуговицы, глядя на свои пальцы, такие же белые, как и ткань рубашки.
– Раньше вы говорили, что пожар – из-за вас, – не отставал Морган. – Не могли бы вы пояснить?
Соломон вспомнил свой панический страх и необоримое желание убежать от огня.
– Я чувствую, что я и пожар как-то связаны. Но как – не помню. И не могу объяснить.
Он расстегнул манжеты, вынул руки из рукавов и заметил, что в машине вдруг повисла напряженная тишина.
Глория наклонилась, не сводя глаз с плеча Соломона. Морган тоже смотрел, чуть не выпучив глаза. Соломон проследил за их взглядами и обнаружил воспаленный, покрасневший источник постоянной боли.
– Что это? – прошептала Глория.
Соломон не знал ответа.
7
– Разбился? Что значит «разбился»?
«Чероки» несся, взбивая пыль. Сидевший за рулем Малкэй гнал, то и дело посматривая на быстро растущий на западе столб дыма.
– Знаешь, самолеты иногда разбиваются, – сказал Малкэй. – Они очень этим известны.
Хавьер замер, уставившись на дым. Его непристойно пухлые губы были раскрыты и мокры от слюны. Хавьер пытался уместить в голове случившееся. Карлос скорчился позади и отмалчивался, глядя мутно и потерянно. Малкэй понимал отчего. Папа Тио имел репутацию человека, любящего показать подчиненным, что бывает с напортачившими. Если груз погиб при аварии – а особенно ЭТОТ груз, – дерьмо полетит так, будто им выстрелили из пушки. Достанется всем. И Малкэю, и Карлосу. И даже губастому кузену в соседнем кресле.
– Не паниковать, – предупредил Малкэй, стараясь убедить не столько спутников, сколько себя. – Мы знаем всего лишь то, что разбился какой-то самолет. Мы не знаем, наш ли он. И насколько скверная авария.
– А по мне, так выглядит дерьмовее некуда, – проговорил Хавьер, не отрываясь от стремительно расширявшейся колонны дыма.
Малкэй так стискивал баранку, что заболели пальцы. Он заставил себя чуть разжать хватку, слегка отпустить газ.
– Ладно, выждем и посмотрим, что нам выпадет, – нарочито спокойным голосом произнес Малкэй. – Пока действуем по плану. Самолет не появился, потому перемещаемся в безопасное место, чтобы перегруппироваться, доложить и ожидать инструкций.
Здоровый инстинкт подсказывал Малкэю, что надо отъехать на несколько десятков миль, пристрелить пассажиров, вывалить их где-нибудь в пустыне и бежать как можно дальше, пока не началась погоня. Он знал, что для Папы Тио не важно, кто именно виновен в аварии самолета. Тио наверняка прикончит всех вовлеченных в дело. Папа Тио любил показать всем, что случается с неудачниками. Этим он печально знаменит. Так что прикончить Карлоса с Хавьером и дать деру – означает расписаться в собственной виновности. Тио будет искать, пока не отыщет. И не остановится никогда. Несмотря на достаточно приличный послужной список, Малкэй не любил убивать. И не любил прятаться и убегать. Он жил неплохой жизнью: с неплохим домом, парой разведенок с детишками и умеренными запросами. Разведенки не спрашивали, чем занимается любовник и откуда у него такие шрамы на теле. Конечно, по большому счету, все это мелочь и чепуха, но, когда светит расставаться с подобным существованием, терять его не хочется. Даже очень не хочется.
– Мы придерживаемся плана, – повторил Малкэй. – Кому не нравится, может валить из машины.
– Эй, пендехо, с каких это пор ты у нас начальник?
– С тех пор, как меня назначил Тио. Он сам позвонил и попросил принять груз. Не в службу, а в дружбу. А еще попросил прихватить вас двоих, и я, будучи остолопом, согласился. Если хочешь отвечать за все это сам – ради бога. Если не хочешь – заткни жирную пасть и дай мне спокойно подумать.
Хавьер надулся, будто обиженный подросток.
Теперь на западе виднелось пламя – стена вихрящегося пламени, бегущая по земле. Виднелись пожарные машины и «скорая помощь». Хорошо. Значит, полицейские заняты.
– Самолет! – закричал Хавьер, показывая пальцем назад.
Малкэй вздрогнул от нечаянной радости. А может, все обойдется? Может, время развернуть джип, принять груз, а потом, за холодным пивом, как следует посмеяться над страхами? И уцелеет незамысловатое, хорошо устроенное житье? Малкэй снял ногу с педали газа и повернулся, на несколько секунд оторвавшись от пустынной дороги. Увидев в небе над аэродромом разворачивающийся желтый самолет, он снова надавил на газ.
– Ты че творишь?! – выпалил Хавьер, глядя на Малкэя, будто на психа.
– Мы ждали не этот самолет, – ответил тот, чувствуя, как снова наваливается отчаяние. – Этот поднимается, а не садится. Наверное, тяжелый транспортник с MAFFS[1] на борту.
– MAFFS? Что за хрень?
– Про нее все время говорили по новостям, с тех пор как началась засуха. MAFFS используют для тушения пожаров.
Мерный рокот режущих воздух винтов прокатился прямо над головой, отозвался колотьем в груди. Хавьер снова по-детски надулся, откинулся на спинку сиденья, тряся головой, причмокивая.
– Эм-эй-эф-эф-эс, – выговорил он со смаком, будто худшее из известных ему ругательств. – А я ж говорил, что ты, засранец, из военных.
8
Кожа Соломона сияла в свете ламп, а метка на плече полыхала будто огонь. Красная, опухшая, длиной и толщиной с палец, с опухолями потоньше, идущими перпендикулярно сверху и снизу, так что общий контур напоминал букву «I».
– Похоже на клеймо для скотины, – заметил Морган, склонившись над лежащим, – или…
Он замолчал, не окончив фразы, и вытянул из кармана телефон. Глория осторожно потрогала кожу вокруг метки пальцами в перчатке:
– Вы помните, как получили это?
Соломон вспомнил сильное жжение, которое ощутил, впервые услышав имя Джеймс Коронадо, – будто в кожу вдавили раскаленное железо. Тогда тело прикрывали рубашка и пиджак, и казалось – жжение исходило изнутри.
– Нет, – ответил он, не желая делиться воспоминаниями с полицейским.
Глория промокнула воспаленную область пропитанной спиртом салфеткой.
– Мистер Крид, вы когда-нибудь посещали наш город? – спросил коп.
– Не думаю. – Соломон покачал головой.
– Уверены?
– Нет. А почему вы считаете, что я мог его посетить?
– Прежде всего – из-за креста у вас на шее. Помните хоть что-нибудь о том, откуда он у вас?
Соломон посмотрел вниз и впервые увидел крестик – безделушку на кожаном шнурке; взял его, покачал на ладони.
– Не могу вспомнить. – Он повертел вещицу так и эдак, надеясь, что ее вид разбудит память.
Крестик был сделан из старых гвоздей, сплетенных и скованных так, что острия торчали у основания креста. Тщательно, искусно сделанная вещица, хотя ее творец явно пытался замаскировать мастерство использованием бросового металла и отсутствием полировки.
– И почему эта штука наводит вас на мысль, что я раньше посещал город?