Арид. Моё проклятье - Вероника Мелан

затянулся – марка сигарет не была мне знакома. Я ожидала, что сейчас мне в нос привычно ударит резкий дым (солдаты часто, несмотря на запрет, курили в казарме), но ноздрей коснулся удивительно деликатный аромат дорогого табака, смешанного с оттенком коньяка, … вишни? Удивив себя саму, я втянула воздух, чтобы получить больше «данных» – оттенков чего-то, для носа незнакомого. Резкости, несмотря на выпущенный вверх клуб дыма, так и не было.

– «Идальго», – пояснил тот, кто сидел в кресле, заметив мой интерес, назвал марку сигарет, а после принялся читать с ноутбука. – Итак… что же ты такое, капрал Джейн? Давай посмотрим.

«Что я такое?» – риторический вопрос. На него так же бесполезно отвечать, как и на вопрос о том, «кто я», – хоть кто-нибудь знает ответ?

– Какое-то время назад преподавала фитнес и йогу в спортзале – занятие вполне достойное для девочки.

Я терпеть не могла «оценки». Достойно, недостойно. Кто вы вообще такие, люди-придурки, чтобы за меня делать выводы?

– … профессионально занялась кроссфитом, выиграла по нему три соревнования. Отлично, но уже агрессивнее. Пробежала марафон на пятьдесят километров, пришла второй.

Он снова смотрел на меня, будто хотел что-то понять. Будто действительно интересовался мной как личностью, будто прочитанное им имело значение.

– Ты на всех заложников находишь досье?

– Почему нет? – простой ответ, короткий. Молчание. Чуть взлетевшие вверх брови: – А вот дальше уже интереснее. Школа боевых искусств, полученный диплом по борьбе, переход на линию джиу-катцо и кюдо. Тебя часто задирали?

Видит бог, мне хотелось надрать ему задницу. Я терпеть не могла, когда меня, мой характер и мое прошлое раскладывали на части и анализировали. Я никогда не была ни склочной, ни задирой, ни зазнайкой. Но и молчать не умела. Огрызалась, когда меня обижали, отвечала грубостью на грубость, язык за зубами предпочитала не держать. Довольно рано уяснила, что умение дать оппоненту в челюсть – залог собственного отличного настроения и душевного равновесия. Потому что не каждой девочке, когда ее дернули за косичку, хочется стоять и плакать. Иногда хочется догнать обидчика и больно напинать. Что с того?

Арида, кажется, веселил вид моих скрипнувших зубов. Ответа от меня он не дождался, продолжил читать.

– Далее получен диплом по стрельбе, пройден тест физической подготовки К32, военный кроссфит «Дельта», аттестат по парашютным прыжкам… – Пауза. – Тебе не везло с парнями?

Я надеялась, что мое лицо от возмущения не покрылось пятнами. Как ни странно, Арид случайно попал в «яблочко» – с парнями мне действительно не очень везло. Не то чтобы их не было, они были, вот только любовь увядала быстрее, чем мне того хотелось бы, – неверные слова, неверные поступки, разочарование, обида, злость. Стандартный коктейль неудачных отношений. Первый оказался трусом, не смог защитить, второй изменил, третий пытался качать права и грубил. Однажды получил в челюсть, попытался дать сдачи… в общем, неприятно вспоминать. Я давно заметила, что спорт и физическая активность помогают – снимают напряжение, позволяют переключиться, выпустить пар. Когда я расстраивалась, я снова и снова избавлялась от негативных эмоций в спортзале, в тире, на ринге. Кто-то от хандры ударяется в наркоту, кто-то – в еду или алкоголь. Моя зависимость была ничем не хуже, лучше – так я всегда считала. А уж когда пошли настоящие спарринги, стало ясно, что возможность набить кому-нибудь морду всегда поднимает мою упавшую планку самооценки. Так и понеслось. Друзей, к которым я могла бы захаживать со своими душещипательными историями, у меня не было, единственную имевшуюся подругу я потеряла, потому что именно ее парню случайно нанесла «тяжкие телесные». Все до сих пор было бы здорово, если бы однажды я не пригласила её и Майка на вечеринку, где работала официанткой (и по совместительству телохранителем), если бы безымянный вор не попытался вытащить у одного именитого гостя бумажник. За вором я погнала, оттолкнула того, кто стоял на пути… Жаль, что этим кем-то был Майк, жаль, что он стоял у открытого окна, из которого и выпал со второго этажа, повредив ногу и спину. Некритично и несмертельно, но Дерика – моя подруга – обиделась чрезмерно. Она же подала иск, отыскала, как отправить жалобу Комиссии, та назначила суд. После – штраф в размере ста тысяч. Тяжело, обидно. И дело не в деньгах, которые надлежало выплатить, я бы и сама, по своей воле, хотела помочь Майку выздороветь. Собственно, он уже почти. Дерика в мою жизнь уже не вернется. Да и не нужно.

Внутри после этого инцидента стало привычно пусто. Собственно, я всю жизнь бежала от этой странной пустоты, но она, кажется, поселилась навечно. Уходила тогда, когда я двигалась или воевала, когда ощущала себя хоть сколько-нибудь нужной. Экс-командир намекнул на то, что у меня несладкий характер? Что ж, он не ошибся. Держать язык за зубами я научилась только к своим двадцати восьми годам. И то через раз.

Я не сразу заметила, что он следит за моим лицом, молчит, наблюдает. За сменой эмоций, реакций, за намеками и полунамеками, способными рассказать обо мне больше. Это хорошее качество для командующего – знать своих бойцов, их сильные и слабые стороны. Вот только я не его боец.

Он все еще пытался разложить меня «по полочкам», и это бесило. По моей внутренней шкале это было хуже, чем «дернуть за косички».

Докуренная сигарета отправилась в пепельницу; взгляд светлых глаз опять смотрел в экран.

– Сертификат «Нао-Джи», тест «БР-3», диплом по метанию боевых ножей. А после, я глазам своим не верю, …военная школа разведки и тактики «Омрон»? Джейн, тебя вообще не трахали?

Эта фраза мгновенно и очень туго свернула все мои внутренние узлы. Я убью этого подонка. Я доберусь до его спины или шеи и всажу туда нож по самую рукоять. Я буду «пинать его жопу» так долго, пока моя собственная нога не устанет. Козел.

Наверное, он видел мои эмоции по моим глазам.

– В досье не написано, кто меня трахал и сколько раз? – меня нельзя ударять безответно. Даже на словах.

– Увы.

– Может, сам хочешь проверить?

– Я очень избирателен.

Это была война, он только что объявил её между нами. Пришла моя пора метать ядовитые дротики в цель, и это я умела отменно.

– А ты, бывший командир, почему сидишь здесь, в глуши? Скрываешься от тех, кого предал? Вяло отстреливаешься, в то время как за тобой тянется «хвост с душком». Может, ты просто постарел, помягчел?

Теперь война была объявлена обоюдно. Взгляд Арида стал зеркальным, и он мне не нравился, этот взгляд. Я порами кожи ощутила, как потрескивает между нами воздух, как налилась темным свинцом чужая аура.

– Хочешь проверить, насколько я «помягчел»? Я предоставлю тебе эту возможность.

«Грязноротая дура» – этого он не добавил, но ошибиться, читая посылы пространства, было невозможно. Мужчина, сидевший в кресле, давно испытывал злость, и сейчас я наступила на мину. Бомба еще не рванула, но начали обратный отсчет красные цифры на табло. Арид отложил ноутбук; я знала, что брошенные ему в лицо слова он мне не простит.

«Лучше бы ты заткнулась, Дэйзи…» Почему я никогда не умела делать этого вовремя? Только отступать поздно, да и не особенно хотелось. Я всю жизнь дралась за свои честь и достоинство, собиралась их отстаивать и теперь. Не будет какой-то мудак, пусть даже этот мудак – бывший командующий «Квадроном», судить меня.

– Давай, будь добр.

«Уймись, Дэйзи… Ради твоего же блага», – вечно беспомощный внутренний голос, на который я ни разу не обратила внимания.

– Любишь, когда тебя ломают?

– И не такие пробовали.

Я всю жизнь защищала внутреннюю скорлупу, никому не позволяла на нее наступать ни грязными, ни чистыми ботинками.

– Такие, как я, не пробовали.

Мне даже послышалось сожаление в его тоне. Сожаление за будущую меня, размазанную и распластанную, лежащую с хрустнувшим позвоночником.

«Мы еще посмотрим, кто кого» – не стоит мужланам недооценивать женщин. Женщины иногда коварны и всегда мстительны.

Арид тем временем подался вперед. Взгляд его глаз светлый, почти доброжелательный, вот только я не покупалась на ложные посылы, я читала людей между строк. И этот не «помягчел», нет. Собственно, старым он не был тоже, мужчина зрелый, в самом расцвете сил. Я вдруг подумала о том, что мне пришлось бы скверно, будь он действующим командиром, когда я явилась записываться в отряд. Сложно, потому что он отшил бы меня, я была в этом уверена (шовинист гребаный), сложно, потому что он красив, потому что он действительно умеет смотреть в душу. И его никогда и ни за что